Статистическая вероятность любви с первого взгляда, стр. 7
— Боюсь приземления.
И все?таки вошла в самолет.
4
21:58
по Североамериканскому восточному времени
02:58
по Гринвичу
Когда Оливер появился в проходе между кресел, Хедли уже сидела на своем месте у окна; ремень безопасности пристегнут, чемодан надежно устроен на багажной полке. Последние семь минут Хедли старательно делала вид, что и думать не думает о новом знакомом, — считала самолеты за иллюминатором и рассматривала узор на спинке переднего сиденья. А на самом деле она просто ждала, когда появится Оливер, и, когда он наконец подошел, внезапно покраснела без всякой видимой причины. Просто оттого, что он стоит над ней со своей кривоватой улыбкой. Когда он рядом, с ней творится что?то странное, словно электрический ток пробегает по телу. Она невольно подумала: чувствует ли он то же самое?
— Я тебя потерял, — сказал он.
Хедли молча кивнула, радуясь, что снова нашлась. Оливер забросил сумку на полку и втиснулся на среднее сиденье, рядом с Хедли, кое?как уместившись между немилосердно жесткими ручками кресла и еле пристроив в тесном пространстве свои длинные ноги.
Хедли покосилась на него — в висках ее застучало от внезапной близости, от того, как непринужденно он подсел к ней вплотную.
— Потом пересяду, — сообщил он, откидываясь на спинку. — Когда владелец места придет.
Хедли поймала себя на том, что мысленно уже составляет рассказ для подруг: как она познакомилась в самолете с симпатичным парнем, у него потрясающий акцент, и они всю дорогу проболтали. Одновременно более практичная часть сознания Хедли тревожилась о том, как она явится завтра, не выспавшись, на отцовскую свадьбу. Ясно же, что она глаз не сомкнет рядом с ним! Оливер то и дело задевал ее локтем, колени их почти соприкасались. От него головокружительно хорошо пахло — чудесная мальчишеская смесь дезодоранта и шампуня.
Он вытащил из кармана горсть мелочи и, порывшись, выудил леденец в замусоленной обертке. И, сперва предложив его Хедли, забросил к себе в рот.
— Сколько ему лет? — спросила Хедли, морща нос.
— Немерено! По?моему, я его прихватил, еще когда в прошлый раз приезжал домой.
— Дай угадаю! В то время ты изучал воздействие сахара на человеческий организм?
Оливер усмехнулся:
— Вроде того.
— А на самом деле чем ты занимаешься?
— Секретными исследованиями, — ответил он с глубокой серьезностью. — Если разболтаю, мне придется тебя убить, а не хочется. Ты славная.
— Ну, спасибо! Хотя бы специальность можешь назвать? Или это тоже секретная информация?
— Скорее всего, психология, хотя я еще не решил окончательно.
— Ага, — откликнулась Хедли. — Понятно теперь, откуда эти игры разума.
Оливер засмеялся:
— По?твоему — игры, а по?моему — научная работа.
— Видимо, надо мне думать, что говорю, раз ты меня постоянно изучаешь.
— Точно, — согласился он. — Я за тобой наблюдаю.
— И как?
Оливер криво ухмыльнулся:
— Пока еще рано делать выводы.
Пожилая женщина, остановившись напротив их ряда и близоруко щурясь, начала разглядывать свой билет. Платье в цветочек, сквозь реденькие белые волосы просвечивает розовая кожа. Чуть дрожащей рукой она указала на номер над сиденьем.
— Кажется, это мое место, — сказала старушка, теребя билет большим пальцем.
Оливер вскочил и стукнулся головой о вентиляционную панель.
— Извините! — Он попытался протиснуться в проход, но сделать это в такой тесноте оказалось делом непростым. — Я только на минутку присел.
Старушка внимательно взглянула на Оливера, затем перевела взгляд на Хедли — в ее слезящихся глазках читалось понимание, а в уголках век собрались веселые морщинки.
— Ах! — Она чуть слышно хлопнула в ладоши и бросила сумочку на третье сиденье. — Я не знала, что вы вместе! Сидите, сидите, я и с краешка отлично устроюсь.
Оливер явно пытался сдержать смех, а Хедли начала мучить совесть: ведь из?за нее он потерял хорошее место. Кому охота семь часов торчать в середине ряда? Но старушка уже опустилась на сиденье, обтянутое грубой тканью, и Оливер ободряюще улыбнулся Хедли. У нее невольно полегчало на душе. Если честно, она и представить себе не могла, как иначе бы выдержала перелет. Вместе лететь через океан и чтобы кто?то сидел между ними — это же настоящее мучение!
Старушка, порывшись в сумочке, извлекла на свет беруши.
— Ну расскажите, как вы познакомились?
Ребята быстро переглянулись.
— Хотите верьте, хотите нет, мы встретились в аэропорту, — ответил Оливер.
— Чудесно! — начала она восторженно. — И как же это случилось?
— Ну, просто… — Оливер выпрямился в кресле. — Я, видите ли, проявил любезность и предложил девушке помочь нести чемодан. Мы разговорились, а там слово за слово…
Хедли широко улыбнулась:
— Так он с тех пор и таскает за мной чемодан!
— Так поступил бы всякий истинный джентльмен, — с наигранной скромностью произнес Оливер.
— И всякий галантный кавалер.
Старушка просто сияла, кожа на ее лице собралась мелкими складочками.
— Вот оно, значит, как!
— Вот так, — улыбнулся Оливер.
«Если бы это было так на самом деле», — подумала Хедли и сама удивилась, как сильно ей хотелось, чтобы эта история оказалась невыдуманной. Их историей.
Оливер обернулся, и все ее надежды улетучились. Его глаза искрились весельем — он явно хотел удостовериться, что Хедли тоже оценила шутку. Она заставила себя улыбнуться, и парень снова обратился к пожилой соседке — та как раз принялась рассказывать, как познакомилась со своим мужем.
«В жизни такого не бывает, — подумала Хедли. — По крайней мере в ее жизни».
— …А младшенькому уже сорок два, — сообщила соседка.
Складки старческой кожи на ее шее тряслись в такт словам, словно желе, и Хедли машинально провела пальцем по горлу.
— В августе будет пятьдесят два года, как мы поженились.
— Ух ты! Здорово! — воскликнул Оливер.
— Ничего удивительного, — отозвалась старушка, моргая. — Это легко, если встретишь того, кто тебе предназначен.
Пассажиры уже заняли свои места, стюардессы сновали по проходу, проверяя, у всех ли пристегнуты ремни. Соседка достала из сумочки пластиковую бутылку с водой и положила на морщинистую ладонь таблетку снотворного.
— Как оглянешься назад: пятьдесят два года, словно пятьдесят две минуты. — Запрокинув голову, она проглотила лекарство. — А когда молод и влюблен, семь часов в самолете кажутся вечностью.
Оливер хлопнул себя по коленкам, которые упирались в спинку переднего сиденья.
— Надеюсь, что не покажутся! — фыркнул он.
Соседка только улыбнулась в ответ:
— Вот увидите. — Она вставила желтые затычки сперва в одно ухо, потом в другое. — Счастливого полета!
— И вам тоже, — ответила Хедли, но старушка уже уронила голову на плечо и начала тихонько похрапывать.
Пол под ногами завибрировал — это включились моторы. Стюардесса напомнила через громкоговоритель, что курить во время полета запрещено и нельзя покидать свое место, пока не погаснет надпись: «Пристегните ремни». Вторая стюардесса, отбарабанивая привычные слова, словно автомат, начала показывать, как пользоваться респираторами и спасательными жилетами. Ее почти никто не слушал — пассажиры шелестели газетами и журналами, отключали мобильники и утыкались носами в незатейливые книжки.
Хедли вытащила из кармашка на спинке переднего сиденья инструкцию по технике безопасности и стала хмуро рассматривать нарисованных человечков, радостно вываливающихся из мультяшных самолетиков. Оливер захихикал, и Хедли подняла глаза:
— Что?
— Просто я никогда не видел, чтобы кто?нибудь реально читал эти штуки.
— Значит, тебе повезло, что ты сидишь рядом со мной.
— Вообще в целом повезло?
Хедли усмехнулась:
— Особенно в случае экстренной ситуации.
— Точно! — подхватил он. — Я чувствую, что мне ничто не угрожает. Так и вижу, как во время вынужденной посадки мне на голову падает поднос с завтраком, и ты, героическая пигалица, вытаскиваешь из самолета мое бесчувственное тело.