Амазонки, стр. 26
Звук железной миски, падающий на пол, не дал амазонке сосредоточиться на ощущениях, где-то рядом раздался стон, какая-то возня… Ксена вспомнила об узниках и, испугавшись, почувствовала, как внизу у нее все сжимается. Рамир тоже это почувствовал, громче застонав, и с трудом продолжая двигаться… Ксена попыталась встать или отстраниться, но не тут-то было. Рамир держал ее за бедра, создавая иллюзию того, что Ксена может освободиться, давая ей лишь слегка привстать и снова опуская ее вниз, заставляя подниматься и опускаться…
Грохочущая миска и странные звуки в соседних клетках снова перестали существовать, заглушаясь шумом ее собственного сердца, движения Рамира из плавных стали более резкими, он проникал все глубже, заставляя амазонку вскрикивать от каждого толчка, кусал губы, отклонял от себя, заставляя выгибаться к нему на встречу… Все внутри нее сжалось, Ксена почувствовала, как Рамир замер, как его руки еще сильнее сжали ее бедра, оставляя на них синяки. Ее словно обдало волной горячего воздуха. Рамир застонал, прижимая амазонку к себе еще сильнее, Ксена почувствовала, как он кончает, как внутри нее горячей волной разливается новое обжигающее ощущение.
Ксена чувствовала, как он медленно расслабляется, и вместе с ним расслабляется и она, как хочется кричать и продолжать двигаться, как по телу пробегают мурашки, как ее бедра и живот охватывает дрожь… Еще несколько движений, уже очень мягких, размазанных, и он, сняв ее и пересадив на солому рядом, закрывает глаза, такой расслабленный и, кажется, довольный…
Несколько минут Ксена просто сидела, сосредотачиваясь на пульсирующих ощущениях внизу живота. Потом, вспомнив о зрителях, и снова услышав их возню и сопение, какие-то чавкающие странные звуки и шепот, Ксена схватила свою рубашку, натянула ее и одернула юбку. Наконец, она посмотрела на Рамира. Он лежал, запрокинув голову и, кажется, даже не дышал… Кажется, все оставшиеся у него силы он потратил на то, что только что произошло в подземелье замка… Его кожа стала мертвецки бледной, от чего синяки и ожоги стали еще больше видны, а раны стали выглядеть еще более устрашающе…
– Рамир, Рамир… – зашептала я, прижимаясь к нему и чувствуя, как леденеют его руки, а губы становятся холодными и приобретают синеватый оттенок. – Пожалуйста, не засыпай! Ты мне очень нужен! Очень…
Она заплакала, прижимаясь лицом к расцарапанной и обожженной груди. Кажется она засыпала, на мгновения переставая слышать капающую в углу воду и возившихся узников, кажется, Ксена пыталась кричать и звать кого-то, пыталась согреть Рамира… Ксена слышала стук своего сердца, чувствовала его холодное тело, и плакала… плакала… плакала… а потом провалилась в глубокий и беспокойный сон.
– Ксена, – ласково прошептал над ухом мягкий голос… – Просыпайся…
Она зажмурилась сильнее, не желая открывать глаза. Сон, все это был просто сон! Не было никакого замка, никакой битвы… И Рамира тоже не было. Она заворочалась, утыкаясь лицом во что-то жесткое, царапающее щеки и шею… запах отсырелой соломы ударил в нос, стало холодно, синяки на спине заныли… В голове стали всплывать события прошлой ночи: поцелуи, объятия, сперва сильные, а затем едва ощутимые, мягкие движения и Рамир, мертвенно бледный и холодный… Неужели он умер?
Она резко села, открывая глаза. Клетка. Сырые стены подземелья, капающая вода, запах сырости и гнили – ничего не изменилось. Тупо уставясь перед собой, Ксена боялась повернуть голову, чтобы взглянуть на Рамира, и, наконец, переборов страх, посмотрела на соломенную подстилку рядом, но никого не увидела! На полу лишь валялись грязные куски от подола юбки… Ксена замерла в оцепенении – как такое может быть? Куда он делся? Мысли стали проноситься в голове с бешеной скоростью, но вдруг кто-то коснулся ее плеча, и, повернувшись, Ксена увидела Рамира. Он сидел перед ней на корточках, совершенно здоровый и улыбающийся. На его теле не было ни одного следа от ожога, ни одной раны, да что там – не было ни одной царапины. Только грязь и солома, запутавшаяся в волосах.
– Но ты… – удивленно протянула она.
– Со мной все отлично.
– Но как?..
Рамир улыбнулся, пододвигаясь ближе, и поцеловал ее. Ксена почувствовала вкус вчерашних поцелуев, только губы его были не холодными, а горячими и нежными, а вместо привкуса запекшейся крови Ксена почувствовала мягкое теплое дыхание.
– Ты знаешь легенду о фениксе? – спросил Рамир.
– О фениксе? – как-то оторопело переспросила девушка.
– Да. Феникс – это огненная птица, которая возрождается из пепла…
– И…
– Считай, что я, как феникс, возродился из пепла. Когда ничего уже не остается, и кажется, что уже ничто не может тебе помочь, есть всего одна сила, способная изменить ситуацию, – Рамир как-то загадочно улыбнулся и снова погладил ее по лицу. Он смотрел на девушку очень мягко, еще ни разу Ксена не видела, чтобы его глаза смотрели на кого-то с такой теплотой и нежностью. – Любовь – вот высшая сила на земле, – помедлив, продолжил он.
Рамир встал, протягивая ей руку. Ксена машинально положила свою ладошку в его руку, и он легко поднял ее, ставя на ноги.
– Пойдем отсюда. У нас есть долг перед правителем. А я, Ксена, не люблю быть в долгу, – глаза Рамира потемнели, и он одним пинком, с грохотом распахнул дверь клетки.
Почувствовав движение, в подземелье завозились узники…
– Зен, – рявкнул Рамир. – Ты где?
– Здесь, – послышался удивленный голос из дальнего угла темницы, и они поспешили туда.
В такой же клетке на полу сидел Зен, весь помятый и ободранный, к его плечу жалась Динара. Увидев Рамира в полном здравии, Зен вскочил.
– Да не смотри ты на меня так, выходи! Или загостился, остаться хочешь? – Рамир одним ударом снес замок.
Глава 23
Торжество справедливости
– Что такое?! Кто пустил их сюда? – Эйдан подавился виноградом и закашлялся, когда Ксена, Рамир и Зен вошли в его спальню. – Какого черта?!
Стоит отметить, что спальня у Эйдана была что надо… Огромная, с высоченными потолками, гигантской кроватью и кучей наложниц-амазонок, восседавших вокруг своего раненого господина. Не хватало, разве что, гладиаторских боев для увеселения хозяина… При виде своей сестры девушки заметно оживились, видимо понимая, что не долго им осталось страдать в руках этого человека.
– Как вы выбрались? – Эйдан, отпихивая от себя руки рыжей, предлагавшей ему кубок с вином, переводил удивленный взгляд с Ксены на Зена и Динару, потом остановился на Рамире и открыл рот от удивления. – Как ты выжил?! Что тут происходит?..
Рамир только скривился в презрительной усмешке.
– Поговорим?
– Я ничего не понимаю… – протянул Эйдан, попытался встать, но со стоном заваливаясь обратно на кровать.
Рамир уверенным шагом направился к Эйдану, и Ксена увидела, как его руки сжимаются в кулаки, а глаза становятся темными… Он сверлил короля своими черными глазами, а тот ерзал на постели, боясь пошевелиться. Резкий выпад, и удар меча пронзил подушку рядом с головой Эйдана.
– Ты не можешь меня убить! – испуганно взвизгнул Эйдан.
– Это почему?
– Потому, что я – король!
– Мне плевать. Я тебе собственноручно сверну шею с огромным удовольствием! – зло пробубнил Зен, потирая костяшки пальцев.
Глаза Эйдана округлились, в них отразился испуг. Рамир присел на край его постели, проводя рукой по покрывалу и задумчиво наблюдая за тем, как на нем разглаживаются шелковые волны…
– Ну что, поговорим? – наконец, сказал он, подняв глаза на Эйдана. С этими словами мужчина схватил его за шкирку и поволок к стене. Эйдан отчаянно заорал, пытаясь вырваться. Рыжая, все это время тихо стоявшая в углу, с диким воплем кинулась на мужчину, но тот откинул ее как бумажную куклу. Схватив своего соперника за шкирку, он просто вывесил его за окно…
Эйдан захныкал. Сгибая в коленях ноги и прижимая руки к груди, он просто плакал. Ему было страшно и больно. Не осталось ни следа от его ярости и злости, от его самодовольства, откровенно говоря, хозяин замка выглядел сейчас настолько жалким, что на какую-то секунду Ксене показалось, что он плачет как маленький ребенок, которого заперли в темном шкафу.