Война хаоса, стр. 47
Нож охает.
А Небо слушает.
Земля не знает, что он слышит.
Что ты делаешь? — спрашиваю я.
Но Небо уже посылает через Проводников свой ответ…
Глас Земли спускается с холма, струится по дороге на площадь и проникает в голос посланца…
Все происходит так быстро, словно решение давно принято…
Единственное слово…
Слово, от которого мой голос взрывается безудержной яростью…
Мир, — показывает Небо Бездне. — Мир.
Небо соглашается на мир.
Я разворачиваюсь и иду прочь — прочь от Неба, прочь от Земли, — потом перехожу на бег и забираюсь на свой уступ…
Но от Земли не уйдешь, так ведь? Земля — это весь мир, и покинуть ее можно лишь одним способом.
Я смотрю на железный обруч, стискивающий мою руку и навечно сделавший меня изгоем. Я приношу клятву.
Убить Бена будет мало, но я это сделаю — и Нож непременно узнает, кто убийца…
Однако это не все.
Я помешаю им заключить мир. Мира не будет, даже если ради этого мне придется отдать жизнь.
Я отомщу за Бремя.
И за себя.
Не бывать миру!
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ДЕЛЕГАТЫ
[Тодд]
Это же очевидно, — говорит мэр. — Пойти должен я.
— Только через мой труп, — отрезает госпожа Койл.
Мэр ухмыляется:
— С удовольствием приму это условие.
Мы все теснимся в крошечной комнате корабля-разведчика. Я, мэр, госпожа Койл, Симона и Брэдли. На койках лежат Виола, ужасно бледная, и Ли с перевязанным лицом. Вот где происходит самый важный разговор за всю историю существования человечества на Новом свете: в тесной каморке, пропахшей болезнью и потом.
Мир, сказал нам спэкл. Мир, прозвучало громко и четко, как огонь на маяке, как приказ, как ответ на все наши вопросы.
Мир.
Но в его голосе было что-то еще, словно несколько секунд в моей голове кто-то ковырялся, примерно как мэр, но проворней и незаметней. Я точно знаю, что делал это не говоривший с нами спэкл, а кто-то другой — он протянулся ко мне через посланца и читал меня, читал мои мысли, хотя я их заглушил…
Как бутто голос мира обращался напрямую ко мне…
И он понял, что я не лгу.
А потом спэкл сказал: Завтра утром. На холме. Пришлите двоих. Он обвел всех глазами, замер ненадолго на мэре — тот тоже буравил его взглядом — и ушел, не дождавшись ответа.
Тогда-то и начался спор.
— Ты прекрасно понимаешь, Дэвид, — говорит госпожа Койл, — что с корабля должен пойти хоть один человек. А значит, вторым будет кто-то из нас.
— Не ты.
— Вдруг это ловушка? — подает голос Ли. — Тогда предлагаю послать Президента!
— Может, отправим Тодда? — предлагает Брэдли. — Спэклы ведь обратились именно к нему.
— Нет, — отрезает мэр. — Тодду нельзя.
Я резко оборачиваюсь:
— Ты мне не указ!
— Если тебя здесь не будет, — поясняет мэр, — что помешает нашим добрым целительницам подложить бомбу в мою палатку?
— Шикарная идея, — улыбается госпожа Койл.
— Хватит препираться! — вмешивается Симона. — Мы с госпожой Койл вполне можем…
— Пойду я, — вдруг раздается тихий голос Виолы.
Все умолкают.
— Ни за что!… — начинаю я, но Виола уже качает головой.
— Они велели прийти двоим, — говорит она. — Мы все прекрасно знаем, что ни мэра, ни госпожу Койл посылать нельзя.
Мэр вздыхает:
— Почему ты так упорно называешь меня мэ…
— И тебе нельзя, Тодд, — перебивает его Виола. — Кто-то должен за ними следить, не то они всех переубивают!
— Но ты больна…
— Это я ударила по спэклам ракетой, — тихо продолжает она. — Значит, мне и расхлебывать.
Я с трудом проглатываю ком в горле, но вижу по ее лицу, что настроена она решительно.
— В принципе, я не возражаю, — вдруг заявляет госпожа Койл. — Из Виолы выйдет прекрасный символ того, за что мы боремся. А вести переговоры может Симона.
Симона расправляет плечи, но Виола, натужно кашляя, выдавливает:
— Нет. Пойдет Брэдли.
Шум Брэдли удивленно вспыхивает. Будь Шум у Симоны, он бы повел себя так же.
— Это не тебе решать, Виола, — начинает Симона. — Я командир корабля и…
— Его смогут прочесть, — обрывает ее Виола.
— Вот именно!
— Если отправить на переговоры двух людей без Шума, как мы будем общаться? — поясняет Виола. — А так они прочтут мысли Брэдли и увидят его искреннее желание заключить мир. Тодд останется с мэром. Симона и госпожа Койл все это время могут быть на корабле, обеспечивать нашу безопасность, а мы с Брэдли поднимемся на холм.
Она снова закашливается.
— А теперь уходите, мне нужно отдохнуть и набраться сил к утру.
Повисает тишина — все лихорадочно обдумывают услышанное.
Но даже я понимаю, что Виола права.
— Что ж, — наконец произносит Брэдли, — решено?
— Договорились, — кивает мэр. — Пойдемте куда-нибудь и обсудим условия мирного соглашения.
— Пойдемте, — говорит госпожа Койл.
Все гуськом выходят из палаты, а мэр напоследок осматривается по сторонам.
— Замечательный корабль! — восклицает он и исчезает за дверью.
Ли тоже уходит, пользуясь Шумом Брэдли. Виоле явно хочется сказать, чтобы он не уходил, но он, похоже, делает это нарочно.
— Ты уверена в своем решении? — спрашиваю я. — Мы ведь не знаем, что там будет.
— Мне тоже страшновато, но по-другому нельзя… Она говорит как-то напряженно, потом замолкает и пристально смотрит на меня.
— Что? — после долгой тишины спрашиваю я. — Что такое?
Виола качает головой.
— Да что?! — не унимаюсь я.
— Твой Шум, Тодд… прости, но это ужасно. Ужасно!
[Виола]
Он удивленно и озадаченно смотрит на меня.
Вот только Шум у него не удивленный. Он вообще никакой.
— Виола, да ведь это хорошо, что меня не слышно! — говорит он. — Это нам поможет, мне поможет, потому что теперь я могу…
Он умолкает, видя выражение моего лица. Я отворачиваюсь.
— Я не изменился, — тихо произносит он. — Это я, прежний Тодд.
Но нет, это уже не тот мальчик, чьи переживания напоминали огромный красочный фонтан, кто не смог бы солгать даже под угрозой смерти — и не солгал под угрозой смерти… Это уже не Тодд. столько раз спасавший мою жизнь, не Тодд, кого я читала как раскрытую книгу, на кого могла рассчитывать, кого знала…
И кого…
— Я прежний, — все твердит он. — Просто теперь я больше похож на тебя, на мужчин, среди которых ты выросла, на Брэдли…
Но я не смотрю на Тодда — боюсь, что он увидит, как я измождена, как мою руку с каждым вдохом пронзает боль, как вымотала меня лихорадка.
— Тодд, я правда устала, — говорю я. — А утром уже в дорогу. Мне надо отдохнуть.
— Виола…
— Все равно ты должен остаться с мэром и госпожой Койл. Не то мы глазом моргнуть не успеем, как они устроят тут тоталитарное государство.
Он все еще пристально смотрит на меня:
— Я даже не знаю, что это такое!
Это так похоже на Тодда, что я невольно улыбаюсь:
— Не волнуйся, я выздоровею. Мне только нужно поспать.
Он все смотрит и смотрит:
— Ты умираешь, Виола?
— Что? Нет, конечно! Нет, нет…
— Ты умираешь и врешь мне? — Тодд сверлит меня тревожным взглядом.
Но я по-прежнему его не слышу…
— Лучше мне пока не становится, — говорю я. — но это еще не значит, что я умираю. Госпожа Койл непременно найдет лекарство, а если нет, на кораблях есть средства от любых недугов. До их прибытия я продержусь.
Тодд все смотрит:
— Потому что я не вынесу, если… Я этого не вынесу. Виола, слышишь?
И тут…
До меня доносится его Шум — едва ощутимый, но все- таки я чувствую огонь, что съедает его изнутри, огонь панического страха за мою жизнь, почти незаметный…
Внезапно раздаются эти жуткие слова: Я-Круг…
И Тодд снова затихает. Он безмолвен, как камень.
— Я не умираю, — говорю я и отворачиваюсь.