Возрожденный любовник (ЛП), стр. 47
Глаза Тро округлились на его бледном лице.
– Да, она у меня. – Кор наклонился еще ближе, пока они не оказались нос к носу. – Она всегда была у меня. Поэтому вот тебе мои слова: не забывай, кому принадлежит твоя преданность.
– Ты… ублюдок…
– Все верно понял. У тебя время до завтра. Крыша Мира, четыре утра. Будь там.
Глаза мужчины горели, когда он посмотрел на него, и ненависть в них стала достаточным ответом: у Кора были останки покойной сестры Тро, и они оба знали, что раз Кор смог послать своего заместителя в чрево зверю, то выбросить тот прах в мусорку или жарочную корзину в МакДональдсе, или же спустить в грязном унитазе не представится серьезной проблемой.
Но угрозы всего этого было более чем достаточно, чтобы связать Тро по рукам и ногам.
И так же, как это произошло несколько веков назад, он пожертвует собой ради той, кого потерял.
Кор поднялся на ноги и развернулся.
Его солдаты стояли плечом к плечу, ему противостояла стена угрозы. Но мятеж не волновал его. Все они были выращены, если можно так выразиться, Бладлеттером… выучены садистом искусству войны и возмездию. Если они и были удивлены, то лишь тем, что Кор не сделал этого ранее.
– Возвращайтесь в лагерь на остаток ночи. У меня назначена встреча… Если я вернусь и обнаружу, что вы ушли, я выслежу вас и не оставлю раненными. Я завершу дело.
Они исчезли, не посмотрев на Тро… или на него, что более важно.
Мудрое решение.
Его гнев был острее кинжалов, которые он только что использовал.
***
Когда его оставили одного в переулке, Тро прижал руку к животу, пытаясь с помощью давления сократить кровопотерю.
Хотя его тело сходило с ума от боли, зрение и слух были неестественно острыми, изучая окружающую обстановку: здания, возвышающиеся над ним, были высокими и без огней. Узкие окна с толстыми, рифлеными стеклами. В воздухе пахло жареным мясом, будто он находился недалеко от ресторана, в котором готовили шикарный гриль. Издалека до его слуха доносились гудки автомобилей, скрип автобусных тормозов и резкий женский смех.
Ночь еще только начиналась.
Его мог найти кто угодно. Друг. Враг. Лессер. Брат.
По крайней мере, Кор оставил его с кинжалом в руке.
Выругавшись, он перевернулся на бок и попытался принять вертикальное положение…
Это прекрасно решило проблему яркого и острого восприятия мира. Плоть охватил натиск агонии, и весь мир отошел на второй план, в его желудке взорвалась бомба такой магнитуды, что Тро подумал, что мог снести что-нибудь.
Он откинулся на асфальт там, где лежал, с мыслью, что Кор мог ошибаться. Может, этот переулок скорее станет его гробом, а не блюдечком с голубой каемкой для Братства.
Воистину, лежа в своем страдании, он осознал, что ему следовало задуматься об этом раньше. Он начал вести себя неосмотрительно с этим мужчиной, как если бы дрессировщик тигров потерял осторожность: Тро принимал за должное некоторые модели поведения, находя в них ложную безопасность и предсказуемость.
В реальности же опасность не рассеивалась, а нарастала.
И, как это было с самой первой секунды с Кором, он оставался в плену обстоятельств, которые свели их вместе.
Его сестра. Его прекрасная, невинная сестра.
Она всегда была у меня.
Тро застонал, но не от ран. Как Кору удалось заполучить прах?
Тро полагал, что его семья осуществила достойную церемонию и позаботилась о ней, как следовало. Но как он мог узнать об обратном? Ему запретили встречаться с матерью или братом сразу после того, как была заключена сделка, а его отец ушел в Забвение десятью годами ранее.
Везде несправедливость: можно было надеяться, что после смерти она обретет мир, который заслуживала. Но без церемонии Забвения…
Дражайшая Дева-Летописеца, ей могли отказать во входе.
Это очередное проклятье для него. И нее.
Обратив взгляд к небу, которого он почти не видел, Тро подумал о Братстве. Если они найдут его прежде, чем он умрет, и если заберут его, как рассчитывал Кор, он выполнит то, что от него требуют. В отличие от остальных из Шайки Ублюдков, у него была своя собственная верность, но принадлежала она не королю, Кору или другим солдатам… хотя, по правде, она начала склоняться в сторону тех мужчин.
Нет, его преданность была отдана другому… и Кор знал это. Поэтому этот деспот предпринял попытку обрести большую уверенность в том, что Тро не уйдет…
Сперва он подумал, что вонь, которую принес легкий ветер, исходила от мусорной корзины или была следствием ветра, постоянно меняющего свое направление, уносившего запах остатков выброшенной еды. Но нет, чуялась предательская сладость в этом мерзком букете.
Подняв голову, Тро скользнул взглядом по своему телу и дальше, на много ярдов по асфальту. В конце переулка показались три лессера.
Их смех был его похоронным звоном, и, тем не менее, он обнаружил, что улыбается, вопреки тому, что расчехленные ножи уловили всплески слабого света.
Такая возможность уйти из жизни казалась идеальной, ведь она разрушит замыслы Кора.
Но его сестра… как он сможет помочь ей, будучи мертвым?Когда убийцы начали приближаться, Тро осознал, что пытки, которым его подвергнут, превратят боль в животе в комариный укус.
Но он должен и будет сражаться.
До последнего удара сердца и последнего своего вздоха, он будет драться изо всех оставшихся сил за то малое, ради чего жил.
Глава 26
Гори все синим пламенем, но Тор заметил изменения в своем теле. Ненавистно это признавать, но он чувствовал себя сильнее, быстрее, направляясь вместе с Джоном и Куином в свою часть города… с охрененно ясной головой. И его чувства вернулись: больше никаких проблем с равновесием, зрение обрело невероятную остроту, а слух был так чуток, что он мог слышать царапание крысиных когтей, когда мелкие грызуны выискивали укрытие в переулках.
Невозможно осознать, насколько плотная мгла окутывала тебя, пока она не рассеется.
Кормление было, несомненно, действенным средством, особенно с учетом его рода деятельности, и, да, очевидно, ему пора поискать другую профессию. Бухгалтера. Собирателя катышек. Экстрасенса по общению с животными. Любую, где можно протирать штаны ночи напролет.
Но, с другой стороны, тогда он не сможет отомстить за свою Велси. А после всего, что произошло прошлой ночью, начиная с кладовки и заканчивая тем, что он вытворил после того, как, наконец, отправился в кровать, он чувствовал себя виноватым перед ней.
Господи, от самого факта, что Ноу-Уан подарила ему столько сил, казалось, что память Велси была неким образом осквернена. Запятнана. Разрушена.
Когда он кормился от Избранной Селены, это не беспокоило его так сильно… наверное оттого, что он пребывал в режиме «панцирь-из-шока»… хотя скорее потому, что он совсем не чувствовал возбуждение до кормления, во время или после.
Гребаный ад, он рвался в бой этой ночью.
И не больше, чем через три квартала, он нашел искомое: запах лессеров.
Когда они с парнями перешли на тихий бег, Тор не стал доставать свое оружие. С настроем, охватившим его, он искал контактного боя, и, если повезет…
Крик, прорвавшийся сквозь приглушенный шум городского трафика, принадлежал не женщине. Низкий и хриплый, он мог вырваться только из мужской глотки.
К черту стратегию тихого подступа.
Переключившись на быстрый бег, он завернул за угол и влетел в стену из различных запахов, определить которые не составило проблем: кровь вампира – два вида, обе мужские. Кровь убийцы… одного, мерзкая и противная.
И действительно: впереди, на асфальте лежал вампир, двое убийц стояли на ногах, и один лессер накренился, очевидно, получив по роже. Это объясняло вопль.
Вот и вся информация, в которой он нуждался для дальнейших действий.
Бросившись вперед, он послал себя в полет и вцепился в лессера, обхватив его за шею рукой и дергая вверх. Когда гравитация позаботилась о деле, припечатав врага лицом в асфальт, Тора подмывало вытряхнуть из него всю душу… но при наличии раненного посреди переулка, ситуация переходит в разряд экстренной. Он извлек кинжал из ножен, вонзил сталь в грудь ублюдка и вернулся в боевую стойку прежде, чем погасла вспышка света.