Скандальная история, стр. 7

– Налить тебе чего-нибудь? – спросил Коул с натянутой улыбкой.

Доминик отрицательно покачал головой, хотя ему ужасно хотелось выпить, чтобы притупить остроту обуревавших его чувств. По своему горькому опыту он знал: ни в коем случае нельзя давать старшему брату ни малейшего преимущества. Только с ясной головой он сможет противостоять Коулдену и добиться того, ради чего он и явился в родное гнездо. А уж потом он выпьет в свое удовольствие. Пожалуй, даже напьется, если разговор сложится не слишком удачно.

– Нет, благодарю. – Он по-прежнему стоял у двери и смотрел, как брат наливает себе виски.

Со стаканом в руке Коул подошел к письменному столу и, усевшись, поднял на младшего брата карие глаза. Сейчас Коулден очень походил на отца, и Доминику вдруг вспомнилось, как Харрисон Мэллори вызывал его в этот самый кабинет, чтобы отчитать. И чтобы наказать. Взгляд его метнулся к камину, но крепкой розги, которую Харрисон Мэллори всегда держал под рукой, в привычном углу уже не было.

Коул злобно усмехнулся:

– Розгу я убрал. Какой смысл держать ее здесь, если у меня пока нет сыновей?

– Тебя-то он ни разу и пальцем не тронул, – ответил Доминик с большей горячностью, чем намеревался. И сразу выругал себя: нельзя показывать свои чувства, даже гнев.

Коул улыбнулся, явно довольный тем, что сумел поддеть младшего брата, однако, к величайшему удивлению Доминика, он воздержался от дальнейших замечаний на эту тему. Указав на кресло, стоявшее напротив стола, он сказал:

– Сядь.

Доминик хотел было отказаться, но тут же обуздал свои бунтарские настроения. Пусть себе Коул пока упивается ощущением всевластия. Это временное положение вещей.

– Так чего же ты хочешь? – спросил Коул и отпил из своего стакана. – Или, может, я уже догадался?

– А может быть, я явился, чтобы принять участие в торжествах.

Доминик ухмыльнулся и, уставившись на брата, стал ждать ответа. У него было такое впечатление, что Коул совсем забыл о том, что его жена Сара воскресла из мертвых и ему теперь предстоит решить нелегкую задачу – как-то компенсировать Кэтрин Флеминг то унижение, которому она подверглась и еще подвергается, когда эта история станет достоянием гласности и разразится скандал.

– Ты?.. – Лицо Коула исказилось. – Ты явился сюда с поздравлениями? Очень остроумно.

Доминик промолчал. Он ждал, когда брат успокоится.

– Нет-нет, – продолжал Коул, – думаю, ты явился сюда, чтобы просить себе Лэнсинг-Сквер. – Он подался вперед: – Чтобы выпрашивать у меня Лэнсинг-Сквер.

Доминик прикусил щеку изнутри и сжимал зубы, пока не почувствовал вкус крови на языке.

– Судя по тому, какую кутерьму я имел удовольствие наблюдать здесь всего несколько минут назад, тебя сейчас должны волновать собственные проблемы. – Он пожал плечами: – Я действительно приехал ради того, чтобы поговорить о Лэнсинг-Сквере. Но мое дело может подождать.

Это была ложь – его дело никак не могло подождать. Он и так уже прождал три года. Три долгих года это поместье снилось ему по ночам, и мечты о нем превратились в навязчивую идею. Сама мысль о том, что решающий разговор придется отложить, причиняла ему боль. Но все же он понимал: его единственный шанс – это отложить атаку до поры, когда Коулден будет более склонен к уступкам. Заполучить вожделенный приз можно было только одним способом – мудро разыграть свои карты.

Улыбнувшись и усевшись в кресле поудобнее – как будто годы и ненависть не разделяли их с братом, – Доминик с непринужденным видом заметил:

– Что-то мне не верится, что Сара осталась в живых.

– Гм-м… – Коул в задумчивости посмотрел на стакан в своей руке. – Видишь ли, эта новость оказалась для меня большой неожиданностью. И теперь, когда моя жена восстала из мертвых, я в незавидном положении, ты не находишь?

Доминик в изумлении уставился на брата. Черт возьми, как Коул может так спокойно говорить об этом? Конечно, их с Сарой брак отнюдь не был любовной идиллией, однако их связывали очень сильные чувства. Так в чем дело?.. Человек вдруг узнает, что его жена воскресла из мертвых, и говорит об этом совершенно спокойно и невозмутимо. Что-то здесь не так…

Откинувшись на спинку кресла, Доминик попытался изобразить такую же отрешенность, какую умудрялся сохранять Коулден.

– Да, ситуация и впрямь незавидная. Теперь у тебя на руках и невеста, и жена. Если, конечно, эта женщина и в самом деле Сара.

– Я нисколько не сомневаюсь, что она именно та, за кого себя выдает. – Коул спокойно встретил взгляд брата. – Я безоговорочно доверяю человеку, от которого получены сведения. Впрочем, мы во всем сможем убедиться, увидев собственными глазами, когда она приедет.

– Но как ты можешь сохранять такое хладнокровие? – спросил Доминик. Окажись он в такой ситуации, он бы реагировал совсем по-другому.

Тут ему вспомнилось недавнее замечание Джулии. Она сказала, что Коул, по ее мнению, не слишком удивлен этой новостью. А может, новость настолько ошеломила его брата, что он от шока впал в полное бесчувствие? Или он и раньше знал, что Сара жива?

Но в этом была такая расчетливая жестокость, что даже Доминику не верилось, что брат способен на такое.

Коул засмеялся:

– В отличие от тебя, дорогой брат, я умею владеть собой. Полагаешь, будет лучше, если я поддамся панике? Нет, мне сейчас нужно собраться с мыслями и разработать план.

– Какой план?

Доминик уже забыл о своих сомнениях. Сейчас его занимала другая мысль: вот они с братом разговаривают, и их разговор напоминает вежливую беседу. Такое случилось впервые за… да, за восемь лет. В других обстоятельствах Коул уже давно полез бы в драку, а сейчас… «А может быть, брат чего-то от меня хочет?» – неожиданно подумал Доминик.

– План мне нужен ради Кэтрин, разумеется. Иначе скандал погубит ее репутацию.

Доминик молча кивнул. Впервые с тех пор, как эта девушка вышла из кабинета, он позволил себе подумать о прекрасной невесте своего брата. Кэтрин восприняла новость о воскрешении Сары Мэллори совсем не так, как восприняли бы это многие другие девушки. Не было ни обмороков, ни слез, ни истерик. Более того, она даже осмелилась вступить в пререкания с матерью жениха, с самой леди Харборо!