Под знаком Близнецов, стр. 32
– Самым ужасным было то, – спокойно проговорил Голиаф, – что он отдал этим обезьянам часть алмазов. И у тех разыгрался аппетит, они хотели еще. Не буду рассказывать вам о последующих шести годах. Я и своему психиатру не все рассказал…
– Да, а Володька преспокойно уехал на родину, вышел в отставку, женился, перебрался в провинцию и родил малютку-дочь… Мы покинули Мозамбик только в девяносто втором, когда закончилась гражданская война, – подвел итог Давид. – И с тех пор ищем Берегового. Правда, пятнадцать лет мы прожили за границей. Но давно уже вернулись на родину.
– Но почему вас не искали? Сотрудники посольства похищены повстанцами… Это же скандал мирового уровня! – вполне искренне возмутилась я. Покойный Иван Константинович представал в этой истории редкостной скотиной…
– Спасибо за сочувствие, деточка! – усмехнулся Давид. – Но наш приятель подстроил все так, будто мы попросту скрылись с алмазами. Затерялись где-то за границей. Он даже организовал вылет группы белых с сомнительными паспортами куда-то в Новую Зеландию.
– Каких еще белых?
– Не знаю, – пожал плечами Голиаф. – Нашел где-нибудь в Келимане или Тете какое-нибудь белое отребье, одел поприличнее и отправил в путь, сунув в зубы по сто баксов…
– Не забывайте, милая, – улыбнулся Давид, – мы все были мастерами оперативной игры. Наша работа в основном состояла из таких вот комбинаций…
Василий громко застонал. Учитель заворочался и сел. Изо рта его лилась кровь, судя по всему, он лишился нескольких зубов. Вася тряс головой и потрясенно оглядывался по сторонам, словно не понимая, куда попал.
– Этот сукин сын пытался позвонить в полицию, – по-французски сообщил Кабошон. – Тогда я перерезал телефонный кабель.
Вот скотина! Но ничего, кабель можно и восстановить…
– Перерезал в нескольких местах, а куски из середины изрезал в лапшу, – невозмутимо продолжал наемник. Вот блин!
Давид поднялся с кресла.
– Мы долго ждали, но сейчас время вышло, – сказал старик. – Вы немедленно отдадите нам алмазы, и мы покинем этот дом.
Ага, а перед уходом угостите нас автоматной очередью, бензином на закуску и горящей спичкой на десерт, подумала я.
Катерина тоже поднялась. Лицо ее застыло как маска.
– Ни за что! – ответила Гольцова.
– Что ты говоришь, детка? – не поверил своим ушам Голиаф.
– Ни за что. Это вы убили папу. Вы не получите алмазы. Убирайтесь!
Да, кремень баба…
– Но мы все равно узнаем, где они, – как-то удивленно произнес Голиаф. – Папай, действуй!
Тот, кого звали в честь морячка из старого французского мультика, подошел к Гольцовой сзади. Это был настоящий амбал – больше двух метров ростом. Одной ладонью он взял Катерину за подбородок, другой ловко выщелкнул лезвие складного ножа и поднес его к глазу Катерины. Женщина даже не изменилась в лице.
– Господа! – раздался в тишине ленивый голос Макара Светозаровича. – Что вы себе позволяете? Мы так не договаривались.
Катерина, Вася, Альберт, Маша и я, как зачарованные, уставились на режиссера.
– Точнее, мы договаривались, что все будет не так, – поправился Макар.
Глава 6
В полной тишине было слышно, как судорожно всхлипнула Маша. Потом раздался хриплый голос Катерины:
– Макар, как ты мог так поступить с нами!
Папай немного отодвинул нож от горла женщины.
Режиссер немедленно принялся защищаться:
– А ты чего хотела? Думала, все будет дальше так же продолжаться, да? А что, мне вечно при твоих деньгах болонкой состоять? Я мужчина, я сам зарабатываю!
– Но, Макар… если тебе не хватало денег, тебе стоило только мне сказать…
– Мне было нужно много! С сегодняшнего дня я начинаю новую жизнь. Я хотел уехать с тем, кого люблю.
– Знаю я, кого ты любишь. Это твой тренер по теннису, да? Как его… Алешенька!
– Наши отношения совершенно тебя не касаются, – оскорбился Макар. – Господа, вы не забыли? Тридцать процентов мои!
Губы Катерины побелели, глаза сузились от ненависти, и женщина точно выплюнула оскорбление мужу в лицо:
– Подонок!
Голиаф неожиданно поддержал Катю. Он укоризненно покачал головой, глядя на режиссера:
– Совершенно верно. Абсолютно с вами согласен, милая! Тридцать процентов! Просто удивительно, какие у некоторых стойкие иллюзии? Неужели вы думали, голубчик, что действительно получите треть?! Поразительная наглость!
На лице Макара появилось растерянное глуповатое выражение:
– Но… позвольте, ведь вы же сказали мне «да»!
Голиаф рассмеялся дребезжащим стариковским смехом:
– Я сказал ему «да»! Подумать только! Ну сказал, и что? Кто, кроме вас, мог перепрограммировать камеры у дома? Снабдить нас подробным планом? Обеспечить безопасный проезд сюда?
Когда он сказал про камеры, я мысленно извинилась перед покойным Глебушкой. Признаться, я думала, что эти типы так легко проникли в дом потому, что охранник, как обычно, считал ворон…
– И за это вы хотите тридцать процентов? Вы наглец, молодой человек!
Макар вскочил, лицо его побагровело и разом перестало быть красивым.
– Я этого так не оставлю! – выкрикнул он, и рука его опустилась в карман пиджака.
Старик среагировал мгновенно:
– Башир! – скомандовал Голиаф.
Квадратный, как шкаф, косоглазый наемник вскинул автомат. Он выстрелил всего один раз, но зато точно. Пуля из «узи» попала Макару прямо в голову. Маша сползла на пол в обмороке. Василий отвернулся. Альберт Николаевич закрыл лицо ладонями. И только Катерина смотрела, не отводя глаз.
Давид встал, снял пальто и аккуратно повесил его на спинку кресла. Старый злодей наконец-то согрелся.
Голиаф потер сухие ладони, как будто перед ним стоял обед из трех блюд, и вкрадчиво произнес:
– Вообще-то мы рассчитывали застать тут деток… милых деток. У нас с Давидом нету внуков. А все по вине вашего дедушки! Уверен, вы станете сговорчивее, милая, сразу же, как детки присоединятся к нам!
Очнувшаяся Маша тихонько ахнула. Альберт приподнялся на диване, но на большее его не хватило. Василий попытался встать, но Ажан поставил ногу в тяжелом ботинке ему на спину и придавил к полу. Гольцова посмотрела в лицо Голиафу и отчеканила:
– Ни за что!
Старик покачал головой и проговорил:
– Как же вы похожи на своего отца, милая! Он тоже был редкостным упрямцем. Знаете, ведь мы пытались договориться с ним. Даже встречались однажды. Но он предложил нам какие-то крохи. А мы хотели забрать все. Понимаете, это было бы только справедливо. Нам нужны деньги! И полагается компенсация за физические и моральные страдания, пережитые нами по вине вашего батюшки. Но он отказался и даже угрожал нам. Знаете, что он сказал в ту ночь? Что отправит нас в тюрьму!
Голиаф невесело усмехнулся:
– Человек, который уже один раз предал нас, собирался сделать это вторично и даже имел наглость угрожать нам! Представляете?
– Мы не хотели убивать его. Честное слово! – вступил в разговор Давид. – Мы пришли только за нашими ценностями. Но вмешался непредсказуемый фактор… и Башир застрелил нашего общего друга. Мы до сих пор сердиты за это на Башира. Правда, умом он не блещет, но иногда бывает очень полезен.
Старик тяжело вздохнул и сказал, обращаясь к Кате:
– Соглашайтесь, милая. Тем самым вы сэкономите нам время, а себя избавите от ненужных страданий. Мы все равно найдем алмазы. В нашем распоряжении весь дом и неограниченное время.
Катя торжествующе усмехнулась:
– Ни хрена вы не найдете! Вы ведь уже искали тогда, в день похорон отца!
Давид тяжело вздохнул и отвернулся. Голиаф щелкнул пальцами:
– Папай, заставь ее говорить!
Огромный Папай поднес руку с ножом к самому лицу Гольцовой, и в глазах женщины наконец-то мелькнул страх.
Я бросилась на него через всю комнату и все-таки успела. Я оттолкнула Катю и прыгнула на Папая, обхватив ногами его поясницу, как будто собиралась заняться с ним сексом прямо здесь. Наемник на мгновение растерялся, но мне этого мгновения хватило. Я блокировала его руку с ножом правой рукой, а левой схватилась за автомат, висевший у Папая на ремне. Так. Теперь развернуться к гостям, и все они будут у меня на прицеле. А двухметровый Папай послужит мне щитом. Вряд ли они так вот сразу решат прошить очередью одного из своих…