Берег холодных ветров (СИ), стр. 154
Выйдя за стену камыша, Айлин тоже окунулась в чистую воду, стараясь, однако, не удаляться далеко от берега — все же здесь очень холодная вода, как бы судорогой ногу не свело…
Немного поплавав в воде, Айлин легла на спину и стала смотреть на голубое небо с легкими белыми облаками. Вокруг тишина, покой, только в лесу щебечут птицы, чуть слышно плещет вода, да еще доносятся голоса Мейларда и Ремона — парни о чем-то переговариваются между собой. Кажется, все хорошо, можно радоваться жизни, только Айлин вдруг подумала о том, настолько далеко она сейчас находится от своей семьи. Сын остался в монастыре, мать — дома, а ее судьба занесла сюда, в невесть какую даль. Если случится такое, что Айлин погибнет здесь, то ни одна живая душа не узнает, куда же она пропала из дома… Ищи — и то вряд ли хоть что-то отыщешь. Тут легко можно сгинуть без следа, и о тебе никто не вспомнит…
Хм, а с чего это ее вдруг стали одолевать такие мысли? Вроде только что все было хорошо, а сейчас она чувствует непонятную тревогу и холодок на сердце. Непорядок… Пожалуй, она уже достаточно наплавалась, пора вылезать из воды.
Однако стоило Айлин вновь оказаться в камышах, как вдруг поняла — она здесь не одна. Несколько темных фигур, вынырнувших из воды, обступили молодую женщину со всех сторон, и от страха и неожиданности у Айлин перехватило горло — даже закричать не получится.
— А ну, пошли отсюда, старые карги! — позади Айлин раздался сильный голос Нази. — Чего приползли? Я же вам дала понять, чтоб ни одной из вас и близко не было!
У молодой женщины, когда она услышала голос знахарки, словно камень с души свалился, и теперь она с вполне объяснимым любопытством стала рассматривать темные фигуры, стоящие подле нее. Э, да это старухи, только вот какие же они страшные! Темная кожа, спутанные лохмы седых волос, тускло-холодные глаза, а лица такие жуткие, что и не высказать! Но едва ли не больше всего пугали их руки — длинные, со скрюченными пальцами, а загнутые ногти больше напоминают звериные когти…
— Красавицы… — прошамкала одна из старух. — Наверное, гордитесь своей красотой?
— А я вам, кажется, уже сказала — брысь отсюда, и чтоб я вас подле нас больше не видела! — теперь Нази стояла рядом с Айлин. — Мы не про вашу честь. И без того, наверное, проезжих людей без меры под воду утаскиваете…
— Да много ли людишек тут ездит? — подала пронзительный голос одна из старух. — А мы все одни и одни! Неужто вам для нас немного тепла жалко? Ты баба опасная…
— А раз вы это понимаете, то убирайтесь-ка к себе, а не то я за себя не отвечаю… — Нази пошла на берег, ведя за собой Айлин.
— Злая ты… — прошипела им вслед скрюченная старушонка.
— Какая есть… — Нази зашла на берег и обернулась к Айлин, которая то и дело оглядывалась назад. — Ну, чего ты на них вылупилась? Было бы на что смотреть…
— Просто я впервые вижу таких…
— А я с этим не спорю… — знахарка взялась за свою одежду. — Слышь, бабки водные, если вы сию же секунду не исчезните, то сделаю так, что вся ваша неразлучная четверка сдохнет в самое ближайшее время.
Больше Нази не пришлось повторять свои слова: прошипев что-то недовольное, темные фигуры скрылись в зарослях камыша.
— Кто это? — шепотом спросила Айлин.
— Лобасты.
— А кто они такие?
— Русалки.
— Какие еще русалки? — возмутилась Айлин. — Между прочим, русалок я уже видела! их уже видела! Все красивые, молодые, от них глаз не оторвать! А тут…
— И это тоже русалки, только их называют лобаста… — Нази присела на землю. — Просто русалки бывают разными, и далеко не все из них неотразимые красотки. Лобасты опаснее простых русалок, опытнее, сильнее, умней и много старше. Встреча с лобастой для человека куда опасней, чем с обычной русалкой. Особо лобасты не выносят детей, да и беременным бабам им на глаза лучше не попадаться. А еще лобаста считается нежитью… Такие вот страхолюдные бабули ненавидят людей до глубины души. Скажи, ты во время купания в грусть-тоску не впадала?
— Было такое.
— Так вот, это их работа — вогнать человека в такое состояние, чтоб с ним было легче справиться. Волю подавляют…
— А что им было надо от нас?
— Не задавай глупых вопросов, лучше подумай, что может быть нужно нечисти от живого человека. Затащили бы тебя сейчас под воду — и все, поминай, как звали… Все, давай одевайся! — Нази взялась за свою одежду и подосадовала. — Что за жизнь, даже поплавать вволю нельзя!
— Просто так получилось… — вздохнула Айлин.
— Ты не болтай, а побыстрей одевайся!
Когда Айлин и Нази подошли к парням, которые незадолго до этого выбрались из воды, знахарка поинтересовалась:
— Вам не показывались лобасты?
— Нет, тетушка, как я понимаю, они тебя посетили… — фыркнул Ремон. — Чуют родственную душу, так сказать.
— Вот паразит! — оценила знахарка слова племянника. — Так, собираемся, сегодня надо добраться до Урочища.
— Ничего себе расстояние! — только что не присвистнул Ремон. — Мы ж туда, в лучшем случае, только ночью доберемся!
— Тут главное слово — приедем… — поправила племянника Нази. — А заодно переночуем и отдохнем. Не забывай и о том, что от Урочища до нужного места уже сравнительно недалеко…
Интересно, — подумала Айлин, — интересно, о каком таком нужном месте идет речь? Уж не о том ли самом Береге холодных ветров, куда они и направляются?
Глава 15
В нужное место под названием Урочище люди приехали, как и говорил Ремон, уже ночью. Еще в сумерках карета свернула с тракта и покатила по проселочной дороге. Конечно, здешний северный тракт весьма условно можно было назвать ровной дорогой, но почти каждая проселочная стезя в этих местах — это нечто! Впрочем, по дороге в Грибцы было то же самое. А чему удивляться? От пути, который проложен по дремучему лесу, вряд ли стоит ожидать чего-то иного. Корневища, ямы, камни… Разумеется, все это уже несколько укатано за долгие годы, но не настолько, чтоб время от времени, подскакивая на очередном ухабе, Нази не ругалась сквозь зубы. Следовало радоваться хотя бы тому, что ночи еще сравнительно светлые, и, по счастью, к тому времени, как полностью стемнело, карета успела покинуть лес и выехала на дорогу, ведущую меж полей, засеянным овсом и ячменем.
К вечеру заметно похолодало. Конечно, довольно прохладной была и прошлая ночь, но тогда они выслеживали хопотуна, и было как-то не до того, чтоб обращать внимание на погоду, но сейчас уже было ощутимо, что они находятся на севере.
Урочище (вообще-то, как выяснилось, полное название этого места — Белое Урочище) оказалось большой деревней, которую, правда, в темноте особо рассмотреть не удалось. К тому же Ремон немного путался между деревенскими домами — как видно, не сразу мог понять, какой именно дом ему нужен. Раздосадованной Нази пришлось выйти из кареты, и идти рядом с лошадьми до той поры, пока она не остановилась перед высокими воротами. Как и следовало ожидать, знахарка не стала стучаться в ворота, а забарабанила в них кулаком.
— Эй, хозяин, дверь открывай!
Не прошло и минуты, как по ту сторону ворот недовольный мужской голос произнес:
— Кого еще нелегкая принесла? Ночь на дворе…
— Ты у меня еще поворчи… — голос Нази тоже был далек от любезности. — Тогда точно нелегкая принесет кого похуже!
— Нази, ты?! — в голосе мужчины была слышна неприкрытая радость. — Неужто?!
Загремел засов, заскрипел вытаскиваемый из скоб деревянный брус, после чего ворота распахнулись. Высокий бородатый мужчина, держа в руке фонарь, радостно заговорил:
— Нази, тебе здесь всегда рады! Не поверишь — сегодня о тебе говорили! Только что же ты так поздно?
— Могла бы приехать пораньше — давно б тут была! — и хотя голос знахарки был по-прежнему ворчливый, Айлин готова была поспорить, что женщина искренне рада встрече.
— Ну, ты с годами не меняешься! — хохотнул мужчина.
— Какие наши годы!.. — отмахнулась Нази. — Но пока что нам бы кров на одну ночь.