Война хаоса, стр. 16

Мне кажется, что после всех этих ужасов и смертей я стал воспринимать ее чутьчуть иначе. Она теперь какая-то… настоящая, она здесь, и то, что мы оба живы, — самое необыкновенное чудо на свете. В груди у меня все сжимается, и я думаю: Вот она, прямо передо мной, моя Виола, она пришла за мной, она здесь…

Я замечаю в себе нестерпимое желание снова взять ее за руку и больше никогда не отпускать, чувствовать тепло ее кожи, крепко стискивать ладонь и…

— Шум у тебя какой-то странный, — говорит она, пристально глядя на меня. — Размытый. Я вижу все чувства… — Она отворачивается, и мои щеки тотчас вспыхивают — с чего бы? — Но прочесть толком ничего не могу.

Я уже открываю рот, чтобы рассказать ей о мэре, о том, как я на секунду вырубился, а потом мой Шум стал легче и тише…

Я уже собираюсь все это сказать…

Но тут она наклоняется ближе и шепчет:

— Это как с твоей лошадью?

Виола тоже заметила, что Ангаррад все время молчит. Когда они подъехали, Желудю не удалось выжать из нее даже приветствия.

— Вы так притихли из-за того, что видели на войне?

От ее слов я мысленно возвращаюсь к сражению — во всех его кошмарных подробностях. И хотя Шум у меня размытый, Виола, похоже, понимает мои чувства, потомушто берет меня за руку и излучает такую заботу и покой, что мне хочется свернуться клубочком, прижаться к ней и плакать всю оставшуюся жизнь. На глазах выступают слезы. Заметив их, она произносит мое имя, вкладывая в него всю свою доброту и нежность, такшто мне приходится снова прятать глаза. В итоге мы оба взглядываем на мэра, который стоит по другую сторону костра и внимательно наблюдает за нами.

Виола вздыхает.

— Зачем ты его отпустил, Тодд? — шепотом спрашивает она.

— У меня не было выбора. Спэклы шли на город, а воевать под моим командованием армия ни за что бы не согласилась.

— Но ведь спэклы в первую очередь пришли за ним. Они напали из-за геноцида, который он устроил.

— Вот уж не уверен, — говорю я и впервые позволяю себе вспомнить про 1017-го, как я в гневе сломал ему руку, а потом вытащил из груды трупов и отпустил. Что бы я ни делал, он все равно желал мне только смерти.

Я смотрю на нее:

— Как нам теперь быть, Виола?

— Мы должны остановить войну, — отвечает она. — Госпожа Койл сказала, что давнымдавно люди и спэклы заключили мирный договор. Надо попробовать снова его заключить. Может, Брэдли и Симона смогут с ними поговорить и объяснить, что на самом деле мы хорошие.

— А вдруг спэклы нападут раньше? — Мы снова переводим взгляд на мэра, и тот кивает. — Придется отбивать атаку, а для этого нам нужен он.

Виола хмурится:

— То есть он опять не получит по заслугам. Потомушто без него нам никак не справиться.

— Армия пойдет только за ним. Меня они не послушают.

— А он тебя слушает?

Я вздыхаю:

— Ну да, такой был уговор. Пока он его не нарушил.

— Пока, — тихо добавляет Виола. А потом зевает и трет глаза кулаками. — Даже не помню, когда я последний раз спала.

Я опускаю глаза на свою пустую ладонь и вспоминаю, что она сказала Симоне.

— Так ты возвращаешься на корабль?

— Придется. Я должна найти госпожу Койл, пока она не подлила масла в огонь.

Я вздыхаю:

— Ладно. Только помни мои слова. Я тебя не брошу. Даже в мыслях.

И тогда Виола снова берет меня за руку и ничего не говорит, да ей и не надо говорить, потомушто я знаю, знаю ее, а она знает меня, и мы просто сидим молча несколько минут. Но ничего не поделаешь: ей пора уходить. Она кое-как поднимается на ноги. Желудь напоследок тычется мордой в Ангаррад и подходит к Виоле.

— Буду держать тебя в курсе дел, — говорит она, показывая мне комм. — И вернусь, как только смогу.

— Виола? — обращается к ней мэр, подходя ближе.

Она закатывает глаза:

— Что?

— Я только хотел попросить, — говорит он таким тоном, словно зашел к соседям взять сахару, — будь так добра, передай людям на корабле, что я готов встретиться с ними в любое время, когда им будет удобно.

— Ага, передам, уж не сомневайся, — отвечает Виола. — И вот что я тебе скажу. — Она показывает пальцем на огонек, висящий высоко в небе. — Мы за тобой следим. Тронешь Тодда хоть пальцем — я разнесу твою армию ко всем чертям. На корабле есть мощное оружие, имей в виду.

Клянусь, улыбка мэра становится еще шире.

Виола напоследок бросает на него долгий грозный взгляд и отправляется в путь: обратно в город, а оттуда на поиски госпожи Койл и ее армии.

— Боевая девчушка, — говорит мэр.

— Я не разрешаю тебе о ней говорить, ясно? Не смей даже!

Он пропускает мои слова мимо ушей:

— Уже почти рассвело. Тебе надо отдохнуть. День был тяжелый.

— И надеюсь, он не повторится.

— Это уже не в нашей власти.

— А вот и в нашей! — После слов Виолы я и сам поверил, что выход есть. — Мы заключим со спэклами второй мирный договор. До тех пор армии надо только сдерживать их наступление.

— Неужели? — удивленно переспрашивает он.

— Да! — упрямо отвечаю я.

— Так дела не делаются, Тодд. Они не станут с тобой разговаривать, пока чувствуют себя сильнее. Зачем им мир, если они легко могут нас уничтожить?

— Но…

— Не волнуйся, Тодд. Я уже был на этой войне. Я знаю, как одержать в ней победу. Сперва надо доказать врагу, что можешь его разбить, и вот тогда он пойдет на любой мирный договор.

Я пытаюсь возразить, но потом понимаю, что у меня нет сил спорить. Я тоже не помню, когда последний раз спал.

— А знаешь что, Тодд? — говорит мне мэр. — Твой Шум стал гораздо тише, клянусь!

И…

Я — КРУГ, КРУГ — ЭТО Я.

Он посылает эти слова мне в голову, и я снова становлюсь невесомым…

От этого чувства Шум как бутто исчезает…

От чувства, о котором я так и не рассказал Виоле…

(потомушто кошмары войны тоже улетучиваются, и мне больше не нужно без конца прокручивать их у себя в голове…)

(но за этой легкостью вроде бы слышится что-то еще…)

(тихий гул…)

— Убирайся из моей головы! — говорю я. — Предупреждал же, если ты еще раз попытаешься мною управлять…

— Я и не лез в твою голову, Тодд, — говорит он. — В этом вся прелесть. Ты сам это делаешь. Надо только потренироваться. Считай, это подарок.

— Не нужны мне твои подарки!

— Ну конечно, — улыбается он.

— Господин Президент! — снова перебивает нас мистер Тейт.

— А… капитан! Ну что, получили первые сведения от разведчиков?

— Пока нет, — отвечает мистер Тейт. — Ждем их сразу после рассвета.

— Тогда-то нам и доложат, что лишь небольшое движение замечено на севере, у берега реки, которая слишком широка и глубока для перехода вброд, а также на юге, вдоль цепочки холмов — они слишком далеко и эффективно атаковать оттуда невозможно. — Мэр поднимает глаза на вершину холма. — Нет, они ударят с запада. В этом я не сомневаюсь.

— Я пришел не поэтому, сэр. — Мистер Тейт поднимает в воздух стопку аккуратно сложенной одежды. — Непросто было отыскать ее в завалах собора, но она оказалась почти нетронутой.

— Отлично, капитан! — с неподдельным удовольствием в голосе говорит мэр, забирая у него стопку. — Просто великолепно.

— Что это? — спрашиваю я.

Ловким движением мэр встряхивает и разворачивает одежду: ладно скроенный бушлат и брюки такого же цвета.

— Моя генеральская форма! — объявляет он.

Я, мистер Тейт и все сидящие у ближайших костров солдаты наблюдаем, как он снимает свою старую, забрызганную кровью, насквозь пропыленную форму и надевает новенькую — темно-синюю с золотистыми полосками на рукавах. Разгладив ее, он поднимает на меня сверкающие глаза:

— Так начнем же битву за мир!

[Виола]

Мы с Желудем въезжаем в город и пересекаем главную площадь. Небо вдалеке чуть розовеет: скоро рассвет.

Я до последней минуты не спускала с Тодда взгляда. Неспокойно мне за него… Что-то не так с его Шумом. Даже когда я уезжала, он все еще был размыт: подробностей не разглядишь, только яркие пятна чувств.