Знак фараона, стр. 25
Тамит с трудом проглотил стоявший в горле комок.
— Я не хочу знать другой правды, кроме той, что ты мой отец. Я тебя люблю и бесконечно благодарен тебе за то, что ты для меня сделал!
Шеду смущенно улыбнулся и пожал плечами.
— Любовь не требует награды. Я рад, что ты по-прежнему со мной, что ты не стыдишься меня, жителя болот, и не сердишься за то, что я так долго скрывал от тебя правду.
— Как я могу!
Тамит судорожно подался вперед, и они крепко обнялись.
— Будь осторожен, — сказал Шеду. — У тебя чистое сердце, а помыслы большинства людей грязны и несправедливы.
Тамит повернулся и посмотрел на горизонт, по которому растекались полосы золотисто-красного цвета, на священный Нил, на восходящее солнце. И произнес, просто и проникновенно, как клятву:
— Я верю в то, что боги на стороне любви.
Часть II
Глава 1
Кругом было пусто и тихо, лишь сонно шелестела листва да звезды водили в ночной вышине свой божественный хоровод.
Тия медленно вошла в беседку. Она не испытывала былого страха и спокойно стояла на месте гибели Харуи. Девушка не могла представить, что в ее жизни может случиться что-то страшнее, чем эта нелепая свадьба.
Хотя Анхор выставил хорошее угощение, много вина и пива, торжество не казалось веселым. Гости произносили подобающие случаю слова, но при этом выглядели растерянными и смущенными.
Мериб снисходительно усмехался речам и поглядывал на Тию с нескрываемым вожделением, отчего девушка ощущала себя куском жаркого, поданным к свадебному столу. Что касается отца и матери, то они, казалось, ослепли, оглохли и потеряли голову от призрачного счастья. Небет заботливо, хотя и довольно поспешно приготовила брачную постель. Матери помогали оторопелые, сбившиеся с ног служанки.
При мысли о том, что ей придется разделить ложе с почти незнакомым мужчиной, девушку охватывал ужас.
В конце пира, когда гости начали расходиться, Тия встала из-за стола и направилась в сад. Мериб посмотрел ей вслед, но ничего не сказал. Девушка неподвижно стояла в беседке, без единой мысли, без малейшего чувства. Перемены казались такими внезапными и жестокими, что разум отказывался принять случившееся. Анхор поклялся, что отпустил Тамита на свободу, и это было единственным, что дарило искорку радости.
Внезапно взгляд Тии метнулся вверх, к куполу беседки. Девушка замерла, боясь спугнуть свои мысли. Если она шагнет в темноту вслед за наложницей отца и молча закроет за собой невидимую дверь, ей не придется ложиться в постель с Мерибом и ехать с ним в Фивы. А Тамит? Что станет с ним, когда он узнает? Его ждет долгая жизнь; со временем он сумеет забыть то, что было в начале пути. Так устроен мир: колесо жизни катится только вперед, возврата назад не существует. У девушки появилось ощущение, будто сердце растаяло в груди и внутри образовалась пустота.
Тия вышла из беседки и направилась к пристройке, в которой хранились садовые инструменты и где она могла отыскать моток прочной папирусной веревки.
Внезапно девушка уловила краем глаза какое-то движение в гуще ветвей деревьев, что росли возле самой стены. Она насторожилась и прислушалась. Зашуршали листья, и через несколько мгновений в сад мягко спрыгнул человек. Тия напряглась, а затем глубоко вздохнула, чувствуя, как в ослабевшее тело вливаются жизненные силы.
Девушка бросилась навстречу Тамиту. Он сгреб ее в охапку и крепко прижал к себе.
— Ты пришел попрощаться? — прошептала Тия, слизывая с губ соленые капли. Последняя, нежданная встреча с Тамитом была лучшим, что могли подарить боги!
— Проститься? — удивился юноша. — Я пришел, чтобы забрать тебя с собой!
— Это невозможно!
— Почему? Кажется, здесь никого нет. Мы перелезем через стену. На берегу нас ждет лодка.
Тия вцепилась в его руку. Насколько жизнь лучше смерти, а надежда — отчаяния!
Им повезло: Анхор позволил рабам и слугам пить и есть до отвала и сейчас они вряд ли смогли бы исполнять привычные обязанности. В саду было пусто и тихо, лишь со стороны дома доносились веселые вопли припозднившихся гостей.
И архитектора, и писца подвело въевшееся в душу презрение к простому народу. Ни тот ни другой не предполагали, что Тамит решится прийти за Тией. Оба были уверены в том, что юноша не осмелится совершить столь дерзкий поступок после того, как девушка вышла замуж. Похищение чужой жены было преступлением, наказанием за которое служила смертная казнь.
Тамит помог Тие перелезть через стену. Юноша помнил, что надо взять с собой пектораль, но понимал, что сейчас Тия не сможет забрать украшение. Впрочем, это не имело значения. Он тот, кем его создали боги, и сумеет обойтись без помощи золотой безделушки.
Вокруг стояла непроглядная тьма. Где-то лаяли собаки. Негромко шелестели деревья, под ногами что-то тихо шептала сожженная солнцем трава. Кромка воды, сверкающая в лунном свете, напоминала остро отточенное лезвие кинжала. Ноздри Тии затрепетали, когда она с наслаждением вдохнула острый запах влаги и зелени, запах свободы. Кругом, куда ни глянь, простирался темный горизонт, но девушка не испытывала страха, потому что рядом с ней был Тамит.
Перед тем как забраться в лодку, юноша обнял девушку, зарылся лицом в ее волосы и почувствовал тревожные удары ее сердца. Представил, как по ее жилам течет горячая кровь, подумал о том, какие мысли бередят ее душу, и задохнулся от внезапно нахлынувшего восторга.
Предвкушение грядущей свободы и счастья вселило в сердца беглецов надежду и силы. Плыть ночью по Нилу было опасно, но они старались об этом не думать. Им пришлось обойтись без факела, довольствуясь светом луны и звезд. Тамит внимательно смотрел вперед, стараясь избежать препятствий. Беда, если лодка застрянет в зарослях или ее подхватит быстрым течением!
На воде было прохладно, и Тия обняла руками озябшие плечи. Кругом стояла тишина, такая глубокая, что в ней без следа тонули любые звуки. Мир был наполнен ею, как воздухом. Шум воды и шелест прибрежных трав казался частью таинственного безмолвия природы.
Вскоре впереди возникла преграда, которую соорудила упрямая река. Тамит пытался избежать столкновения с плавучим островом, образованным колючим кустарником, и попал в сети густейших стеблей высоченного папируса.
Он яростно сражался с рекой, но Нил победил: шест хрустнул и сломался, а лодка угодила в плен. Было слышно, как шуршат потревоженные обитатели ночных зарослей, и Тамит стиснул зубы: по ночам берега Нила кишели Многоножками и пауками. В темном воздухе вились кровососущие насекомые, от которых беглецы не успевали отмахиваться.
Лодку пришлось бросить; юноша и девушка с трудом выбрались на сушу. Они долго брели по пояс в воде, с трудом отрывая ноги от липкого дна. Наконец обессилевшие, мокрые, с головы до ног перепачканные илом, исцарапанные и искусанные, Тамит и Тия упали на землю и долго лежали, пытаясь прийти в себя.
Спустя какое-то время беглецы решили поискать дорогу. Шли очень медленно, потому что не знали местности, а в придачу опасались ядовитых насекомых и диких зверей. Тамит и Тия не разговаривали, только крепко держались за руки.
Утро застало юношу и девушку на безлюдной равнине. Несмотря на ранний час, солнце нещадно палило. Безжизненные пески были совсем рядом, от них веяло жаром, как от огромной печи. Тия испуганно вздрагивала при мысли о жестоких кочевниках, способных напасть на любого, кто нарушит границу, проведенную божественной рукой и разделившую землю на две половины: Черную, дающую жизнь, и Красную, несущую смерть.
Воспаленная, покрытая волдырями кожа Тии чесалась и болела, царапины кровоточили. Томимые жаждой беглецы еще ночью выпили всю воду, которую припас Тамит, а утром съели и хлеб. У юных путешественников не было ни чистой одежды, ни каких-либо вещей, ни денег, тем не менее они упорно шли вперед. Их страшила только разлука.