Химия чувств. Тинктура доктора Джекила, стр. 15
– Но мама… – Мне хотелось защитить себя как-то, ведь мой поступок не так уж и ужасен. Что плохого в том, чтобы зайти и посмотреть на отцовские вещи? Но увидев выражение маминого лица, я промолчала. Ее это не просто расстроило. Она пришла в бешенство. Глаза ее снова стали пустыми, как на похоронах отца.
– Прости, – промямлила я, виновато повесив голову, чтобы больше не смотреть в эту охватывающую мать пустоту. – Я не хотела тебя расстроить, – добавила я, прижимая фотографию к груди.
– Иди в свою комнату, Джилл. – Мама вышла в коридор, чтобы я могла пройти. – Сейчас же.
– Хорошо, мам. – Я проскользнула мимо нее, глядя в пол. От нее пахло больничной дезинфицирующей жидкостью, но даже сквозь нее пробивался запах несвежего тела, возможно, она сегодня даже не принимала душ. – Спокойной ночи.
Она ничего не ответила. Войдя в свою комнату, я услышала, как хлопнула дверь кабинета и щелкнул замок. Я закрылась в своей комнате и уставилась на неожиданно прихваченную с собой фотографию. Разве она была мне нужна? Разве я хотела смотреть на отца?
Я убрала портрет в ящик, надела пижаму и залезла в постель. Но уснуть мне не удалось. Я все думала о безумии, деньгах и сделках.
Отец меня обокрал… Мама опять утрачивает рассудок… Тристен грозится покончить с собой… Я могу получить тридцать тысяч долларов…
Выгодная ли это сделка?
Да. Нет. Может быть?
Я почти всю ночь проворочалась в постели и к утру, когда зазвонил будильник, приняла окончательное решение.
Глава 20
Тристен
Я на автомате проводил какой-то очень простой опыт, когда ко мне подошла Джилл, лицо у нее было такое бледное и вытянутое, как будто она не спала всю ночь.
– Тристен, я согласна, – сказала она. Губы ее совсем побелели. – Я помогу тебе, если ты поможешь мне.
Хотя она соглашалась на мои условия, я крепко задумался о ее предложении, сожалея о том, что раскрыл ей столько своих секретов, хотя в то же время я переживал и о том, что ей придется взяться за дело, не зная их все. Возможно, она заслуживала, чтобы я рассказал ей правду – даже о том, что, как опасался, могло произойти в Лондоне, – но она так была уже слишком напугана.
– Ты уверена? – тихо спросил я. – Потому что нам придется работать тайно. И по моим правилам.
Даже сквозь очки я заметил во взгляде Джилл нерешительность.
– А почему тайно? – Она тоже уже перешла на шепот. – Разве нельзя сказать об этом хотя бы мистеру Мессершмидту?
– Я буду подопытным кроликом, – напомнил ей я. – Как я уже говорил, я буду пить препараты. Думаешь, Мессершмидт станет спокойно наблюдать за тем, как я глотаю бог знает что из мензурок? И самое главное – думаешь, он не поинтересуется, зачем мне все это нужно? Что мы ему скажем?
Джилл убрала волосы за ухо:
– Но…
– Мы будем участвовать в конкурсе, – добавил я. – Подадим заявку в самый последний момент, независимо от того, как разрешится моя проблема. Мы будем вести записи, составим презентацию и завоюем тебе тридцать штук баксов.
Наверное, с деньгами у них было совсем туго, потому что, когда я заговорил о них, она быстро перестала колебаться, набрала в легкие воздуха и протянула мне свою миниатюрную ручку:
– Хорошо. Как скажешь. Будем работать тайно.
Я пожал эту протянутую мне руку, ее попытка произвести впечатление зрелого и делового человека меня позабавила. Позабавила и как-то тронула.
– Договорились, – сказал я. – Начнем сегодня. Скажем, часов в девять?
Джилл согласно кивнула, хотя я видел, что она еще сомневается:
– Ладно. Мама, наверное, будет в это время на работе.
– Встретимся за школой у столовой, – сказал я, вспомнив, где иногда собираются курильщики. – Там есть металлическая дверь с навесным замком, через которую поставляют продукты на кухню. Попробуем войти там.
И без того бледные щеки Джилл совсем побелели, но она кивнула:
– Хорошо. Договорились.
Она пошла к своему столу, а я смотрел на ее болтающийся из стороны в сторону хвостик и думал о том, что она не просто умный, но и очень хороший человек. По-настоящему хороший, если решилась помочь мне после всего того, что я ей рассказал. Мне повезло, что она согласилась стать моим партнером.
А еще я не мог не заметить, что и Мессершмидт, и Дарси Грей, и Тодд Флик, и Бекка Райт изо всех сил старались сделать вид, будто не заметили, как мы с Джилл общались.
Глава 21
Джилл
– Тристен, я, по-моему, все же не хочу этого делать, – прошептала я, коснувшись руки одноклассника, – вялая попытка остановить его и еще более вялая попытка убедиться самой, что на парковочной площадке за школой, где тьма кромешная, я не одна. Другой рукой я крепко сжимала ящик, который тайком вынесла из кабинета отца.
– Джилл, не нервничай, – сказал он. – Все нормально.
Тристен взламывал замок, а я украдкой бросила взгляд назад. Моего отца убили как раз на пустынной стоянке машин, а убийцу так и не поймали…
– Еще немного, – сказал Тристен, ковыряясь с отмычкой. – Почти открыл.
И прежде чем я смогла снова возразить, он поднялся во весь свой высокий рост, рванул на себя замок, и вот мы уже внутри.
Нет, не совсем мы, потому что я так и не сдвинулась с места.
Я стояла позади Тристена, точнее его темного силуэта, как вкопанная. Он придерживал дверь рукой, ожидая, когда я зайду в помещение, где оказалось еще темнее, чем снаружи.
Что будет, если мы войдем в пустую школу? Взломаем еще один замок и попадем в кабинет мистера Мессершмидта, полезем в его шкафы с химикалиями. Я окажусь за двумя закрытыми дверями. Точнее, мы окажемся.
Никто не знал, где я и с кем.
– Джилл, – позвал Тристен тихим низким голосом… В котором также слышалось и предупреждение. Я понимала, что он хотел сказать этим единственным словом. Ты обещала. Мы договорились. Но Тристен поведал мне и о своем кошмаре: То, что живет внутри меня, пытается убить девушку… Ему в кайф зарезать человека.
– Во сне я вижу не тебя, – мягко повторил Тристен, словно прочел мои мысли. – Джилл, клянусь, ты со мной в безопасности.
Но я не двинулась с места. В горле у меня пересохло.
– А кого… кто это, Тристен? Кто эта девушка?
– Никто, – прошептал он, все еще держа дверь. – Я с ней недолго встречался летом. Не ты. Заходи.
Он хотел меня подбодрить, но его признание… не была готова идти с ним. Летом…
– Нет, Тристен. – Я попятилась, крепко держа ящик. – Я не хочу.
Я развернулась и бросилась бежать домой, оставив его одного в темноте, без записей, в которых он видел свое спасение.
Глава 22
Джилл
Пока я бежала домой, пошел дождь. Закрыв за собой дверь, я пошла прямо к себе в комнату. Точнее, прямо к зеркалу в полный рост. Я смотрела на свое лицо; волосы промокли насквозь, я дрожала и думала о Тристене, которого бросила у двери одного.
Тристен… с Беккой.
Она же говорила, что встречалась с ним летом, она знала, какие девушки «в его вкусе», и ей просто не терпелось рассказать мне что-то о нем.
Я рассматривала собственное отражение, представляя подружку рядом, – и сильно завидовала ей. Ее густым волосам, сверкающим белым зубам, пухлым губам, которые всегда были ярко-красными и блестели. Вполне вероятно, что Тристен целовал Бекку в губы или хотя бы желал этого – не случайно, как произошло между нами на кладбище, а всерьез. Потому что он хотел ее.
Я же по сравнению с ней выглядела серой молью. Мои каштановые волосы казались после дождя совсем безжизненными. Глаза – две грязно-зеленоватые лужицы. Губы бледные. К тому же я слишком худая. Почти такая же костлявая, как и мама. А зачем я купила эту уродливую блузку с белым воротничком? Она такая же безвкусная, как и ее хозяйка.
Я была совершенно уверена, что Тристену снилась Бекка. Да, это были страшные сны. Но в тот вечер я завидовала подружке даже из-за того, что она являлась ему в кошмарах. А я разве когда-нибудь кому-нибудь приснюсь, хоть в приятном сне, хоть в кошмаре?