Нестрашные сны (СИ), стр. 22
Совсем как она сама. Келдыш и к ней так же относится. Как… к фактору. Неизвестному и непредсказуемому. Агата быстро отвернулась и шагнула к стене.
— Мортимер… — сказал ей в спину Игорь — как-то очень медленно и лениво.
— А?
— Это действительно сон?
— Да, — буркнула Агата.
— Да?
Она вздрогнула и замерла, когда теплые пальцы коснулись ее затылка. Погладили, скользнули по шее — и, опережая прикосновение, по спине, по всему ее телу побежала дрожь.
— Сон… — задумчиво выдохнул ей в затылок Игорь. Горячие ладони легли на ее плечи, легонько сжали; она замерла, боясь повернуться, не зная, что делать. Келдыш просто сам обошел ее, заглянул в лицо. Спросил с сомнением:
— Мы же не отвечаем перед собой за то, что нам снится?
Агата с трудом вздохнула. Глаза у него сейчас стали темными — почти черными. Или это так зрачки расширились? Прикосновение губ было очень осторожным, очень легким — он словно пробовал ее — так пробуют горячую воду, чтобы не обжечься.
— Сон, — пробормотал ей в губы…
Глава 2 Два огневика
…и Агата проснулась.
Огляделась несколько раз, чтобы увериться, что она все-таки в ИМФ. Вода еще не остыла, хотя прошло куда больше часа — наверное, ее теперь подогревают — и мурашки по телу вовсе не от холода. От сна.
Вернее, от его окончания.
Хотя и начало тоже вызывает дрожь — правда, совсем по другой причине.
Агата привычно уже отстегнула датчики, привычно поднялась в ванной, привычно потянулась к полотенцу. И замерла — от совершенно дурацкой (или ужасной?) мысли. Если Келдыш появился в ее сне в той одежде, в какой уснул дома, то в чем же была она сама?! В купальнике, что ли? Она ведь себя со стороны не видела…
Эхо торопливых шагов.
— Что-то невообразимое! — говорила Осипенко, кружась возле ванны и мешая одеваться. — Уровень магии зашкаливает, реципиент отключился — сейчас его в себя приводят. Что произошло? Где ты побывала?
«Что-то невообразимое» относится к вампирам или?.. Агата открыла рот и поняла, что о появлении Келдыша она не расскажет. Потому что невозможно начать рассказывать и скрыть… все остальное. Слишком жирно будет этой ДМН! Она наклонилась, с трудом натягивая джинсы на распаренные ноги.
— Не знаю. Там развалины каких-то зданий. Лес кругом. А потом из развалин полезли какие-то серые… существа. Они увидели меня и ка-ак кинулись. Я испугалась и проснулась. Вот, — Агата пожала плечами, пытаясь изобразить равнодушие, — и все.
Осипенко смотрела внимательно: не поверила? Однако Нона только сказала с досадой:
— Нас интересуют действующие институты! Зачем нам какие-то развалины!
— Да, вы уже говорили…
Только не объяснили, как туда попадать. Наверное, Осипенко и сама этого не знает. Агата поглядела на часы и удивилась.
— Уже два часа прошло? Я проспала целых два часа?
— Ну так что же? У тебя ведь на днях никаких зачетов-экзаменов?
Да, потому что ин-яз ей поставили автоматом. Только бабушке ДМН, между прочим, обещала не больше часа! Агата не стала об этом напоминать — так хотелось поскорее вырваться из Института. Остаться одной. Подумать. Повспоминать.
Почувствовать…
Обе вздрогнули от звонка мобильника. Еще до того, как Агата взглянула на экран, она уже знала, кто это.
— Мортимер, — сухо сказал Келдыш. — Надо встретиться. Пусть вас добросят до Вокзальной, я буду там через полчаса.
Келдыш открыл ей навстречу дверцу машины. Агата села, уронила с колен сумку, наклонилась поднять, стукнулась лбом о «бардачок»; сумка оказалась расстегнутой, и из нее посыпался всякий хлам… Чуть не плача, она скидала все обратно — ну дура-дурой! Наконец выпрямилась и увидела себя в зеркало. Ужас! Красная как свекла, глаза тоже покраснели, никакой косметики… Покосилась на куратора. Келдыш, сложив руки на руле, смотрел в лобовое стекло.
— Мне сегодня приснился интересный сон, — сказал он задумчиво.
— «Я видел сон… Не все в нем было сном», — вырвалось у Агаты. Игорь повернулся к ней, приподняв брови.
— Байрон, — быстро пояснила Агата. — Я тоже видела этот сон.
— Сравним наши сновидения? Что вы видели?
Агата перечисляла: котлован, его появление, развалины, серые твари, бой… ее голос становился все тише и неуверенней. Агата остановилась на его предложении попробовать вызвать кого-нибудь еще. Келдыш задумчиво кивал.
— Верно. Все верно. Значит, это все-таки правда. Вы рассказали об этом Осипенко?
— Нет.
— Вот и хорошо. Надо будет договориться с Борисом… когда у вас следующий сеанс в ИМФ, завтра? Я свяжусь с ним, предупрежу, чтобы был готов.
— Мне вызвать… или как лучше сказать… вытащить в свой сон одного Бориса? — покорно спросила Агата.
— Нет, только вместе со мной, — быстро сказал Келдыш. — Кстати, нужно попробовать определить местонахождение этого злосчастного Института. Если вы туда попадете снова, конечно. Судя по растениям средней полосы и совпадению времени суток, широты должны быть наши. Похоже, там «горячо», а если эта зараза будет распространяться и дальше… Понадобится полномасштабная зачистка.
Келдыш по-прежнему смотрел в лобовое стекло и постукивал пальцами по рулю в такт своим словам. Он вообще на нее не глядел. Агата все больше чувствовала себя несчастной. Да, конечно, все это очень важно, а она — просто лабораторная крыса для Осипенко… и теперь вот еще для Келдыша. Глупости все эти неожиданные поцелуи, и то, как он обнимал ее, и то, как повторял — словно успокаивал ее или уговаривал самого себя: «сон, сон, сон…» Как там Осипенко говорила? «Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем даже не замечают или держат под жестким контролем». А Келдыш не замечает или…
Ох, да все это неважно и ненужно! Разве что только для таких глупых девчонок, как она сама.
— Куда вас везти?
Интересно, а если она скажет: «к вам домой, конечно»? Отвезет?
— В интернат, — буркнула Агата, глядя в боковое стекло. Они молча доехали до интерната. Агата молча вылезла из машины. Келдыш молча уехал.
И вся любовь.
— Тут тебе опять кто-то звонил, — доложила Стефи. — Номер не определился.
Снова неизвестный абонент? Агата каждый раз честно «алёкала» и кричала в трубку: «перезвоните, вас не слышно», но напрасно — немой собседник просто отключался. А ведь номер ее телефона знают только бабушка и Келдыш. Ну еще Стефи — но они с ней и так постоянно вместе.
У Стефи, конечно, наготове уже целая куча версий — от телефонного маньяка до неведомого поклонника. Угу. Поклонник. У нее. Даже не смешно. Вон Келдыш ее поцеловал — во сне! — и теперь шарахается, как от чумной. Даже вечером, как обычно, не перезвонил. Хотя конечно, они сегодня днем виделись. Как бы. И даже целовались.
Тоже как бы.
Агата плюхнулась на кровать, зарываясь пальцами в волосы. Еще и подергала их, чтобы удостовериться, что хотя бы сейчас она не спит. Тут уже и запутаться немудрено: сны становятся куда ярче и куда… привлекательнее действительности.
Телефон вновь зарычал-завибрировал, пополз по тумбочке — Агата натренированным движением поймала его на самом краю. Стефи с радостью отпихнула надоевшие учебники и села на кровати. Спросила жадно:
— Кто? Игорь?!
Так как она откровенно подслушивает их с Келдышем разговоры, Агата обычно выходит с телефоном из комнаты. Поэтому подружка убеждена, что Игорь звонит каждый вечер, чтобы пожелать своей любимой девушке приятных снов… или о чем там еще влюбленные болтают?
Она б со смеху умерла, а, скорее всего не поверила бы, что Агата просто каждый раз докладывает своему куратору про ИМФ. Агата, глянув на неопределившийся номер, помотала головой и устало сказала в трубку:
— Говорите! Алло. Вы будете говорить?
Тишина. Шипение. Где-то играет музыка. Агата уже собралась нажать сброс, как в трубке кашлянули и хрипловато произнесли:
— Агат…