Осколки безумия (СИ), стр. 46

16 ГЛАВА

Я знала, что счастье можно чувствовать, но я не могла предположить, что его еще можно ощущать, видеть, трогать и пропускать через себя. Я перестала принадлежать сама себе. Скорее я стала невесомой частичкой эйфории. Чувствовала себя дурой, голос разума был растоптан жестоко и безжалостно. Боже…о каком разуме идет речь, когда я превратилась в оголенный комок нервов, обнаженных лишь затем чтобы подрагивать от страсти? Ник перевернул все мои понятия об отношениях, вывернул наизнанку все стереотипы. С ним реально можно было все. За гранью дозволенного, а уж как он любил переходить все грани недозволенного. Все что я до этого знала о сексе, превратилось в детский лепет старшеклассников на уроке по половому созреванию. Никакого стыда и никаких запретов. Можно все, а что нельзя то непросто можно, а еще и нужно. Я впадала в рабскую зависимость от его голоса, взгляда и еще больше от его прикосновений. О как же он умел касаться, вкладывая в самое невинное поглаживание пальцами такой дикий смысл, что у меня от возбуждения проступали капельки пота на лбу. Я забыла о страхе, я не вспоминала о том кто он, каким был до меня и почему я так раньше его боялась. Разве это имело значение? Никакого. Прошлого нет. Есть настоящее, в котором я до неприличия счастлива, в котором я засыпаю на его плече и просыпаюсь от его поцелуев. Я влюбилась. Как глупо это звучит, учитывая, что он уже семь лет мой законный муж и учитывая то, что раньше я его тоже любила. Это кто говорил, что он жестокий? Ложь и еще раз ложь, он властный, грубоватый, но не жестокий. Со мной он нежный, утонченный, дерзкий, наглый, но нет и проблеска той самой жестокости, которой я так боялась. За эти несколько дней мы побывали везде, где только можно. Летали в Лондон, В Чехию, объездили пол Европы и я всегда с ним. Он работает, я читаю или ему мороженое или смотрю телевизор. Иногда заглядываю через его плечо на монитор ноутбука, но ничего не понимаю…просто злюсь на эту штуку за, то что отвлекает его внимание от меня. Иногда я дико ревновала его к секретарше или партнершам по бизнесу, мне вдруг казалось, что у него с ними что-то было. Ведь могло, пока я была без сознания в коме? Могло. Кто мог устоять…если Мокану вдруг совершенно неожиданно прошепчет на ухо: «Я хочу тебя сейчас»?

Я не могла и была уверенна, что не смог бы никто. А потом я все же забывала об этом, потому что ничего не имело значения, кроме того, что сейчас он со мной. После того как мы вернулись домой в тот день Ник сдержал слово и я получила обещанную свободу. С этого момента я помогала Виктору. Даже не понимая, что творю, и в какие сети меня засасывает мое великодушие и глупая наивность. Я передавала информацию. Он спрашивал, а я узнавала. Это больше всего касалось безопасности нашего дома. Я узнавала, где включается и выключается ток, на двухметровой ограде. Сколько охранников стоит на воротах в разное время суток и как часто они делают обход территории. Но ведь я свято верила, что просто помогаю вызволить Хранителя. Они заберут его, все закончится и угроза, которая нависла над моей семьей тоже. Лишь изредка я переживала, что Ник может обо всем узнать и меня мучили сомнения, моментами мне становилось все равно. Послать все к черту, просто забыть о том, что выходит за рамки моего восприятия реальности. Охотники, их Хранитель. Я его ни разу не видела. Почему он должен меня волновать? Но волновало. Иногда не давало спать по ночам. А если это правда и несчастный страдает где-то совсем рядом, испытывает невероятные мучения, а я…я даже не пытаюсь помочь. Но все дело в том, что я больше не верила, что мой Ник…боже, я это сказала или подумала? Мой Ник… я думала, что он не способен на все те ужасы, которые описывал Александр и сам Виктор. Пытать кого-то? Держать в подвале? Разве эти пальцы, которые нежно касаются моего тела, моей плоти могут причинять боль? Эти самые пальцы, которые я в исступлении обхватываю губами, когда он жадно входит в мое тело?

Сейчас, анализируя все более равнодушно, чем тогда, понимаю насколько глупой я была, насколько легкомысленной и неосведомленной. В какой момент отношение Ника ко мне снова изменилось или это происходило медленно, и я не заметила. В какую секунду или мгновение он вдруг начал понимать, что я предаю его? Ведь я не считала это предательством. Я наивно полагала, что действую на благо семьи.

Ник начал все больше времени проводить вне дома. И я, поначалу радовалась как ребенок его возвращению, совершенно не замечая, как он меняется. Как отдаляется от меня. Пока вдруг не обнаружила себя спящей в одиночестве.

Впервые за месяц безумного счастья и радостных пробуждений в его объятиях. Я целый день прождала пока он вернется, и как только услышала шаги в его кабинете тут же бросилась туда. Я ведь была уверенна, что он скучал. Хоть и не звонил мне сегодня целый день. Ник выглядел иначе, чем всегда, словно напряженно о чем-то думал, он поцеловал меня в макушку и сел за письменный стол. Я подошла сзади и положила руки ему на плечи.

— Я звонила тебе целый день, — прошептала на ухо, — я скучала.

— Конечно, скучала, — сказал он и взял телефонную трубку, — я тоже скучал.

Меня ничего не настораживало кроме дикого желания разбить телефон и заставить посмотреть на меня.

— Я не закончил работу.

— Я не буду мешать, посижу рядом.

Села в кресло напротив и взяла любимую книгу.

Внезапно в кармане завибрировал сотовый, Виктор прислал новое сообщение. Я даже вздрогнула когда прочла.

«Мы должны встретится. Сегодня вечером. Буду ждать на старом месте. Мне это необходимо»

В этот момент Ник посмотрел на меня, и я заставила себя улыбнуться. Он перевел взгляд на монитор и отхлебнул виски из бокала. Затянулся сигарой.

Я стерла смску и спрятала сотовый в сумочку. Посмотрела на Ника, он все еще работал, прижав трубку телефона к уху и размеренно клацая пальцами по клавиатуре. У меня оставалось ровно два часа до встречи. Я несколько раз прошлась взад и вперед по кабинету, но он был настолько занят, что даже не поднял глаза. Разговаривал по-английски, делая пометки. Я не вслушивалась, что именно он говорил. Я лихорадочно думала о том, каким образом и под каким предлогом я могу выйти из дома не вызывая подозрений. И я придумала. Я позвонила Диане, при нем. Мы мило болтали, и я пригласила ее попить со мной кофе и поболтать совсем недалеко от места встречи с Виктором. Я могу сбежать ненадолго и снова вернуться в кафе. У меня даже будет алиби, а Диана вряд ли знает о том жестком надзоре, который устроил мне Николас после моего возвращения. Я подошла к мужу, он мельком посмотрел на меня и вернулся к разговору.

Расслабленный, потягивает виски из хрустального бокала. Сигара дымится в пепельнице. Он наконец-то посмотрел на меня. Нет, не раздраженно, хотя я явно ему мешала. Он прикрыл трубку ладонью:

— Еще пару часов и я освобожусь.

И снова вернулся к разговору. Черт пару часов. У меня нет так много времени. Я знала только один способ привлечь его внимание к себе. Но еще никогда не была инициатором, всегда он. Слегка затаив дыхание я подошла вплотную к столу и принялась расстегивать пуговки на блузке. Реакция была мгновенной, поднял глаза от ноутбука, снова перевел взгляд на монитор и тут же на меня. Смотрит с интересом, продолжая разговаривать. Отставил бокал в сторону. Я спустила материю с плеча, потом с другого, и легкий шелк облаком упал к моим ногам. Синие глаза стали чуть темнее, всего на тон, а мне стало нечем дышать, но он не прервал беседу. Тогда я расстегнула бюстгальтер и подошла еще ближе, внимательно наблюдая за его взглядом. Цвет глаз менялся очень быстро, они стали цвета сизого неба, а зрачки расширились. Я опустилась перед ним на колени и нагло потянула за ремень на его брюках. Увидела насмешливый взгляд, но не остановилась, потянула змейку вниз. Железное самообладание — продолжает беседу, но когда мои пальцы обхватили его член, голос слегка дрогнул. Я собиралась это сделать. Не знаю, как ОН поместится мне в рот, если с трудом умещался в руке, но мне все же захотелось попробовать его на вкус. Когда я сжала горячую твердую плоть губами, его рука схватила в горсть мои волосы в попытке отстранить, но я наклонила голову ниже, вбирая член глубже, испытывая собственные возможности. Сотрясаясь от страсти и от невыносимого желания сводить его с ума как и он меня. Провела языком по бархатной налитой кровью головке и пальцы сильнее сжали мои волосы. Не прекращает беседу. Я надеялась, что он бросит трубку на рычаг и отымеет меня прямо здесь, на столе, от предвкушения я вся взмокла. Лаская его я возбудилась сама, совершенно забывая о том, зачем начала эту игру, чего хотела. Но Ник продолжал говорить, иногда другой рукой, он что-то писал в ноутбуке. Можно подумать, что его совершенно не трогает то, что я делаю…Можно…но твердый и возбужденный член говорил об обратном, а когда я посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что он внимательно наблюдает за мной горящим взглядом. Ему нравилось. Не просто нравилось, моментами он напрягался до такой степени, что я видела как пульсирует вена у него на лбу.