Ангелы моих снов (СИ), стр. 31

Дасти немного удивился, почему нахмурился маг. Но Дэй-Асс вздохнул, немного постоял и двинулся догонять этих двоих.

Сначала Дасти хотел немного подремать, но почему-то ему было ощутимо не по себе. Умом он понимал, что с Чёрным Псом и с его сопровождающими ничего не случится, но что-то очень сильно беспокоило. И он не выдержал, встал.

— Лоуренс, — позвал он тихо, принимая в расчёт, что женщина задремала, после того как её напоили водой. — Посиди немного. Пойду наверх, погляжу, как там.

Лоуренс, только что пристроившийся напротив двери в кресле, как и Рик ("Ну и неженки!" — про себя удивился воин), покачал головой. Типа — хорошо, иди.

Три лестницы Дасти одолел легко. На четвёртой что-то случилось с воздухом. Он стал каким-то чувствительно вязким. Внизу шестой он неожиданно наткнулся на Дэй-Асса. Тот сидел на последних ступенях, злой и странно отчаявшийся.

— Что случилось? Где Исира и девушка? — стараясь держать себя в руках, спросил Дасти, глядя наверх.

— Ничего не случилось, — мрачно ответил маг. — Только лучше не ходить наверх. Они там… Ну… Ты понимаешь.

— Ничего не понимаю! — рассердился Дасти. — Девчонка пошла наверх с Исира — зачем? Чего они там вдвоём забыли?

Договорил и понял. И сел рядом с Дэй-Ассом.

— Он околдовал её?

— Нет. Она же сама хотела.

— А почему нельзя наверх? Они же спрятались где-нибудь?

— Понимаешь, когда феникс… Когда Чёрный Пёс… — медленно заговорил маг и осёкся. — Да что я буду говорить? Это трудно объяснимо. Если хочешь понять, что происходит, поднимись на этаж выше. Поймёшь сам.

Дасти пожал плечами: надо же — маг, а объяснить не может, — и встал.

Только вот дальше, на следующий этаж, подниматься стало ещё трудней. Он будто попал в странный прозрачный туман, который сопротивлялся его продвижению. Воин буквально втискивался в нечто плотное, но упрямо продолжал идти. Первая лестница была пройдена ценой таких усилий, что Дасти остановился передохнуть и подумать, а нужно ли ему вообще это знание. Но упрямство оказалось сильней. И он, набычившись, начал подниматься дальше.

Но уже на середине следующей лестницы его настигло то, что Дэй-Асс объяснить не смог. Внезапно Дасти качнуло, будто он только что ударился головой, после чего слишком резко встал. Пришлось ухватиться за перила, мысленно проклиная своё нездоровое тело. И замереть. Его всё ещё шатало, но он уже не обращал внимания на головокружение.

Прозрачный плотный туман, в котором он покачивался, внезапно начал обрастать образами. Причём такими зримыми и близкими, что в первое мгновение воин решил, что всё это происходит прямо перед глазами.

Оба стояли словно вне пространства, совсем близко… Чёрный Пёс глядел в глаза человеческой девушки. Она, явно нервничая, смотрела в его. Рядом с длинным худощавым фениксом Мира казалась совсем маленькой и беззащитной. Всегда насмешливое, сейчас лицо феникса поражало бесстрастным спокойствием. Только в недавней сини глаз теперь пробегали зелёные всполохи. Рот не кривился в обычной усмешке, но казался всё ещё надменным.

Девушка не выдержала первой — опустила глаза. Не сводя с неё взгляда, Исира скинул куртку. Мира снова взглянула на него. И отшатнулась к стене — теперь стало видно, что они находятся в узком помещении. Но не напугалась. С детским восторгом она рассматривала взметнувшиеся над фениксом огромные крылья. Даже машинально потянулась к нему — через плечо потрогать перья. А он шагнул одновременно, и она оказалась в его объятиях. Опустила руки — на его плечи, осторожно погладила их. Его руки оказались у неё за спиной. Она кивнула, и он снял с неё блузку. Не глядя, бросил в сторону, к своей куртке. Узкие ладони мягко огладили её локти до тонких плеч. Мира судорожно вздохнула от этой лёгкой ласки. Длинные пальцы въехали в рыжие волосы. Феникс будто выжидал. Будто что-то обязательно должно было произойти. Запрокинув лицо к нему, Мира выговорила неслышное, мучительно сдвинув брови. Одними кончиками пальцев он погладил её по лицу. И наклонился поцеловать. Крылья опустились. Одно мягко обвернуло девушку, придерживая. Пара медленно опустилась на пол. Второе крыло напрочь скрыло обоих.

Опомнившийся Дасти, повернулся назад. Теперь он сообразил, что именно имел в виду Дэй-Асс, говоривший: ему трудно объяснить происходящее.

Когда феникс приникает к женщине, пространство вокруг наполняется любовной магией, чувствами, немыслимыми для человека, потому что источаются немыслимым для человека существом. Появляется тот самый, почти материальный туман, не подпускающий к уединившимся двоим. Неизвестно, будет ли всё так, как обещал Исира девушке. Но, кажется, туман защитит обоих не только от нечаянного, излишне любопытного взгляда. Просто — защитит.

13

Утром меня раздражало всё. Начиная с того, что я опять не вовремя открыла глаза, из-за чего тут же забыла, что мне снилось. Хотя помнила: чтобы не забыть сон, нужно глаза открывать не сразу, а чуть погодя, и вспоминать его ещё с закрытыми глазами.

Вроде мелочь — забыла, но неприятно.

Потом выяснилось, что во сне зачесала до крови указательный палец, ощутив ноющую боль. Неужели придётся фумитокс покупать? Ещё комарья мне не хватало!

Потом меня начало раздражать всё подряд. И что, оказывается, громко топаю по комнате — не дай Бог, разбужу малышку. И что приходится греметь на кухне кастрюлями. А потом, поставив кашу на огонь, пошла в прихожую разбираться с вещами Алёнки и обнаружила, что они все — грязные! Долго злилась на девушку-няню: ну разве можно до такого доводить! Злилась, пока замачивала, злилась, пока готовила завтрак…

Вся злость испарилась, когда стояла у плиты, приглядывая за кашей и за балконом-лоджией, и неожиданно моей ладони коснулась маленькая горячая ладошка.

Отложила ложку и присела на корточки:

— Привет. Я тебя разбудила?

Очаровательное сонное существо, в моей старенькой, но чистой, наспех выисканной вчера футболке вместо ночнушки, похлопало на меня длиннющими ресницами из-под взъерошенной после сна чёлки.

— Я сама проснулась. Ты Лиза?

— Я Лиза, — подтвердила я, неудержимо улыбаясь сама неизвестно чему.

— А можно на балкон?

— Алёнушка, там спит мальчик. Вот он проснётся, тогда пойдёшь на балкон. Хорошо? — Выговаривая фразу, чувствовала себя полной дурищей: Господи, на каком языке разговаривать с ребёнком?! Сюсюкаю ведь! Жуть… Но храбро продолжила: — А мы с тобой сейчас пока другим делом займёмся. Пойдём, я покажу тебе, где у нас туалет, потом умоемся и позавтракаем.

— Пойдём, — согласилось сонное чудо, и мы пошли.

Хлопоты с ребёнком отвлекли меня от всего на свете. Пока одевала в более-менее чистое, выуженное из сумок, пока водила по помещениям квартиры, пока показывала что где, пока бегала на кухню… Все тревоги разошлись. Потом проснулся Данька, и я с удовольствием посмотрела, как эти двое некоторое время таращились друг на друга: Данька со сна сразу не сообразил, что это за кроха, а кроха пристально и серьёзно изучала его. После чего вежливо спросила, обернувшись ко мне:

— Это мой братик, да?

Данька хохотал до слёз! Отсмеявшись и сходив умыться, он вернулся и самодовольно сказал:

— А я первый придумал, чтобы ты мама была. Лиза, мы сегодня на пляж пойдём? — И широко ухмыльнулся: — С сестрёнкой? А?

— Пойдём, но при одном условии… — Я заколебалась, говорить — нет ли. Мальчишка всё-таки довольно… эээ… "проблемный ребёнок". А вдруг воспримет не так, как надо?

— При каком? — не выдержал моего молчания Данька.

— Мне нужен где-то час. То есть мы выйдем немного позже.

— Ха. Тогда я Алёнке двор покажу. Ей можно выходить?

Я опять засомневалась. Десять и пять лет. Не обидит? Не забудет малышку где-нибудь? Затем вспомнила, как он вчера дрался из-за неё, и сообразила.

— Можно. Но так, чтобы я видела вас с балкона.

— Фигня, мы долго не будем! Я только покажу, где что, а потом придём.