Ups & Downs (СИ), стр. 39

Он хотел, чтобы эта женщина ушла сейчас. Хотел, чтобы ее здесь не было, чтобы она вообще здесь не появлялась. Все что он хотел — знать, что в этом дуплексе, в его квартире, на его территории есть только он и его маленькая Шерри.

Шерри…

Жар расползся в груди. И это был не виски.

Аарон прищурено, смотрел на город внизу, чувствуя, как его тело напрягается, когда он думает об этой женщине. То, что он хотел ее, не было тайной, даже для нее самой. Она не была дурой, она это понимала. Она это поняла еще тогда, когда впервые оказалась здесь, на коленях, нагибаясь над полом.

Узнать, попробовать, вкусить…

И она сейчас была там. Наверху. И она… все слышала.

Можно ли презирать себя еще больше, чем в данный момент? Аарон сомневался в этом.

Но почему это так важно? Почему его волнует сама мысль, что она знает, что он был с другой женщиной? Ему хотелось объясниться перед ней, и это было глупым. Все же она надолго не задержится здесь.

Странное чувство вины сменилось злостью. На самого себя.

И Аарон не понимал, какого черта сейчас идет в свою спальню. Он хоть как не должен был сейчас видеть эту женщину. Стоит хотя бы вспомнить, почему он так торопился уйти оттуда в прошлый раз. Вид ее, прикованной к его кровати, абсолютно беззащитной и открытой для него… это пытка его самообладания.

И все же он вошел, не смотря на свою кровать, а сразу подходя к ночнику. Когда он его выключил, она не издала ни звука. Хотя Аарон точно знал, что в прошлом она бы стала сопротивляться.

Он пах сексом и другой женщиной, и вместо того, чтобы пойти в душ, он растянулся на своей кровати, рядом с Шерри. Ожидая от нее сопротивлений и недовольства, он замер, смотря на очертания ее маленькой фигурки в темноте. Все что она сделала, просто попыталась отвернуться от него. Но цепи мешали ей, потому она просто повернула голову в сторону, стараясь отодвинуться на самый край. И он бы освободил ее от оков на время ночи, если бы не знал, что она тут же убежит от него.

Ненавидит, презирает, он вызывает в ней лишь отвращение и злость. Боги, но ведь это логично…

Аарон чувствовал себя ублюдком. Он мог посмотреть на себя ее глазами. Вор, похититель, убийца, просто подлец. Он собирался отдать ее даром, он собирался потребовать за нее свободу. Корыстно и грязно он хотел вручить ее в руки жестокого правителя своей земли, во имя исполнения своих целей. И он верил, что когда это произойдет, он даже не будет задумываться над тем, что с ней. Он даже не вспомнит о ней. Ему будет безразлична ее участь…

Какая ложь. Он — ненавидящий все фальшивое и лживое, лгал сам себе все это время. Он привязался к ней как ни к кому ранее. Она была единственной за всю его жизнь с кем он делил свою территорию, за кем он следил, с кем разговаривал дольше, чем одну минуту, и то в основном — о всякой ерунде. Сначала свою очевидную заботу он объяснял тем, что его дар должен достаться владыке в лучшем виде. А теперь… все это казалось ложью. Причем не очень убедительной.

Он не хотел отдавать ее. Но было уже слишком поздно. Слишком. Ведь отпустить ее он тоже не мог.

Он зашел в тупик, потому чувствовал себя человеком сейчас больше, чем за весь этот год. Он не знал решения. Он не видел выхода…

Глава 15

Я не спала всю ночь и заснула лишь с рассветом. Очевидное дело, ублюдок развалился рядом, и мне было не до сна. Это было пыткой, воистину. И главное, я не могла сказать, чтобы он убирался к черту. И дело даже не в повязке, а в том, что это звучало бы так, словно я зла и обижена на него. И плевать, что так оно и было! Ему не нужно было знать о моих чувствах.

И вообще, я не понимала за каким чертом он приперся сюда после такого нехилого секс-марафона. Почему нельзя было остаться с той дамочкой «отличное сопрано»? Я бы не особо расстроилась.

Он, наверное, просто решил поиздеваться надо мной. Причинить мне боль еще большую, чем это можно сделать. Хотя куда уж больше? Он вроде собрался меня отдать чертовому Владыке. Корыстный ублюдок. И почему я так быстро забываю свою истинную цель пребывания здесь. Даже больше — я старательно гоню от себя все эти мысли.

Но сейчас я была твердо уверена в том, что сегодня все закончиться.

Я проснулась после полудня с этим осознанием, с этой четкой мыслью, сидящей в подкорке мозга. Я либо умру, либо сделаю «это» сегодня.

План? Да он у меня был. У меня все же была вся ночь на составления плана. И он был таким же мерзким, грязным и лживым как сам Блэквуд и его мысли. Принцип талиона?! Зуб за зуб?! Ну отлично, мать его так! Сегодня я его накормлю этим принципом на всю оставшуюся жизнь. У меня душа горела, как я хотела причинить ему боль, жестоко обмануть его, сделать все коварно и так мерзко, что он бы сам, ублюдок последний, подивился.

Конечно, это потребует определенных затрат с моей стороны. Моя гордость будет шипеть и отбиваться, как дикое животное. Но мое желание выбраться отсюда и разрушить самоуверенность Блэквуда, жестоко растоптав ее, было намного, намного больше моей гордости. К черту гордость. Я завяжу ее тройным узлом, но сделаю то, что задумала идеально.

Когда я проснулась, Блэквуда не было в комнате. А мои руки были свободны, позволяя снять эту отвратительную повязку со своего рта. Все складывалось как нельзя лучше. Он не нужен мне был пока. Я должна была подготовиться.

Я удивилась, когда обошла весь его дуплекс и обнаружила, что хозяина этих апартаментов попросту нет. Он оставил меня здесь одну, да еще и без наручников. И это было странно. Непохоже на него. И опять же — мне на руку.

Еще больше я удивилась, когда обнаружила навороченный музыкальный центр в гостиной. Что-то детское и восторженное вспыхнуло глубоко во мне, но я быстро залила это слабое пламя огромным ведром вчерашних воспоминаний. К тому же, я ответила лишь на три вопроса… остальное его не интересовало, он ведь занимался вещами иного рода, не так ли? Там интеллект не нужен!

Я все еще была зла на него. Зла за вчерашнее больше, чем за то, что он заточил меня тут, преследуя свои корыстные цели. И все «почему» были грубо отшвырнуты мной. Мне не нужны были ответы. К черту. В любом случае я собираюсь уйти отсюда. А по какой конкретно причине уже не столь важно. К тому же, причин было много, и я не собиралась выбирать наибольшую, важнейшую.

Пока же Блэквуда не было, я могла подготовиться. Как морально, так и физически. И что-то мне подсказывало, что у меня есть время до вечера.

Чертова гостиная. Шер ведь поклялась, что больше не будет стоять здесь. Дышать этим воздухом. Ощущать мягкий ворс ковра под босыми ступнями.

Смотря на эту большую комнату, Шерри невольно представляла здесь мужчину… и женщину. Его любовницу, мисс «сладкий голосок». И она действительно ненавидела свое воображение в данную секунду. И все же тут стоял этот музыкальный центр, а музыку она обожала. Она так соскучилась по звучаниям этих песен, что теперь буквально млела от знакомых аккордов и дурацких слов.

Блэквуд пока даже не маячил на горизонте. А ведь было уже десять вечера. Не то, что бы ей было интересно его местонахождение. Однако ей натерпелось выбраться отсюда. А для этого нужен был Блэквуд. Нужен… подумать только.

У него эта чертова пропускная карточка. И… ну да, она должна кое-что провернуть, дабы обеспечить себе фору во времени. Почему-то ей казалось, что он все же будет ее искать, если она сбежит. Он захочет ее вернуть, это точно. Но не сможет. Она будет слишком далеко. И она уже не будет Шерриден Бертран. Этот мир достаточно широк, чтобы в нем затеряться. К тому же Блэквуд… всего лишь человек.

И он явно не собирался сегодня возвращаться в свою треклятую квартиру. Но Шер не собиралась проводить здесь еще одну ночь. Сегодня, решила она.

А пока она могла подпевать солистке, повторяя как заклинания слова песни, двигаясь в плавном, призывном ритме, что так соответствовал смыслу трека. И именно в этот момент, среди басов и женского голоса она услышала тонкое пиканье, которое оповестило ее о том, что ее время пошло.