Город потерянных душ, стр. 72
Джейс — хороший оратор, подумала Клэри с болью в сердце. Такой же, как Валентин. Сумеречные охотники не отрывали от него глаз.
— Да, мы должны править ею, — повторил Джейс и улыбнулся. — Разиэль безразличен к нашим страданиям. Настало время отвернуться от него и обратиться к Лилит, Великой Матери, которая дарует нам силу без наказания, власть без закона. Мы заслужили силу по праву рождения, и мы ее получим.
Себастьян выступил вперед.
— А теперь я передам слово Джонатану, ведь это его мечта, — произнес Джейс и, шагнув к Клэри, взял ее руку в свою.
— Хорошая речь, убедительная, — шепнула она.
Себастьян что-то говорил, но она не отрывала глаз от Джейса.
— Правда? Я хотел начать ее словами «Друзья, римляне, злодеи!», но подумал, что они не поймут юмора.
— Думаешь, они злодеи?
Он пожал плечами:
— Для Конклава — да. — Бросив на нее на удивление равнодушный взгляд, он добавил: — Ты прекрасно выглядишь. Но что случилось?
— Ты о чем? — не поняла Клэри.
Отвернувшись от толпы, Джейс распахнул куртку. На белой рубашке виднелись красные пятна.
— Я чувствую то же, что и он, — сказал он. — Ты забыла? Мне даже пришлось нанести на себя Иратце. Было такое чувство, что кто-то режет меня бритвой.
Клэри посмотрела ему в глаза. Есть ли смысл врать?
— Мы с Себастьяном подрались…
Он помолчал.
— Что ж, надеюсь, вы уже помирились.
— Джейс… — начала Клэри, но его внимание теперь было приковано к Себастьяну.
— Вы со мной? — прокричал Себастьян и потряс над головой арбалетом.
Толпа зашумела. Один из нефилимов, пожилой мужчина, нахмурился:
— Твой отец давал нам много обещаний и не выполнил ни одного. Почему мы должны тебе доверять?
— Потому что сегодня я выполню все свои обещания. — В руках Себастьяна оказалась Чаша смерти, тускло сиявшая в свете луны.
Толпа зашумела еще громче. Воспользовавшись тем, что его не слышно, Джейс произнес:
— Надеюсь, все пройдет гладко. Я что-то не выспался.
В свете колдовского огня Клэри видела шрам на его щеке, ямочки у висков, красивый рот. Я этого не вспомню, сказал он несколько часов назад, когда вернусь под его контроль. Да, это так. Он все забыл. Ей стало больно, хотя она была готова к этому.
Себастьян спустился с камня и шагнул к пентаграмме. Встав у ее края, он начал читать заклятие:
— Abyssum invoco. Lilith invoco. Mater mea, invoco. — Затем вынул тонкий кинжал и полоснул лезвием по ладони. Хлынувшая в чашу кровь в свете луны казалась черной. — Mater mea, invoco…
Сейчас или никогда.
— Джейс, — прошептала Клэри. — Я знаю, что это не ты. Я знаю, что ты не потерпел бы того, что происходит. Попытайся вспомнить, кто ты, Джейс Лайтвуд.
Он с удивлением посмотрел на нее:
— О чем ты?
— Попытайся вспомнить, Джейс. Я люблю тебя. Ты любишь меня…
— Я люблю тебя, Клэри. Но ты говорила, что все понимаешь. Час настал. Это кульминация того, ради чего мы старались.
Себастьян выплеснул содержимое чаши в центр пентаграммы:
— Hic est enim calix sanguinis mei.
— Не мы, — прошептала Клэри. — Я здесь ни при чем… И ты — тоже.
Джейс вздрогнул. Клэри показалось, что ей удалось пробить панцирь, но, проследив за его взглядом, она увидела кружащийся шар огня размером с бейсбольный мяч, появившийся в центре пентаграммы. На ее глазах шар вырос и принял форму женщины.
— Лилит! — звонко произнес Себастьян. — Как ты призвала меня, так и я призываю тебя. Как ты даровала мне жизнь, так и я дарую тебе жизнь.
Пламя спало, и Клэри увидела Лилит. Тело ее было серым, как пепел, и покрыто трещинами. Черные волосы спускались до пят.
— Дитя мое, — выдохнула она, обращаясь к Себастьяну.
— Я призвал тебя, как ты хотела, Лилит. Сегодня ты станешь матерью новой расы. — Он указал на застывших Сумеречных охотников. — Вот чаша. — И Себастьян протянул ей наполненный кровью сосуд.
Лилит усмехнулась, взяла чашу и впилась зубами в свое запястье. Потекла густая черная кровь, и чаша потеряла прозрачность.
— Испей же моей крови из Чаши ада, — произнесла Лилит скрипучим голосом, наклонилась и протянула чашу Себастьяну.
Себастьян взял чашу из ее рук. Теперь она была черной, как гематит.
— Твоя армия будет расти, а вместе с ней возрастет и моя сила, — прошелестела Лилит. — Скоро я смогу вернуться, сын мой.
Себастьян склонил голову:
— Мы объявили о твоей смерти, Великая Мать, и предсказываем твое воскрешение.
Лилит демонически расхохоталась и воздела руки к небу. Пламя охватило ее, и она взорвалась пылающими частицами.
Когда частицы исчезли, Себастьян пнул пентаграмму, нарушив ее контур, и поднял голову. Лицо его исказила гримаса.
— Картрайт, выводи первую, — приказал он.
Толпа расступилась, и плечистый мужчина вывел спотыкающуюся женщину, прикованную к нему цепью. Длинные спутанные волосы скрывали ее лицо. Клэри напряглась:
— Джейс, что происходит?
— Ничего, — спокойно ответил он. — Никто не пострадает. Они просто изменятся. Смотри.
Картрайт, имя которого Клэри смутно помнила со времен Идриса, положил руку на голову пленницы и заставил ее упасть на колени. Потом нагнулся, схватил ее за волосы и заставил поднять голову. Луна осветила ее лицо.
— Аматис… — охнула Клэри.
21. Адова бойня
Сестра Люка подняла глаза, такие же голубые, как у брата, и посмотрела на Клэри. Взгляд ее блуждал, словно ее опоили. Она попыталась подняться с колен, но Картрайт помешал ей встать.
Себастьян подошел к ним с чашей в руке.
Клэри попыталась вмешаться, но Джейс поймал ее за руку и потянул назад. Она лягалась, но он скрутил ее и зажал рот рукой. Себастьян что-то говорил Аматис гипнотическим шепотом. Она мотнула головой, но Картрайт снова схватил ее за длинные волосы и заставил держать голову прямо. Ветер разнес тонкий крик.
Клэри вспомнила ту ночь, когда она, глядя на вздымающуюся грудь Джейса, думала, что может положить всему этому конец одним ударом ножа. Но у «всего этого» не было ни голоса, ни лица. А теперь она видела лицо Аматис и знала о плане Себастьяна, но было слишком поздно.
Себастьян прижал чашу к губам женщины и заставил ее отхлебнуть. Она поперхнулась и закашлялась. Черная жидкость потекла по ее подбородку.
То, что произошло дальше, казалось Клэри ужасным. Издав глухой вой, Аматис выпрямилась. Ее голубые глаза потемнели. Руна Всевидящего ока на ее руке побледнела и исчезла.
Потом лицо Аматис снова приняло обычное выражение, и глаза снова стали голубыми. Она не отводила их от Себастьяна.
— Отпусти ее, — приказал Себастьян Картрайту. — Пусть подойдет ко мне.
Картрайт разомкнул цепь и шагнул назад со странным выражением интереса и страха на лице.
Некоторое время Аматис не двигалась, руки ее безвольно болтались. Наконец она поднялась, подошла к Себастьяну и опустилась перед ним на колени, подметая волосами грязь.
— Господин, — пролепетала она, — чем я могу служить вам?
— Встань, — приказал Себастьян, и Аматис послушно поднялась с колен.
По спине Клэри пробежал холодок. То, что она приняла за длинное белое платье, на самом деле оказалось ночной рубашкой. Вероятно, Аматис притащили сюда прямо из постели. Какой ужас — просыпаться в этом жутком месте, среди фигур в капюшонах.
Себастьян поманил Аматис пальцем:
— Хочешь сразиться с Картрайтом?
Рука Картрайта скользнула под распахнутый плащ к поясу с оружием.
— Но я…
Клэри показалось, что он хочет возразить.
— Ну же, Картрайт, эта женщина старше тебя! Ты что, боишься? — усмехнулся Себастьян.
— Джонатан…
Глаза Себастьяна сверкнули.
— Вперед, Аматис.
Губы женщины изогнулись в улыбке.
— Слушаюсь, господин, — сказала она и с поразительной ловкостью выбила кинжал из рук Картрайта.
Затем ее колено погрузилось в его живот. Охотник согнулся, и Аматис повалила его на землю.