Коко Шанель. Жизнь, рассказанная ею самой, стр. 30

Даже тогда она считала Сержа своей собственностью. Я ушла, но когда мы уже снова вышли в открытое море, меня словно что-то толкнуло: надо вернуться! Вендор был недоволен:

– Что еще произошло, куда тебя тянет?

– Бенни, там что-то случилось. Что-то с Дягом.

Герцог смотрел на меня, слегка скривившись, без слов ясно: сумасшедшая! Развернуть огромную яхту, уже отправившуюся в круиз, когда ее пребывание в каждом порту расписано по часам…

– Дай мне лодку и матроса, чтобы догреб до берега.

– Совсем сошла с ума?!

Мы вернулись, правда, сойдя на берег, я тут же отправила Вендора обратно, он снова усмехнулся, яхта вышла в море. Глядя ей вслед, я подумала, что в следующий раз могу и не попасть больше на борт, но дурное предчувствие пересилило. Оно касалось не красавицы-яхты и не герцога Вестминстерского. И не обмануло.

Увидев Мисю с заплаканными, ошалевшими глазами, я поняла, что случилось худшее:

– Что?

– Дяг…

– Куда ты идешь?

– Заложить свою бриллиантовую цепочку. У меня ни франка, все отдано на похороны…

Дягилев умер от диабета. Я заплатила его долги, помогла с похоронами, но деньги не могли вернуть и частичку этого потрясающего человека. На кладбище мы с Мисей стояли, прижавшись друг к дружке, словно две сироты.

И все же я пресекла дурацкую выходку Лифаря и Кохно, которые вознамерились ползти вслед за гробом на коленях, как в каком-то романе у их русского писателя Достоевского. Глупость, словно этим измеряется любовь к ушедшему Дягу. Мися со слезами показывала мне на парней:

– Не могу убедить их отказаться от этой затеи. Грозят вообще лечь следом в могилу.

Я спокойно и тихо сказала:

– Встать.

Лифарь и Кохно со вздохами подчинились.

Мися смотрела на меня уже несколько иначе…

После ее дурацкой заботы о Стравинском, едва не приведшей к разводу супругов (оказывается, сама идея развода принадлежала моей сумасшедшей подруге), мы если не поссорились, то охладели друг к дружке. Смерть Дягилева окончательно помирила нас.

Конечно, мы еще много раз ссорились, казалось, навсегда, но мирились снова и снова. Две змеи жить друг без друга не могли. Но теперь уже я стояла на ступеньку выше, и Мисе приходилось смотреть на меня снизу вверх, что, впрочем, не мешало ей чувствовать себя хозяйкой и моей жизни тоже.

Шанель № 5

У женщины должен быть свой запах. Не у каждой, нас так много, что запахов не хватит.

Но женщина не имеет права пахнуть тем, мимо чего она проходила – пищей, пылью, сыростью и, уж конечно, потом! А еще она не должна пахнуть цветочной оранжереей, втиснутой в расфуфыренный флакон.

– Это не запах элегантности! – Я в сердцах швырнула в угол вычурное изделие из стекла немыслимой стоимости с цветком жасмина на этикетке. Откровенно надоело источать аромат целой клумбы. Хотя так благоухали все – от королев до кокоток, только цветы были разными.

– И что тебя не устраивает? – Мися совершенно спокойно красила губы. Она даже не удивилась такому бунту.

– Нет, ты только посмотри! «Вечернее опьянение»… Слава богу, хоть не «Утреннее похмелье».

Я взяла в руки другой флакон:

– «Волшебные сады Семирамиды»… Название-то придумали… Не думаю, что там вот так разило сиренью.

Мися расхохоталась:

– Ты предпочитаешь пахнуть кожей и лошадьми?

– Я предпочитаю пахнуть элегантно! Чтобы на вечер было достаточно маленькой капельки, а не половины флакона духов. И чтобы запах со временем не выветривался, а усиливался, даже чуть менялся.

Теперь подруга смотрела на меня с откровенным интересом.

– Да, да! Дело не в смеси, Мися, можно смешать левкой и розу, но это все равно будут левкой и роза. И выветрятся также быстро, значит, снова придется обливать себя этой гадостью.

– Но таких духов нет, Габриэль. Нет аромата, который устойчиво держался бы несколько часов. Так что душись своей «Семирамидой», и пойдем, нас уже ждут.

Я не впервые выказывала недовольство духами и их оформлением. Прошли те времена, когда мне казался замечательным только запах чистоты, а дешевый запах «Душистого горошка» от Флорис приводил в восторг! Теперь я предпочитала, чтобы запах чистоты был только основой, а оттенял его запах духов.

Только что могли предложить те, кто разливал волшебные жидкости в вычурные флаконы фабрики Лалика? Стеклодувы, конечно, старались, флаконы были самых немыслимых форм, даже их пробки делались в виде стеклянных скульптур. Помню фигурки лебедя и танцующей балерины… Некоторые женщины покупали духи ради флаконов, чтобы потом ставить их на видное место.

Но содержимое оказывалось еще более вычурным и, главное, немыслимо терпким. Душистым горошком от духов с таким же названием несло так, что могло сбить с ног слабых здоровьем. Устойчивого запаха не имели ни одни духи, любой выветривался через пару часов, приходилось либо душиться снова и снова, либо просто забывать о них.

Не то, все не то!

Особенно обидно сознавать, что новая женщина, которую мы уже вытащили из корсета и переодели, а потом даже подстригли, все еще пахла «Душистым горошком» или «Лукрецией Борджиа» – изобретением Пуаре. Нужно что-то новое.

Его подарил мне Великий князь Дмитрий Павлович. Нет, не флакон и даже не запах – знакомство с Эрнестом Бо, создателем нового аромата.

МОЕГО АРОМАТА.

Мы отправились на моей новой машине в Монте-Карло. Сначала Дмитрий не был в восторге, я поняла почему – безденежье. Но я быстро успокоила, объяснив, что бензин оплачен, отель тоже, а с ресторанами мы как-нибудь разберемся.

Между прочим князь похвалил мой новый костюм и запах, который, как ему показалось, костюму очень соответствует. Хотелось обозвать его дураком, у меня не бывает иначе! Но я сдержалась, все же он меня еще мало знал.

И все же обругала, но не Дмитрия, а мои духи. Надоело пахнуть как все, а поделать с этим ничего не могу. Пыталась смешать по несколько капель разных духов, но получилось только хуже.

Князь вдруг довольно улыбнулся:

– Тогда у меня для вас сюрприз. Мы непременно должны заехать в Грасс!

Я, конечно, Грасс люблю, но рассчитывать на то, в магазинах Грасса можно приобрести нечто другое, нелепо. Поморщилась:

– На улицах Грасса пахнет розами, а в магазинах так же, как в Париже.

– Э не-ет…

Дмитрий улыбался совершенно загадочно. Милый мальчик, он надеется преподнести мне «нечто волнующее, заключенное в волшебный флакон», какую-нибудь «Тайну обольщения» или

«Царственное желание», которое на поверку ничуть не лучше «Вечернего опьянения». Я полагала, что перенюхала уже все варианты этих обольщений и больше не хочу.

Но мне не хотелось расстраивать Дмитрия, явно предвкушавшего удовольствие от сюрприза. Только бы сдержаться и не скорчить кислую физиономию, когда преподнесут этакий шедевр, отличающийся только немыслимой ценой, но не качеством.

Я махнула рукой:

– Грасс так Грасс! Поехали.

Грасс очаровательное место, где даже сам воздух пропитан запахом розового масла. Цветы, цветы, цветы… Пронзительно синее небо, ослепительно яркое солнце, одуряющий аромат роз. Тонны лепестков, собранных на рассвете, потому что позже никак нельзя, они потеряют свои лучшие качества, превращаются в литры розового масла. Оно растекается по флаконам, закупоривается и развозится по разным городам и странам. Духи Франции… запах Франции… Ах, ах!

Франции может быть, но не женщины. Я очень люблю розы и запах розового масла, но женщина, которая пахнет только им, совершенно бездарна. Хуже только не пахнуть ничем или пахнуть потом.

В Грассе и состоялось знакомство с человеком, который помог мне перевернуть мир и стать очень состоятельной.