Нестрашные сны (СИ), стр. 60
И, кажется, ничего не имела против…
— …Ай! — Агата отпрянула и затрясла рукой.
— Что? — Славян тоже отодвинулся. Смотрел на нее затуманенными глазами. — Ты чего? Я тебе что… больно сделал?
Совершенно не больно. Обнимал ее Димитров очень осторожно, аккуратно, точно боялся раздавить своими большими руками. И поцелуй ей понравился. Хотя ему, кажется, гораздо больше…
— Нет, — выдавила она, свирепо глядя на крис, по которому металась змейка. Эта ядовитая гадина — вся в своего хозяина! — ужалила ее в самый разгар поцелуя. Или обожгла, ударила током… что там еще?
Шарахнула магией.
— Нет, Слав, — повторила Агата. — Я тут просто укололась… булавкой.
Поспешно стянула крис и засунула в карман. Оглянулась: уже стемнело, но вечер, в отличие от предыдущих, слившихся в один промозглый и серый, был хорошим. Настоящим летним. Агата пробормотала:
— Поздно уже. Пошли домой?
Димитров нехотя отпустил ее. Он не попытался обнять ее за плечи или даже взять за руку — просто шел рядом, поглядывая то на нее, то по сторонам. Агата была ему за это благодарна. Следовало обдумать этот их… неожиданный поцелуй (куда лучше, чем с Вудом, хотя и хуже, чем с…), да и про песчаную магию разузнать побольше, но сейчас она только могла злиться и негодовать: это что ж такое?! Это как называется? Сам не «ам» и другому не дам?! Ой, нет, куда-то ее понесло… В смысле — если теперь у нее нет куратора, за ней приглядывает его крис? Может, еще и выбирать будет, с кем целоваться, с кем нет? А в качестве теста претенденты должны будут примерить колечко?
Назло кристаллизатору и его пропавшему хозяину Агата на прощание сама поцеловала Димитрова — на этот раз он прижал ее к себе так, что у нее даже кости хрустнули. Показалось ей или нет, что карман с крисом резко нагрелся, но Агата поспешила сказать:
— Пока, Слав!
— Так я… завтра приду?
В этот момент Агата наконец приняла решение:
— Нет. Завтра мне к кое-кому надо зайти. Отдать кое-что.
В наказание она зашвырнула крис обратно в ящик стола. Еще не хватает, чтобы вещи ею распоряжались! Пусть и волшебные. Или… Агата помедлила, с сомнением глядя на спокойно-тусклое кольцо.
Или его хозяин?
Глава 18
Точка боя
Назавтра вся ее решительность испарилась.
Агата долго топталась у двери, не осмеливаясь постучать или нажать на кнопку звонка. Наверное, надо было предварительно позвонить… но вдруг Келдыш бросит трубку, и что тогда делать? А так… ну не захлопнет же он дверь перед ее носом? Или, может, все-таки послать бандерольку по почте: ведь тогда не видишь его глаз и не слышишь голоса…
Агата отступила от двери и снова вернулась. Если она не решится сейчас, то не решится уже никогда! Может, его еще и дома нет? С этой утешительно-трусливой мыслью она нажала на звонок. «Треньк»! Агата отдернула руку. Услышит — так услышит, нет — она ни за что больше не будет звонить!
— Да, — проскрипел домофон.
— Здравствуйте, — таким же скрипучим голосом отозвалась Агата. — Это… я. Можно?
Тишина. Келдыш ничего не сказал, но дверь открылась. Темный короткий коридор, вторая дверь, из которой падает квадрат света…
— Добрый вечер, — сказала Агата, не решаясь переступить порог.
— Был добрый, — согласился Келдыш. Он стоял посреди холла. Молча смотрел и ждал. И Агата молчала — все слова до единого моментально вылетели у нее из головы. Келдыш посмотрел-посмотрел и сказал ровно:
— Что вы там топчетесь? Заходите.
— Спасибо, — она аккуратно переступила через порог. Выдавила. — Знаете, я…
И слова засохли у нее на губах.
— Кто там, Игорь?
Агата подняла голову. Сверху, взявшись за перила обеими руками, на них смотрела Ирина.
— Здрассьте…
— Так, — сказала та в ответ. Медленно, словно задумчиво, спустилась вниз. — А ты говорил, она — твоя работа. Работа к тебе сама ходит на дом? Домашняя работа такая, да?
— Ир, — сказал Келдыш устало.
— Что — «Ир»? — коротко хохотнув, спросила та. — А я-то все в твое положение вхожу! То ты занят, то ты болен, то в «ночной»… А я, оказывается, просто для тебя старовата стала. Ты же у нас на малолеток переключился!
— Ирка… ну, хватит уже.
— Не трогай меня!
Келдыш успокаивающе вскинул руки.
— Мне надо с ней поговорить. Поговорить — и все!
— Да бога ради, разговаривайте! Хоть всю ночь!
Агата не догадалась отступить с дороги, и Ирина обошла ее — демонстративно огибая «углами», как бы брезгуя. Агата послушала, как хлопнула входная дверь и осторожно взглянула на Келдыша — тот, засунув руки в карманы джинсов, смотрел на темный проем.
— Мне жаль… извините, я не хотела… — Агата неловко махнула рукой на дверь. — Давайте, я догоню ее и все объясню!
— Что? — Келдыш перевел взгляд на нее и сощурился, будто смотреть на нее ему было больно. — Что вы ей сможете объяснить? Зачем вы вообще ко мне пришли?
— Я… — Агата подумала и вспомнила. — Я ваш крис принесла, — начала шарить по карманам, на мгновение испугавшись, что потеряла кольцо. — Вот…
Келдыш даже не взглянул на ее протянутую руку.
— Когда вы рядом, вечно происходит какая-нибудь… — он подавился словом. — Я сделал, что мог, хватит… Мортимер, я устал. Я устал от вас.
Агата вжалась спиной в косяк. Келдыш не кричал. Но этот тон был хуже крика — действительно усталый, какой-то… безнадежный. Келдыш отвернулся, непривычно ероша волосы. Бросил через плечо:
— Иногда я думаю, лучше б я тогда вас не узнал!
И ушел в комнату. Агата постояла и сползла по косяку. На пол. Прикусила запястье, чтобы не разрыдаться в голос. Дышала через зубы. В комнате громко заработал телевизор. Слезы кончились удивительно быстро, Агата тщательно вытерла очки о подол майки. С усилием поднялась. Сидела она недолго, но ноги почему-то затекли. Прошла по коридору. Аккуратно прикрыла за собой дверь — хотя Келдыш все равно бы не услышал.
Она шла, шла и шла, а когда подняла голову, оказалось, что находится все еще на Часовой площади. Кругами ходила, что ли? Просто не знала, куда ей теперь идти. Ни в интернат, ни к бабушке. К Келдышу — никогда.
Агата стояла посреди площади. Тени от нее и от фонарей по периметру площади ложились на мостовую путано и прозрачно. Как тихо… В окнах уже гас свет — люди ложились спать, завтра рабочий день.
Она села на булыжники, и уперлась подбородком в согнутые колени. Посижу, подумаю… О чем? В голове было пусто. Вертелось только одно: «Лучше бы я никогда вас не встречал».
Он прав. Лучше. Всем. И ей — тоже. Жила бы себе спокойно в Светлогорске, училась в обычной школе, про волшебство знала б только понаслышке, и — ни Инквизитора, ни Димитрова, ни призраков ИМФ и Кобуци…
Ни Келдыша.
Агата побыстрее поглядела наверх, чтобы опять не закапали слезы. Звезд не видно, их заглушал свет фонарей. Ну и что, что она теперь маг? Даже супермагия не гарантирует счастья в личной жизни. В любви…
По площади пронесся странный звук: скрип — не скрип, вздох — не вздох… Агата повернула голову и поняла, что этот звук издают часы на ближайшем доме. Она когда-то хотела их пересчитать. Часы начали отбивать… полночь? Агата еще ничего толком не вспомнила и не сообразила, но уже стояла на ногах: «Если найти точку пересечения боя, время можно повернуть вспять». Что-то изменить.
Если бы он тогда не узнал…
Если бы она сейчас нашла «точку боя»…
Келдыш говорил, ей ничего не надо делать — только пожелать. Агата сделала пару шагов влево. Вправо. Отступила. Медленно повернулась. Очень медленно, боясь спугнуть найденное… К полночной музыке присоединялись все новые и новые часы — и все они теперь бились внутри нее, глуша биение ее собственного сердца. Так на рок-концертах музыка буквально вдавливает грудную клетку и становится трудно дышать.
Он как-то сказал, что узнал ее единственно по глазам — так не похожа Агата на свою мать и бабушку. Он сказал: лучше бы я вас тогда не узнал. Лучше бы я тогда вас… не… узнал.