Тени прошлого, стр. 63

– Ассон, Ассон, Ассон, – помотал головой южанин. – Вижу, ты все так же глуп. Ты не извлек ни одного урока из того, чему пыталась научить тебя жизнь.

– Заткнись мразь. Я хочу получить деньги. Сейчас же!!!

Подняв меч, Ассон собирался что-то крикнуть своим товарищам, но не успел. Рука Элсона сделала молниеносное движение. Тонкий свист рассек воздух. Голова Ассона дернулась, и тяжелое тело рухнуло на землю с кинжалом в шее. Остальные бандиты замерли в смятении. Они посмотрели друг на друга, потом на своего главаря, потом на Элсона и на нас. Один из них развернул лошадь и галопом поскакал прочь через поле. За ним последовал второй, третий, и вскоре дорога опустела. Мы подождали немного и двинулись дальше, оставив Ассона одного… без денег и оружия.

Глава 18

У озера Азул, где завершился бесславный поход сеньоров Буа, дела шли крайне плохо. На третий день после ужасного обвала в подземном зале, где погибло несколько достойных рыцарей, пришла депеша из столицы. Вероятно, там было написано что-то очень важное, потому что сир Тэм незамедлительно собрался и уехал, взяв с собой всех своих людей. Через несколько дней прибыл новый приказ – доставить пленных для допроса. Исполнять было поручено сиру Зуросу. В тот же вечер герцог Пуно собрал заключенных и двинулся на юг, в сопровождении своего гарнизона и около тридцати оруженосцев. За главного остался сир Джам. Как назло, неприятности посыпались одна за другой. Куда-то пропала целая повозка с провиантом, потом исчезли пять лошадей, а за ними и два патруля. Пару дней спустя их доспехи нашли недалеко от лагеря, они были спрятаны под сухими листьями на берегу озера. Самих солдат никто больше не видел. Среди людей начались разговоры о том, что выжившие алавантары бродят вокруг и мстят за своих вождей, но сир Джам подозревал, что солдаты просто сбежали, а в хищениях виноваты нечестивые слуги. Но кражи и дезертирство были мелкими беспокойствами по сравнению с неудачами в работах, которые велись для высвобождения более тридцати человек, оказавшихся похороненными в подземном зале. Обрушившиеся камни и плиты были слишком тяжелы, чтобы разобрать руками. Для спасательных работ требовалось горное оборудование и специально обученные лошади. У сира Джама ничего подобного не имелось.

Еще в первый день были разосланы письма с просьбой о помощи всем местным сирам, но оборудование пришло только через неделю. Возможность найти кого-то живым оставалась ничтожной, но сир Джам все равно вел раскопки. Он был готов сам трудиться днем и ночью, лишь бы отыскать людей, но на десятый день пришла очередная депеша. На этот раз члены королевского двора требовали, чтобы оставшаяся часть экспедиционной армии свернула лагерь и прибыла в Руно, небольшой город в провинции Шанто, для отчета. Оставлять разбор завалов сир Джам не хотел, но и ослушаться приказа не мог. Передав работы в ведение одного из местных рудокопов, второй капитан собрал всех сеньоров, воинов и оруженосцев и направился к месту назначения, где и узнал истинную причину происходящего. Недовольный исходом кампании, король решил провести расследование, для чего он собрал в Руно всю экспедицию и отослал отряд своих дознавателей. Такой поворот событий поверг сира Джама в шок, он чувствовал, что происходит что-то неладное, но ничего поделать не мог, он мог только ждать. И он ждал… целых четыре дня, четыре очень долгих дня. На пятый день прибыли дознаватели и немедленно приступили к работе.

Сначала они вызвали доверенных лиц герцогов, их слуг и оруженосцев, потом допросили сира Тэма и сира Зуроса, а после занялись захваченными в плен врагами. Следующие на очереди были сеньоры. Сира Джама вызвали одним из первых. Три представителя королевского двора проводили его в зал приемов, где за длинным столом восседали несколько человек явно знатного происхождения. За ними, вдоль стен, увешанных штандартами всех цветов, неподвижно стояли королевские гвардейцы. Если бы их груди не вздымались при дыхании, можно было бы принять их за статуи.

Среди восседавших за столом особенно выделялся молодой стройный сеньор с тонкими чертами лица, густыми бровями и равнодушными серыми глазами. Звали его сир Лиор Бургуньонский. Он был одним из племянников короля, и его многочисленные скандальные приключения и склонность к мошенничеству снискали ему кличку Царственный Лис. Дознаватели о чем-то посовещались, потом один из них, рыжеволосый и полный старичок, начал допрос. Конечно, в первую очередь дознавателей интересовали герцоги и их поведение во время военных действий.

Сир Джам прекрасно понимал, что неудовлетворительные результаты экспедиции были лишь предлогом. Истинные причины столь подробного разбирательства крылись совсем в другом. За долгие годы службы в гарнизоне герцога второй капитан многое узнал о скрытом конфликте, зревшем в королевстве между старыми рыцарями и молодыми сеньорами королевской крови. Почти все высшие должности в провинциях занимали старые рыцари, назначенные еще покойным королем, Аратом Третьим. Такое положение молодежь не устраивало. Они жаждали власти и не хотели ждать, а потому пытались всеми силами сбросить старых рыцарей с их постов. Только, в отличие от стариков, они доказывали свои достоинства не на полях сражений, а в многочисленных залах королевского замка, добиваясь поддержки молодого короля.

Сир Тэм и сир Зурос принадлежали к рыцарям старшего поколения, да к тому же занимали высшие посты в своих провинциях, за что были нелюбимы многими членами королевского двора, давно искавшими повод очернить их в глазах короля. Неудачная кампания у озера Азул могла стать как раз таким желанным поводом. Сир Джам прекрасно знал, что любой непродуманный ответ с его стороны может только помочь Царственному Лису и его дружкам и навредить герцогам. Но отказаться сотрудничать с королевским следствием он не имел права, это было равноценно предательству.

Несколько часов второй капитан отвечал на вопросы. Когда спрашивать стало уже не о чем, его отпустили. Его никто не поблагодарил, с ним никто не попрощался, но сир Джам испытывал необыкновенное облегчение. Он был рад, что допрос закончился и что он не сказал ничего лишнего. Второй капитан ожидал, что на следующее утро его вызовут вновь, но в течение нескольких дней никто его больше не побеспокоил.

Тем временем настроение среди солдат становилось все мрачнее и мрачнее. Единственное утешение они находили в пиве и песнях. Вместе с песнями, конечно, летали слухи и раздражение. Солдатам не нравилось расследование, не нравились дознаватели и их поведение. Усугубляло ситуацию и то, что с момента прибытия королевских сеньоров не было никаких известий о самих верховных правителях. Все знали, что они находились где-то в замке, но их никто не видел. Это вызывало серьезные подозрения, которые разделяли и рыцари, и солдаты. Многие сеньоры частенько присоединялись к солдатам и часами обсуждали происходящее. Сир Джам тоже беспокоился, но с другими на эту тему не общался. Он прекрасно знал, что лишние уши – только лишние проблемы, а проблемы ему были совсем ни к чему.

На двенадцатый день все экспедиционное войско было выстроено во внутреннем дворе замка. Нависла напряженная тишина, все стояли молча, наблюдая, как к деревянному помосту вышли королевские гвардейцы и дознаватели. Последние были в прекрасном расположении духа, улыбались и шутили. Их развязность сиру Джаму показалась отвратительной, но королевским сирам не было никакого дела до второго капитана. Когда все они взобрались на сцену, высокий мужчина в зеленом одеянии вышел вперед и начал говорить, но обращался он не к людям внизу, а к глашатаю, который уже выкрикивал услышанное.

Мальчик лет четырнадцати или пятнадцати воздал обычные почести королю, потом стоявшим на помосте сеньорам и только после этого объявил, что расследование продлится еще несколько недель и что на этот период герцоги будут помещены под домашний арест. По рядам пробежал ропот, который быстро перерос в негодование. Кто-то выкрикнул грубое замечание, к нему присоединились несколько других голосов. Вскоре весь двор потонул в шуме. Крики, свист и звон металла оглушали. Солдат и сиров переполнял гнев. Все требовали немедленно показать им сюзеренов.