Загадка Сионских протоколов, стр. 93

Копенгаген 8 марта 1935 г.

Глубокоуважаемый Николай Филиппович,

Меня просили оповестить Вас, что главный подсудимый на Бернском процессе отстранил от дела защиты фон Ролля. Причиной тому послужили весьма серьезные злоупотребления со стороны Ролля. Ролль покинул Берн.

Имеются серьезные основания предполагать, что Ролль был куплен жидами и что он теперь перешел в их лагерь.

Это, конечно, весьма прискорбно, ибо благодаря оказанному ему в свое время доверию со стороны всех он знает довольно много о деле.

Во всяком случае, предупреждаю еще раз о нем.

Одновременно с этим меня просили еще раз подтвердить, что г-ну Борису Тедли можно всецело доверять и что через его посредство следует сноситься с Берном.

Прошу принять уверение в моем глубоком к Вам уважении и таковой же преданности.

Все это Вам, конечно, уже давно известно, но меня просили Всем нашим экспертам-друзьям написать, что я и делаю.

Спасибо за присылку брошюры. При сем международную почтовую марку, которая, если не ошибаюсь, равна 1,50 фр.

В списке вольных каменщиков, который Вы, надеюсь, получили, должно быть вместо МЕЛНИХ – МЕЛКИХ. Соколов – это СОКОЛОВ-КРЕЧЕТОВ, «брат N1 Братства Русской Правды», который, как мне сообщают, сейчас работает со своей женой – артисткой Рындиной и другом – писателем Вл. Рындиным в открытой связи с большевиками в Париже.

Простите за бумагу и что пишу так кратко, но очень тороплюсь.

Генерал А.А. Мосолов, 98, Раковски, София, Болгария, мая месяца, 31-го дня, 1934 года.

Многоуважаемый Павел Николаевич,

Спешу Вам ответить на Ваше любезное письмо, которое получил только вчера. К сожалению, по вопросу о Протоколах Сионских мудрецов ничего интересного Вам сообщить не могу.

Когда впервые появилась в Петербурге книга Нилуса, она действительно страстно обсуждалась при Дворе. Я немедленно поручил Канцелярии доставить мне экземпляр, который я только поверхностно просмотрел, после чего книга каким-то таинственным образом исчезла из моего кабинета.

Несколько месяцев после этого ко мне раз вечером пришли барон Гораций Гинцбург и Марк Абрамович Варшавский. Я их знавал с молодых лет: Гинцбурга как банкира князя Александра Болгарского, у которого я был адъютантом и сопровождал его высочество в поездки в Россию, с Варшавским был хорошо знаком благодаря общим друзьям. Они оба обычно раза два в зиму приходили ко мне и целый вечер занимались обсуждением того, как бы облегчить участь русских евреев. В этот раз я заговорил о книге Нилуса, и они мне сказали, будто Государь приказал исследовать вопрос о подлинности и происхождении Протоколов Сионских Мудрецов. На другой день, телефонируя по какому-то делу Лопухину, в то время Директору Департамента Полиции, между прочим спросил его, производится ли в его ведомстве расследование это по Высочайшему повелению, на что получил ответ, что ни по Высочайшему повелению, ни по другому дело это в его департаменте не рассматривается.

Ввиду изложенного прихожу к заключению, что, вероятно, имелось в виду разобраться в этом вопросе, но это осталось, как и многое другое, в виде добрых пожеланий.

Лишь в эмиграции, в Берлине, где вновь была издана книга Нилуса, мне удалось ее приобрести, прочитать и познакомиться со всею литературою, занимающейся вопросом о масонстве, которая там имелась.

Полагаю, что Вы можете почерпнуть исчерпывающие сведения о Нилусе и о его книге у Архиепископа Феофана, ныне находящегося в Париже и хорошо знакомого Митрополиту Евлогию. Мне говорили, что Феофан был близким другом Нилуса. Духовным же его отцом состоял митрополит Антоний, глава Карловацкой Церкви, и он мог бы весьма многое сказать.

Что касается Рачковского, то я с ним много беседовал во время сопровождения Их Величеств за границу. Будучи по службе в Императорском поезде, он проводил время либо в купе генерала Гессе, с которым был дружен, либо у меня, но о книге Нилуса не пришлось с ним говорить.

Вот, к сожалению, все, что могу Вам сказать на Ваш вопрос, и всегда рад буду, ежели в другом случае смогу Вам дать более исчерпывающие сведения.

Прошу принять уверения в искреннем моем почтении и всегдашней готовности быть к услугам Вашим.

Август, 1934.

Многоуважаемый Александр Александрович,

Я очень благодарен Вам за Ваше письмо от 31 мая с ответом на мои вопросы в связи с «Протоколами Сионских мудрецов». При всей его краткости в нем имеется несколько весьма ценных указаний, и позволю себе продолжить вопросы, чтобы полнее выяснить некоторые детали.

Очень важно Ваше сообщение относительно Вашего телефонного разговора с Лопухиным по поводу распоряжения царя произвести расследование о «Протоколах». Но в этом Вашем сообщении имеется одно неясное место. Вы пишете, что разговор этот с Лопухиным Вы имели через несколько месяцев после того, как вышла книга Нилуса. Последняя появилась в ноябре или декабре 1905 г. – цензурное разрешение дано около 10 октября. Таким образом, Ваш разговор должен быть отнесен к первым месяцам 1906 г. Между тем Лопухин с поста директора Деп. Пол. уволен был в феврале 1905 г., вскоре после убийства вел. кн. Сергея Александровича. В 1906 г. он жил, уже не занимая никакого официального поста. Таким образом, если Вы вели разговор о книге Нилуса, то Вы не могли его вести с Лопухиным, а должны были вести с кем-либо из лиц, заместивших Лопухина на посту директора Деп. Пол. (если не допустить, что Вы говорили с Лопухиным не как с директором, а как с частным человеком). В этом случае было бы весьма важно вспомнить, с кем именно Вы вели этот разговор? С августа 1905 г. по май 1906-го директором Деп. Пол. был Вуич, его помощником – Рачковский. В мае это место было занято Трусевичем.

Если же Вы вели указанный разговор именно с Лопухиным, тогда следует допустить, что предметом разговора была не книга Нилуса, а «Протоколы» в одной из их более ранних публикаций. Дело в том, что до книги Нилуса «Протоколы» были напечатаны в сентябре 1903 г. в газете Паволакия Крушевана «Знамя» в форме ряда фельетонов. А еще раньше – в каком точно году, неизвестно, но, по-видимому, в конце 1890-х гг. – она была отлитографирована в Москве Ф.П. Степановым (тогдашний управл. московской синодальной конторой) и А. И. Келеповским (тогда управл. делами вел. кн. Сергея Александровича).

Я был бы Вам весьма благодарен, если бы Вы разъяснили этот вопрос.

Далее, мне было бы очень важно знать, какой оттенок имелся в ответе Вашего собеседника? Не объяснил ли он, почему именно Деп. Пол. не интересуется «Протоколами», которые по содержанию (наличность мирового «еврейско-масонского заговора», своим острием направленного против России) его интересовать должны были? Не было ли в его ответе оттенка, который заставил Вас думать, что Деп. Пол. считает эти «Протоколы» вздорной выдумкой, не заслуживающей серьезного внимания? И не было ли в его ответе слышно подчеркивания, что расследование не производится именно в Деп. Пол.?

Чтобы Вам был более понятен этот последний вопрос, я поясню, что, по имеющимся у меня сведениям, расследование о «Протоколах» было произведено по распоряжению Столыпина в первые месяцы пребывания последнего на посту министра внутр. дел (т. е. в мае-июне 1906 г.), причем расследование это велось не Деп. Пол., а специально уполномоченными для этого офицерами корпуса жандармов. Директор Деп. Пол., по-видимому, знал об этом расследовании, но формально расследование производилось не в его ведомстве.

Весьма важно было бы выяснить, как именно «Протоколы» попали в руки царя. Вы пишете, что книга Нилуса после ее появления вызвала много разговоров во дворце. Не можете ли Вы припомнить какие-либо детали этих разговоров? Кто именно выступал сторонником правильности «Протоколов»? В частности, как относился к ним <…> Не было ли у Вас разговоров с этим последним на тему о «Протоколах»? Как он относился к еврейскому вопросу вообще? Не знаете ли Вы, был он знаком с Нилусом?

В отрывке из воспоминаний кн. В. Н. Орлова (напечатан в т. 14 журнала «Былое» за 1918 г.) рассказано, как автор этого отрывка поздней осенью 1905 г. вел ряд бесед с царем о той роли, которую играет таинственная «еврейско-масонская организация» в деле разжигания русской революции. Орлов прибавляет, что он тогда передал царю ряд книг, трактовавших этот вопрос. По времени больше, чем вероятно, что среди этих книг на первом месте должны были стоять «Протоколы». Не слышали ли Вы каких-либо разговоров, могущих уточнить этот рассказ Орлова? Не помните ли Вы каких-либо высказываний Орлова на эту тему и вообще по еврейскому вопросу? Не знаете ли Вы, был ли Орлов знаком с Нилусом? Были ли какие-либо отношения у Орлова с Рачковским.

Поясню, что у Нилуса были обширные родственные связи в кругах, близких ко Двору. Он был женат на Елене Александровне Озеровой, которая числилась фрейлиной. Ее брат был комендантом Аничкова дворца. Одна из ее сестер, Екатерина Ал., была за князем Шаховским (позднее ушла в монастырь); другая, Мария А., была за Гончаровым. В числе близких родственников Озеровой были также известный адмирал Ю. С. Карцев, гр. Клейнмихель, а в Москве братья Степановы, кот. были близки ко двору вел. кн. Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны.

Вы, конечно, правы, что самые подробные сведения про Нилуса мог бы сообщить архиеп. Феофан. Но Вы ошибаетесь, думая, что он в Париже, – он живет в Белграде, а затем, судя по всему, он не склонен рассказывать про Нилуса, так же как не склонен он рассказать правду и про Распутина. Поэтому я очень просил бы Вас, если Вы знали лично Нилуса, дать его общую характеристику и рассказать подробнее о своих с ним встречах. В частности, не осведомлены ли Вы относительно плана сделать Нилуса духовником царя, – плана, кот. был выдвинут, кажется, в 1903—1904 гг. и кот. пользовался поддержкой вел. кн. Елизаветы Федоровны. Передают, что этот план был создан для того, чтобы бороться с влиянием Филиппа, в кот. некоторые круги видели проводника французского масонского влияния.

Имя Нилуса каким-то путем связывается с известным «завещанием Серафима Саровского». Известны ли Вам какие-либо подробности о последнем сверх того, что рассказал Витте? Какое влияние это завещание оказало на Николая?

Я был бы очень благодарен, если б Вы рассказали более подробно и относительно Рачковского. Известно ли Вам, как относился к последнему Д. Ф. Трепов? Витте пишет, что Рачковский проводил у Трепова дни и ночи.

Наконец, еще один вопрос: имеется указание, что Нилус был тем человеком, кот. пытался «лансировать» в Петербурге известного юродивого «Митю Козельского» (Дмитрий Каляда). Известны ли Вам какие-либо подробности?