История Икс, стр. 50
— Марк?
— Прими, Александра, прими.
Я принимаю, принимаю, принимаю. Полагаю, что вторая девушка собирается засунуть фаллос в меня, но вместо этого она снимает с меня перчатки. Берет правое запястье и надевает на него наручник. Затем прикрепляет к металлическому изголовью кровати.
Смотрю на мужские и женские лица людей, что наблюдают за мной, пока меня приковывают к кровати. Затем то же самое происходит со щиколотками. На них надевают мягкие наручники. Теперь я крайне уязвима. Сама мысль, что я прикована к кровати, а на мне лишь белые чулки и все видят мою наготу, все эти люди наблюдают за мной и восхищаются, очень возбуждает, но и тревожит.
Снова смотрю на Марка, ища поддержки.
Он кивает.
Я откидываюсь на кровати.
Девушка нагибается и несколько секунд лижет меня между ног, затем разводит мои колени и погружает фаллос глубоко внутрь, двигая им туда-сюда.
Я привстаю.
— Нет, Марк, я…
— Икс, per favore, — говорит девушка.
Откуда ей известно мое имя? Откуда? Не знаю. Но она очень симпатичная, а ее голос успокаивает. Марк стоит рядом с другими мужчинами, своими сверстниками, они молча наблюдают за мной. Что же это такое? Я лежу на кровати, а вокруг незнакомые люди, и эта девушка вонзает в меня толстый хрустальный фаллос, глубоко в вагину, очень глубоко, глубоко… Упираюсь пятками в шелковые простыни, меня поражает, какое удовольствие доставляет все это, волнующее, глубокое, сильное.
Хрустальный фаллос кажется теплым. Как им это удается?
— Александра…
И снова эта симпатичная девушка называет меня по имени, затем выводит фаллос и принимается языком ублажать мой клитор. Очень искусно. В голове все идет крэгом. Смотрю в синие, слегка отстраненные глаза Марка, в них — любовь. И музыка, музыка. Неужели я ощущаю прикосновение двух языков? Как будто кошачьих, упругих и мягких одновременно, полизывающих мой клитор. Теперь надо мной три девушки. Третья игриво покусывает сосок.
Три девушки, одна из них обнаженная. И Марк. В высоких кожаных сапогах и белой рубашке со стоячим воротничком. Он снял свою щегольскую шляпу, его волосы растрепаны. Как же мне хочется провести пальцами по этим черным кудрям. Но он лишь смотрит на меня. Может, это и любящий взгляд, но сколько же в нем похоти. Мощной, блистательной похоти. Он получает удовольствие, наблюдая за мной, видя, чту я делаю.
Это усиливает и мое наслаждение. Я издаю стоны, когда одна из девушек заполняет мою глубину теплым фаллосом, что-то шепчет и полизывает клитор, говорит на мелодичном итальянском. Вторая девушка тихонько покусывает и пощипывает мои соски. От нее идет потрясающий аромат. Я приподнимаюсь и целую ее нежные молодые груди. Третья девушка что-то погружает в мой анус, теплое, вибрирующее. Как прекрасно! Кто бы мог подумать! Музыка по-прежнему ритмично играет, все громче и волнующе.
— Ты такая красивая, — говорит Марк, глядя на меня сверху вниз. — Такая красивая!
Окна распахнуты настежь. Я вижу звезды на небе и звезды вокруг себя. Звезды, повсюду звезды. Стучат барабаны. Девушка снова и снова пронзает меня хрустальным фаллосом, водит им туда-сюда. Я безвольно распростерта на кровати, обнаженная, открытая всем этим людям. Жаль, что не могу быть еще более голой. Более наполненной. Более. Более…
— Sanctus…
Туда-сюда, туда-сюда. Клитор! Фаллос. Анус. Поцелуи. Мою нежную плоть лижут, дразнят, снова лижут. Теперь я дрожу, дрожу от удовольствия… трепет… тону… тонущий палаццо… промокшие меха… аромат корицы…
Hosanna!
Глубоко внутри меня. Глубоко внутри. Я вижу звезды. Бесчисленное множество звезд. И Марк — звезда. Я на пороге оргазма.
Dominus!
Оргазм так близко. Фаллос толчками входит в меня. Одна девушка лижет клитор, другая покусывает соски. Оргазм близко, очень близко.
— Марк!
Его ладонь ложится в мою. Я по-прежнему прикована.
— Tesorina…
Оргазм головокружительно близко…
Три девушки кусают, лижут меня, всаживают фаллос, и наконец я достигаю пика, бьюсь в конвульсиях, выпускаю сдерживаемую энергию на волю. Покрываюсь потом, кричу, извиваюсь, а девушки прижимают мое тело к кровати. Меня всю колотит, я трясусь, я одержима. Из моих глубин изливаются соки. Лежу словно в бреду, в прекрасной агонии. Распята опустошающим, ошеломительным экстазом. И хоть перед глазами мелькают разноцветные огни, я точно знаю, чего хочу. Марка. Я хочу Марка. Марка сверху меня. Марка, Марка, Марка, Марка!
— Марк!
— Александра, cara mia!
Открываю свои увлажнившиеся глаза.
Это он. Девушки расстегивают наручники, и он поднимает меня с кровати. Лежу на его руках обнаженная, почти без сознания, будто спасенная из пожара женщина. Марк уносит меня из комнаты.
Прижавшись лицом к его груди, бормочу слова благодарности и потрясения. Он несет меня голую вниз по лестнице, прямо сквозь толпу, за порог дома, в теплую ночь. Несет меня голую по дорожке до причала. Кладет в лодку.
Теперь я нагая лежу в гондоле. Развалилась на подушках, устало раскинула еще дрожащие ноги в белых чулках. Мне невероятно стыдно, но в то же время плевать на то, что кто-то может увидеть мое обнаженное тело. Я нагая женщина в белых чулках, в черной лодке, на черной-черной глади воды канала Каннареджо, в бархатно-черном городе тайн и разврата. Кровь приливает к моим щекам, прохладный ветерок холодит обнаженную кожу, однако нечто глубоко внутри меня сопротивляется самой идее одежды. Гондола петляет между домами, затем останавливается на небольшом боковом канале. Над нами нависла древняя церквушка, призрачная в лунном свете. Гондольер куда-то исчезает. Марк склоняется надо мной. Расстегивает на себе одежду.
Я распахиваю свои дрожащие колени. С жадностью тянусь к его восставшему члену. Он невероятно твердый.
Привстаю, чтобы попробовать его на вкус, но Марк откидывает меня на подушки. Довольно грубо. Разводит колени и резко входит в меня, заполняя мои глубины.
— Ты была так прекрасна, — говорит он и целует меня. — Так чертовски красива!
Лорд Роскаррик трахает меня, раскачивая гондолу на волнах древней Венеции. Мои ноги высоко в воздухе. Нас видят люди. Уверена, что видят. Все могут видеть, как Марк трахает меня. Снова и снова. И еще. Ах…
29
У меня нет времени осмыслить то, что произошло на четвертой мистерии. Следующим утром, когда я просыпаюсь в огромной спальне с видом на Гранд-канал, мне сообщают, что Джессика и Джузеппе уже прибыли. Мы с Марком идем завтракать с ними, а затем я окунаюсь в головокружительный недельный тур по Венеции: дивные порции искусства, музыки и венецианской готической архитектуры и превосходные коктейли в баре «У Гарри».
Кое-где к нашим прогулкам присоединяются Джессика и Джузеппе, но в основном мы исследуем Венецию вдвоем с Марком. Он очень хорошо знает город: рассказывает, где останавливался раньше, когда еще юношей приезжал сюда на недельку из Южного Тироля во время летних каникул в Кембриджском университете.
Я, естественно, ожидала, что Марк хорошо знает Венецию. Ему известно здесь каждое место. Возможно, он провел бы неплохую экскурсию и по Луне. А закончил бы ее неведомой, но роскошной тратторией.
Вначале мы едем во Фрари — собор Санта-Мария-Глориоза-деи-Фрари — в округе Сан-Поло, рядом с Риальто. Я понятия не имею, где находится округ Сан-Поло, но Марк заверяет: место это значимое.
— Выглядит не очень, — говорю я, уныло взирая на тусклое приземистое здание из красного кирпича.
А вот внутри — просто ах!
Там висит повергающее в трепет произведение Тициана «Успение Богородицы». Марк говорит, что именно эта картина подвигла Вагнера написать «Мейстерзингеров». Здесь же находится скульптура старца — это святой Иероним, изваянный Алессандро Виттория. Как рассказывает Марк, именно постаревший Тициан работал для него моделью. Смотрю на этого старика в конце жизни. Знаю, что смерть имеет определенное отношение к мистериям: каждая из них словно «маленькая смерть», как французы именуют оргазм. «La petite mort».