Сто дней, которые потрясли Галактику (СИ), стр. 37

Глава 29. День сорок пятый (продолжение). Этим же вечером…

— Что он употреблял накануне припадка? — допытывался Миритин, уложив Грегори на кровать и проверив давление. После чего вколол ему лошадиную дозу нейростимулятора. Грегори по-прежнему находился без сознания, но дышал стабильно.

— Сок, — ответила Женя, опустив глаза.

— Ева! Скажи честно. Это ведь не из-за сока. Похоже на побочный эффект сильного антигена. Только какого? Я должен знать…

— Доктор, Грегори ведь поправится? — умоляюще спросила Женя.

— Он в коме. А если я не пойму из-за чего, то не смогу быстро ему помочь.

— Но вы же взяли у него кровь.

— Этого мало.

Женя вздохнула, достала из холодильника капсулы с остатками геномов и протянула Миритину. У доктора глаза полезли на лоб.

— Ты давала ему оба, одновременно?!

Женя кивнула, медленно покрываясь гусиной кожей. Миритин выругался по шакренски. Непереводимо.

— Что ты наделала!? Некоторые геномы категорически запрещается смешивать. Потому что в результате они вступают в реакцию и провоцируют антиген. Надо срочно в лабораторию, проверить анализы. Что это был за геном?

— Честности…

— Что?!

— Честности…

— Ты хотела выведать секреты у Грегори таким варварским способом?

— Миритин, вы не понимаете…

Он поднялся с потемневшим лицом и сурово проговорил:

— Извини, Ева, но я вынужден сообщить Талеху.

— Нет! — воскликнула Женя. — Пожалуйста! Не говорите командору. Не надо…

Она заплакала, чувствуя себя такой жалкой.

— Поймите, доктор, — Женька всхлипнула. — Эта тайна… Дмерхи… Мне нужно было знать, а Грегори молчал. Все Земляне в опасности! Гатраки…

Она говорила сбивчиво, пытаясь выложить всё зараз.

— Я не со зла… А ради безопасности.

Миритин нахмурился. Сел и задумался.

— Хорошо. Но мне придётся вызвать санитаров, доставить Грегори в реанимацию и как-то объяснить всё это Талеху.

— Мы что-нибудь придумаем, — заверила его Женька, испытывая отвращение к себе.

— А то! Ведь ты и меня подводишь под монастырь.

— Прости, — смутилась она.

— Упал, ударился головой, — мрачно предложил Миритин. — Ничего другого на ум не приходит.

«Ага, очнулся — гипс».

— Пусть так, — Женя вздохнула с облегчением, видя, как Миритин прячет пробирки в чемоданчик экстренной помощи и вызывает санитаров по коммуникатору.

— Лиза!

— Что Лиза? — переспросил Миритин.

— Грегори с ней… Она обязательно будет спрашивать!

Главврач вздохнул, позвонил в медотсек и распорядился насчёт младших медсестёр. Командировал троих, включая Лизу, в дальний сектор, на обход больных. Это конечно выглядело странно — вот так, в конце вечера, но других вариантов не нашлось.

Однако больше придумывать не пришлось. Провидение играло на их стороне, и весьма печальную роль. Едва санитары влетели с носилками в медотсек, а вслед за ними и Женька с Миритином, как раздался сигнал тревоги. Сначала думали — гатраки. Но вскоре выяснилось, что террористы распылили патоген на главной площади перед торговым центром. Пострадали все, кто попал в радиус действия.

Вскоре медицинскую приёмную заполнили каталки с лежащими без сознания гуманоидами и негуманоидами. Патоген не выбирал и никого не пощадил… Пострадавшим делали уколы, надевали маски… Рук не хватало. Миритин бегал по медотсеку и распоряжался. Того — сюда, этого — туда. Женька заметалась и едва успела проследить, как Грегори поместили в отдельную палату и подключили к приборам.

Все совершенно ошалели от происходящего. Но медперсонал был в ещё большем шоке, когда пациенты на каталках и носилках стали одновременно приходить в сознание. Люди просто садились, вставали и растерянно озирались, явно не понимая, что они здесь делают. Медсёстры пороняли кислородные маски, трубки, инъекторы, а врачи остолбенели.

— Спокойно! Без паники! — объявил Талех, входя в сопровождении команды безопасности. — Тревога отменяется! Террористы схвачены. Люди могут расходиться по домам.

«Жертвы» террора изумлённо оглядывались и никуда не торопились. Тогда медсёстры и санитары принялись выпроваживать народ. Народ расходился неохотно.

— Никакой опасности, — заверил командор и приказал охране развести людей по домам. И медотсек вскоре опустел.

— Что это было? — спросил Миритин. — Учения?

— Нет, — ответил Талех, с загадочной улыбкой поглядывая на Женьку и помахивая хлыстиком.

Ох, как ей не понравилась эта улыбка…

— Это был не патоген. А безвредный эфроген, вызывающий схожие симптомы. Нужно было отключить людей на время, ради их же безопасности, пока мы ловили злоумышленников.

Талех кивнул Миритину и Женьке на дверь препараторской.

— Зайдёмте, надо поговорить.

Это Жене совсем не понравилось. Они с доктором переглянулись и последовали за командором. Как только они оказались внутри, Талех плотно закрыл дверь и, глядя на Женю в упор, спросил:

— Где пробирки?

Женя открыла рот и в ужасе вытаращилась на Миритина. Тот, стоя за спиной у Талеха, лишь покачал головой и развёл руками, словно говоря: мол, «я тут не причём». Но Женя не обвиняла доктора. Она даже не представляла, откуда джамрану мог узнать. Талех усмехнулся.

— Вам нечего мне сказать?

Подошёл к ней вплотную и рявкнул:

— Отвечайте! Быстро!

Женя вздрогнула. Миритин шагнул вперёд и положил капсулы на стол.

— Они у меня, командор. Это я взял.

Несмотря на свой страх, Евгения восхитилась. Настоящий рыцарь! Хотя в привычном человеческом понимании и не мужчина вовсе, а самрай-шак.

Талех взял пробирки и повертел в руках:

— Не стоит выгораживать Еву, Миритин. Это она взяла геномы из хранилища. Время и дата изъятия совпадают с её местонахождением в тот момент.

Женька похолодела. Значит, он всё знает. Откуда?.. Рокен? Но Рокен и сам не в курсе.

— Не надо гадать, Ева, — неожиданно мягко заметил Талех. — И отрицать не имеет смысла.

— Я и не собираюсь, — угрюмо ответила Женя. — Это я, а не Миритин. Только… Помогите вывести Грегори из комы.

Талех удивлённо вскинул брови.

— Так это он — жертва? Любопытно… — и обратился к доктору:

— Антиген вам доставят.

Затем снова к Женьке:

— А с вами мы позже разберёмся.

Командор распахнул дверь и крикнул:

— Охрана!

В препараторскую вбежали два океза.

— Отведите арестованную в тюремный блок…

У Женьки упало сердце.

— Нет. Лучше на гауптвахту для персонала… А вам, — он холодно посмотрел на Женю. — Советую не сопротивляться. Идите, куда скажут. Я улажу дела и приду с вами поговорить.

При этом он зловеще ухмыльнулся, и Евгению обожгли ледяные мурашки.

Так она и очутилась на гауптвахте. Вот уж не думала и не гадала! Какой позор! Сначала похитили, а теперь ещё и арестовали. Возможно ли, хоть как-то оправдаться? И какое именно обвинение ей предъявят? В краже лабораторного имущества или причинении вреда здоровью человека? Докатилась!

Женя сидела в углу абсолютно пустой камеры на голом полу, запертая силовым полем за непроницаемым барьером. Напротив тоже была камера. Пустая. Видимо, террористов держали в тюремном блоке… Каково же было удивление Женьки, когда привели Рокена в наручниках и посадили за барьер напротив.

— А тебя за что? — вырвалось у неё.

Евгения даже вскочила и подошла к заслону.

— Уж конечно не за совращение землянок, — усмехнулся джамрану в обычной рокеновской манере.

Слышимость здесь была отличная, и они могли нормально переговариваться.

— Успокойся, — сказал Рокен, видя её смятение. — Я не верю, что ты как-то связана с этими уродами. Талех разберётся.

«С какими уродами? О чём это он?»

— Рокен, я…

— Разговорчики, — между ними вырос охранник.

— Извини, Ева, — ответил Рокен. — Мне нельзя говорить. Но всё образуется. И тебе не придётся тут ночевать.

— Немедленно замолчите! — прикрикнул на него охранник. — Соблюдайте предписание.