Фладд, стр. 11

Фладд взял чашку с подноса.

— Как он выглядит?

— Дьявол? Маленький человечек в клетчатой кепке. Круглолицый, румяный.

— А раньше вы его видели?

— Много раз. Он из Недерхотона. Держит там табачную лавку. Как можно было смотреть и не видеть, не понимать истинной природы увиденного? Пока не воссиял свет. Хотя в данном случае, уместнее будет сказать, пока не сгустилась тьма. В тот вечер, — отец Ангуин взял с подноса свое какао и уставился в чашку, — я гулял в окрестностях церкви и предавался размышлениям. И тут передо мной словно из-под земли возник этот тип и снял кепку. Он улыбнулся, и, клянусь Богом, я сразу его узнал.

— Но как?

— Его улыбка… отвратительная развязность… мотивчик, который он насвистывал.

— И это всё?

— Возможно, был еще запах серы. Запах пропитал все.

— Сера, — промолвил отец Фладд, — против серы трудно возразить.

Агнесса просунула голову в дверь и кашлянула.

— Можно забрать поднос?

Вслед за головой в гостиной возникла сама Агнесса.

— Пора спать. У нас принято рано ложиться, отец Фладд.

— Агнесса, — сказал отец Ангуин, — отец Фладд не обязан приспосабливаться к вашему распорядку.

— Дело не в обязанности, а в приличиях. Я давно закрыла двери на ночь.

— Хорошо, мы обойдемся своими силами. Надеюсь, отец Фладд сумеет поставить чайник.

Мисс Демпси вышла и вскоре уже гремела засовами на парадной двери, перепроверяя себя, — она не обиделась, что ее отослали, просто хотела заполнить глубокую тишину, которая опустилась на дом священника. Дождь перестал. Выглянув в окно на кухне, она увидела, что деревья тихо покачиваются, словно вежливые танцоры в переполненной бальной зале. Шелеста мисс Демпси не слышала, толстые стены и события сегодняшнего вечера его заглушили.

Агнесса коснулась верхней губы, нащупала ровный бугорок. Затем щелкнула выключателем и отправилась в постель, оставив в раковине немытые чашки, чего не делала никогда, понимая, что ее жизнь никогда уже не будет прежней. За вечер новый младший священник сказал ей всего несколько вежливых слов, когда она подавала сосиски, но в голове мисс Демпси звучал шепот, который мог принадлежать только ему: «Я пришел, чтобы вас преобразовать. Преобразование — моя профессия».

Двое мужчин беседовали ночь напролет. Наконец наступил капризный рассвет. Огонь в камине обратился пеплом. Держась рукой за стену, отец Ангуин поднялся к себе. До мессы оставалось часа два. Он лег, сняв только ботинки, и заснул мертвым сном, а проснувшись, долго не мог сообразить, который сейчас час. Во рту пересохло, солнце било в окно. Какое-то время отец Ангуин лежал, ни о чем не тревожась. Вероятно — или, скорее, возможно, — что отец Фладд ему просто приснился. Он прекрасно помнил, о чем они говорили, но не мог вспомнить лица молодого человека. В памяти застряли какие-то обрывки: глаз, нос. Склеить их вместе почему-то не удавалось. Наверное, вчера он заснул в кресле у камина, а отец Фладд был собирательным образом из его сна.

Отец Ангуин сел на кровати, провел рукой по лицу, тыльной стороной ладони протер глаза, почесал щеку, подумав, что не мешало бы побриться, и мысленно посоветовался с желудком, пообещав ему легко усваиваемые яйца пашот. Затем, как был в носках, зажав ботинки в руке, прокрался по коридору и заглянул в гостевую спальню.

На кровати спал отец Фладд. Лежал на спине, невидящими глазами уставившись в потолок. Замкнутое, почти суровое выражение его лица удержало отца Ангуина от дальнейшего осмотра. В комнате пахло ладаном. Одет спящий был в накрахмаленную ночную рубашку старинного покроя с брыжами. Отцу Ангуину не доводилось видеть рубашки такого фасона, и ему немедленно захотелось себе такую же.

Священник повернулся, на цыпочках вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Хотя, как вспоминал он впоследствии, в ту минуту ему казалось, что гостя не разбудит даже землетрясение. Младший священник походил на епископа в катафалке. Епископ, епископ… кажется, вчера они о нем не упоминали. «Если Фладд шпион, — подумал отец Ангуин, — мне несдобровать. С другой стороны, разве шпионы спят так беспробудно? Впрочем, несдобровать мне в любом случае», — решил он.

Экономка внизу, хлопочет на кухне и снова поет — похоже мисс Демпси слишком высокого мнения о своем голосе… Позвать ее взглянуть на неподвижную восковую фигуру в гостевой спальне? Может быть, надо вернуться и пощупать у гостя пульс? Ну уж нет, если отец Фладд решил преставиться нынешней ночью, это его личное дело. Внезапно отцу Ангуину вспомнился фрагмент вчерашней беседы. Неужели младший священник и впрямь цитировал Вольтера? «Родиться дважды не более удивительно, чем родиться однажды».

Чтобы успокоиться, он вытянул руку. Хотелось есть, его даже мутило от голода. Придется пасть в ноги Агнессе, покаяться в грехах и выпросить два яйца, подумал отец Ангуин. С кухни доносилось ее нетвердое сопрано, выводящее тему мученичества святой Агнессы:

Глава четвертая

В тот вечер отец Фладд решил прогуляться по приходу. Отец Ангуин проводил его до двери.

— Если вас пригласят в дом, — напутствовал он помощника, — ради всего святого, ничего не ешьте. И постарайтесь вернуться до темноты. — Священник замялся. — И вот еще что, наверное, вам не стоит ходить одному.

— Не суетитесь, приятель, — сказал отец Фладд.

На плечи отца Ангуина давил груз ответственности. Ему нравился новый младший священник. Вопрос участия епископа в его назначении по-прежнему оставался открытым, но поскольку Фладд ни разу о нем не упомянул, священник решил, что тот не пользуется доверием патрона. Должно быть, епископа смущает ученость молодого священника и привычка докапываться до сути вещей. Нет сомнений, что приход отца Ангуина стал свалкой, прибежищем для неугодных, таких как он сам.

— Хотя бы зонтик возьмите, — сказал он, — барометр падает, вокруг луны вчера был ореол. К вечеру пойдет дождь.

Фладд принял зонтик, священники церемонно пожали друг другу руки, и молодой человек заспешил вниз с холма.

На проезжей дороге ему встретилась ватага ребятишек весьма запущенного вида. Голые коленки были в засохших царапинах, волосы не мешало бы сбрить, чтобы вывести вшей. Малыши держались руками за горловины потрепанных свитеров.

— Мы видели машину «скорой помощи», отче, — объяснили дети. — «Плечо, коленка, Боже мой, пусть случится не со мной». Теперь надо держаться рукой за воротник, пока не встретим белую собаку.

— Но у вас нет воротников!

— Мы держим руки там, где они должны быть, — ответили дети.

— Обходимся тем, что есть, — добавила маленькая девочка.

— Понятно, — сказал отец Фладд. — Надеюсь, что вам недолго ждать встречи с белой собакой. Так все в округе делают?

— Только не в Недерхотоне, — после некоторого раздумья ответили дети.

— «Скорая помощь» туда не ездит, — пояснила девочка.

— Кто вас этому научил?

Дети переглядывались. Никто не учил, они всегда это знали.

— Мать Питура, — раздалось несколько голосов.

— Бог, — добавила девочка.

Отец Фладд миновал ворота школы, и скоро проселочная дорога уперлась в Чёрч-стрит. Под ногами появилась булыжная мостовая, сквозь просветы в поникшей живой изгороди, серой от пыли, проглядывали заросшие бурьяном поля. Он остановился, лизнул палец и провел им по листу, покрытому скользким жирным налетом с примесью песка. Попробовал на язык — привкус земли и гари. Внизу, словно колонны столпников или башни, на вершинах которых язычники оставляли своих мертвецов, дымили фабричные трубы.