Райская птичка (СИ), стр. 62
Показалось, или за дверью послышался её смех?
Да, как он и ожидал, это оказалось весело. Даже ещё веселее. Стоило ли надеяться на её безоговорочную капитуляцию.
Энджел захлопнула дверь и прошла к своему креслу. Острый уголочек, лежавшей на краю стола папки, ткнулся в бедро. Она выругалась вполголоса, побоявшись что испортила чулки. Для тонкого капрона хватит и самой малюсенькой затяжки. И это можно сделать даже сквозь ткань. Такое уже случалось.
Только она задрала платье, чтобы посмотреть, порвала ли чулок, как услышала щелчок дверного замка.
Вот и доигралась.
Она медленно опустила подол и разгладила его на бедре.
- Ты так на меня смотришь… - Взяла со стола лист бумаги и обмахнулась им как веером. – Что мне становится жарко… - От собственной смелости и его взгляда она начала заливаться краской. И ей на самом деле стало жарко. Очень.
И как тут не посмотреть? Специально подстроила, чтобы он застал её в таком интересном положении? с задранным платьем и полюбовался оголённым бедром и кружевной резинкой? Или это такая занимательная случайность?
- Как интересно… Помочь?
Энджел не нашлась с ответом, поэтому сделала вид, что и не собирается объясняться.
Затрезвонил телефон и она взяла трубку, но тут же передала её Данте.
- Зайди в тридцатый, - сказал Винсент.
- Сейчас, - ответил Данте. – Один-один, Птичка, - вернул ей трубку и вышел из приёмной.
Точно, один-один.
На столе завибрировал её мобильный. Энджел снова задрала платье и убедилась, что никакой затяжки на чулках нет. Поправила платье и только тогда села. Удивилась, когда увидела, что звонит Хелен. Почему-то не ожидала звонка от матери. В основном та звонила, когда что-то случалось.
Энджел только и успела сказать «да».
- Господи, милая, мне так жаль. Так жаль. Просто нет слов. И почему ты молчала? Для всех нас это такой шок. Просто в голове не укладывается. Если бы мы знали… - остановить её было практически невозможно.
- Мама, ты о чём? – спросила Энджел, наконец сумев вставить слово в непрестанно льющуюся речь матери. Внутри всё похолодело.
- Как о чём? Девочка моя, о том, что ты уже почти слепая. Господи, Тим, он такой молодец… Он всё нам рассказал. Я думаю, что вам нужно наладить ваши отношения, он готов заботиться о тебе…
- Мама прекрати!
- Ну, почему ты такая упрямая?
- Прекрати! Забудьте, что он когда-то вообще был в моей жизни! – Энджел без лишних церемоний повесила трубку. Её словно окатили ледяной водой. Пальцы мелко задрожали. В голове помутнело от гнева и обиды.
Она набрала ненавистный ей номер. От злости внутри всё бурлило и клокотало.
Она приложила усилия, чтобы голос не дрожал от бешенства:
- Ты хотел встретиться? Я готова.
Глава 28
«Тридцатым» они называли аппаратную, из которой можно было просмотреть практически любой уголок предприятия, включая окружающую территорию и парковку. Она представляла собой кабинет без окон, напичканный техникой, которая передавала данные с видеокамер на множество мониторов.
- Смотри, - поманил Винсент вошедшего Данте и указал на крайний слева монитор.
- Всё, как я и говорил, - задумчиво произнёс Данте.
- Крысы, - едко усмехаясь, сказал Драго. – Ей-Богу, как крысы. Помоечные. – Он отпил из бумажного стаканчика, который держал в руке. Судя по аромату – это был кофе. В эти напряжённые дни, а бывало, бессонные ночи, чтобы сохранять бодрость духа, он поглощал его литрами.
- Теперь недели две будут пазлы собирать. – Данте смотрел, как люди в штатском шарят в мусорных ящиках, располагающихся на их территории.
- Может больше. Пусть собирают. – Винсент смял стаканчик и швырнул в мусорную корзину. – Ну-ка, сделай ближе, - велел он. Сотрудник, которому был вверен именно этот участок, приблизил картинку. Было видно, как люди вытаскивают из баков мешки с измельчённой шредером бумагой.
- Видимо, стоит порадоваться – мы живём в идеальном мире без преступности, раз у агентов Интерпола нет больше занятий и единственно их интересующее - наша помойка.
- Рис обожает дерьмо и тухлятину. Такая у него работа, - философски заметил Винсент.
Несмотря на напряжённость, Данте рассмеялся, но улыбка быстро сошла с его лица.
- Боюсь, как бы нам не оказаться по уши в этом самом дерьме.
- Тогда в первую очередь заплати штрафы за неправильную парковку.
- Уймись, Винсент, сейчас не до шуток. Не то настроение, - угрюмо одёрнул друга Данте.
- А я и не шучу. Ты, посмотри… И куда это мы направляемся? – Он двинул Данте локтем в бок и кивнул на другой экран.
Не нужно было приближать изображение, чтобы узнать в женщине, пересекающей парковочную площадку, Энджел. Её стройная фигурка в синем платье быстро и целенаправленно продвигалась по полосатой аллейке между машинами.
- Вот и мне интересно, - откликнулся Данте. И даже шагнул вперёд, чтобы лучше видеть картинку, и Винсент тут же дал знак увеличить её.
- Мы её проверяли от и до… Ты же не думаешь?.. – начал он высказывать свои подозрения.
- Нет, - пресёк его размышления Данте. – Тут другое.
Другое… Другой!
Дальше он молча наблюдал, как Энджел села в серебристый джип. Автомобиль стоял боком и с такого ракурса Данте мог видеть только водителя. На его месте сидел мужчина и после того, как она села, он ненадолго отклонился в её сторону. Поцеловал?
Она не могла поверить. Просто не могла поверить. Он сделал это.
Вот подонок! Он всё-таки это сделал! Каким мерзким надо быть типом, чтобы додуматься до такого? Неужели он и правда надеется, что рассказав родителям о её проблеме, добьётся её расположения? Или думает, что матери удастся повлиять на неё? Не бывать этому!
Господи, Ричард, как ты прав! Ты всегда прав, шептала она. Мне так тебя не хватает!
На глаза навернулись слёзы, но она крепко закусила губу и глубоко вздохнула. В этот раз она не будет спокойна и рассудительна. Если нормальным языком он не понимает, значит придётся сказать ему что-нибудь пожёстче.
Брат всегда говорил, что она слишком добрая и мягкотелая по отношению к другим людям. Может так и есть. Но она привыкла рассчитывать на лучшее, а не ждать предательства. Привыкла в людях видеть только светлое и доброе. Что хорошего в том, что постоянно ищешь подвоха? Наверное, ошибалась. Её жизненная установка после встречи с Тимом перестала работать. И в двуличии он превзошёл сам себя.
В отчаянии и волнении метаясь по кабинету, передвигаясь из угла в угол, Энджел не находила успокоения, испытывая сейчас бесконечную усталость от всего этого и единственное желание – скрыться ото всех. Сбежать.
Обидно до слёз. Неприятно. Горько.
Не нужна ей эта жалость! Не нужно ей ничего этого!
Господи, как противно! Как гадко!
Хорошо, что Данте нет. Очень хорошо. Не нужно, чтобы он видел её такой.
Умение самообладания нужно возводить в ранг науки.
Сегодня она не справлялась. Такого бессилия над собой она давно не испытывала. Гнев, боль, обида - медленно раскалывали её на части.
Позвонил Райан, сказал пару каких-то ласковых, сочувственных слов. Она убедила его, что всё в порядке и повесила трубку. Даже не помнила, что говорила. И слов его толком не поняла. Отвечала что-то автоматически, как в тумане, по наитию, стандартными фразами.
На звонок Кэтлин, она не ответила. Это было бы слишком.
В пылу, Энджел не сказала когда и где хочет встретиться с Тимом. Сказала только, что согласна. Хотя, какая теперь разница, где и когда. Он ещё позвонит…
Она застыла посреди комнаты. Сцепила руки, чувствуя, как тело пробивает нервная дрожь. И ничего обидного не сказали, но словно грязью облили с ног до головы. И вся эта липкая мерзость вызывала явственную тошноту. Толкала её в какую-то пропасть.
Сейчас она всей душой жалела, что когда-то связалась с ним. Жалела о каждом мгновении, приведённом вместе. Как она могла быть так слепа! Не поняла, что за человека подпустила к себе. Перед самой собой было стыдно за то, что встречалась с ним. Доверяла ему, спала с ним и даже собиралась связать жизнь. Стыдно и тошно.