Эволюция Мары Дайер (ЛП), стр. 41
- Очевидно.
- Для меня, всё также имеет слуховой отпечаток. Индивидуальный тон. И когда кто-то болеет или испытывает боль, его тон меняется. Ломается. Я просто... инстинктивно чувствую, как это исправить.
- Я не понимаю.
- Потому что ты не музыкант.
- Спасибо.
Он пожал плечами.
- Это не оскорбление. Даниэль бы понял меня. Если бы твоя мама не была в кухне, я бы показал тебе.
- Как?
- У вас есть пианино. Во всяком случае, это похоже... - Он смотрел прямо перед собой, подбирая слова. - Представь себе мелодию песни, которую ты хорошо знаешь. А теперь представь, что одну ноту этой песни изменили на неподходящую клавишу, или на совсем другую ноту.
- Но как ты исправляешь это?
- Если бы ты спросила баскетболиста, как бросать идеальный свободный бросок, он бы не был в состоянии описать физиологический процесс, который происходит. Он просто... делает это.
Я вздохнула.
- Но людей так много.
- Да.
- И животных.
- Да.
- Должно быть это приносит шум.
- Так и есть, - сказал Ной, - я говорил тебе прежде, я изучаю тон, настраиваюсь на него, если только я хочу сосредоточиться на одном звуке в частности.
Он улыбнулся.
- Я предпочитаю, - сказал он, проводя пальцем по моей руке, - слушать тебя.
-И как же звучу я? - спросила я, более тихо, чем собиралась. Господи, так предсказуемо.
Он мгновение обдумывал ответ, прежде чем дать его.
- Неблагозвучно, - сказал он, наконец.
- В смысле?
Ещё одна долгая пауза.
- Нестабильно.
Хмм.
Он покачал головой.
- Не то, что ты думаешь, - сказал он с тенью улыбки на губах. - В музыке вступление аккордов согласовано. С паузами. Там нет напряжённости, - пытался он объяснить. - В большинстве поп-музыки переходы созвучны, поэтому они нравятся большинству людей. Они броские, но взаимозаменяемые. Скучные. Диссонирующие интервалы, однако, полны напряжённости, - сказал он, удерживая меня взглядом. - Ты не можешь предположить по какому они пойдут пути. Это заставляет ограниченных людей испытывать неудобство... разочарование, потому что они не понимают этих точек, и люди ненавидят то, что они не могут понять. Но те, у кого, получается, - сказал он, подняв руку к моему лицу, - находят это захватывающим. Красивым. - Он проследил форму моих губ большим пальцем. - Как ты.
Глава 37
ЕГО СЛОВА СОГРЕВАЛИ МЕНЯ ДАЖЕ КОГДА ОН отдернул его руку. Я был уверена, что мое лицо вытянулось.
- Твои родители, - сказал он, бросив взгляд на дверь.
Я поняла. Но все же.
- Мне нравится слушать о твоем даре, - сказала я, смотря на его губы. - Расскажи мне еще.
Его голос был ровным.
- Что ты хочешь знать?
- Когда ты впервые заметил его?
Когда выражение его лица изменилось, я поняла, что уже задавала ему этот вопрос раньше; я узнала этот закрытый взгляд. Он снова удалялся. Закрывался.
Отгораживался от меня.
Что-то происходило с ним, и я не знала, что именно. Он отдалялся от меня, но еще был здесь. Поэтому я быстро спросила о чем-нибудь другом.
- Ты видел меня в декабре, после того, как психушка рухнула, не так ли?
- Да.
- Когда я ушиблась.
- Да, - снова сказал он. Другому человеку он мог показаться скучающим. Я же научилась, и сейчас различила в его голосе что-то новое. То, что никогда прежде не срывалось с его дерзких, легкомысленных губ.
Предостережение.
Я задела за что-то живое, и хотела знать, что это было.
- Ты видел и других пострадавших, - продолжала я, сохраняя спокойную интонацию. - Четверых?
Ной кивнул.
Продолжаю легкомысленно говорить.
- В том числе Джозефа.
Он снова кивнул.
И тогда у меня появилась идея. Я ущипнула себя за руку. Посмотрела на Ноя, чтобы увидеть его реакцию. Насколько я могла судить, реакции не было.
Я опять себя ущипнула.
Его глаза превратились в щелочки.
- Что именно ты делаешь?
- Ты видел меня, когда я ущипнула себя?
- Трудновато тебя не заметить.
- Когда ты впервые сказал, что видел меня, - начала я, - в декабре, в психушке - ты сказал, что видел то, что видела я, моими глазами. И когда Джозеф был под воздействием наркотиков, ты видел его чужими глазами - глазами человека, который его накачал наркотиками, верно? Но сейчас у тебя не было ... видения, не так ли? Таким образом, помимо боли, есть еще что-то. - Говоря это, я наблюдала за выражением его лица. - Разве ты не хочешь узнать, что именно?
- Конечно, - равнодушно ответил он.
- Ты проверял это?
Его взгляд вдруг стал колючим.
- Каким образом? Из всех, кого я видел, только ты знаешь.
Я выдержала его взгляд.
- Мы можем проверить это вместе.
Ной тотчас же покачал головой.
- Нет.
- Мы должны.
- Нет. - Ответ прозвучал твердо и окончательно, и в нем было еще что-то, что я не совсем смогла определить. - Не должны. В этом нет абсолютно никакой пользы, кроме информации.
- Но ты, же сам сказал, все, что происходит со мной, происходит и с тобой - это был твой довод в пользу того, что я не могу быть одержимой, верно?
- А также потому, что это глупо.
Я проигнорировала его.
- Таким образом, выяснив, как работает твоя способность, мы могли выяснить мою. И никто бы не пострадал -
Лицо Ноя стало очень серьезным, а голос угрожающе тихим.
- Кроме тебя.
- Это наука...
- Это безумие, - сказал он. Он был совершенно спокоен, но его терпение было на пределе. - Я никогда не сожалел о том, что рассказал тебе правду. Не заставляй меня начать.
- Разве ты не хочешь узнать, кто мы такие?
Что-то промелькнуло в его глазах и исчезло прежде, чем я могла разобраться что именно.
- Не важно, кто мы такие. Важно то, что мы делаем. - Его челюсть сжалась. - И я не позволю тебе это сделать.
Позволишь?
- Это зависит не только от тебя.
Когда он, наконец, заговорил, в его голосе не было ничего, кроме безразличия.
- Я пойду.
- Я уже это слышала.
Как только слова слетели с моих губ, я тут же пожалела, что не могу взять их обратно. Выражение Ноя стало таким же гладким и бледным, как стекло.
- Извини, - начала я. Но когда несколько секунд спустя выражение Ноя по-прежнему не изменилось, я сказала, - Хотя, нет. Ты хочешь уйти, потому что я с тобой не согласна? Дверь вон там. - И для большей выразительности я театрально указала рукой на дверь.
Но Ной не ушел. Моя вспышка растопила его лед и его взгляд скользнул по мне.
- Жаль, что у тебя нет собаки.
- Да? - Я подняла брови. - Почему это?
- Я мог бы пойти погулять с ней.
- Ну, у меня никогда не будет собаки, потому что они или боятся меня, или ненавидят, и ты никогда не поможешь мне это выяснить -
- Заткнись. - Глаза Ноя закрылись.
- Сам заткнись, - ответила я, очень мудро.
- Нет - перестань. Повтори это.
- Что повторить?
- Насчет собак. - Его глаза все еще были закрыты.
- Что они меня или боятся или ненавидят?
- Дерись или беги, - сказал Ной, словно часть головоломки встала на свое место. - Вот и все.
- Что все?
- Разница между людьми и животными, которых ты знала - знаешь, - указал он. - Когда мы пошли в зоопарк и насекомые умерли, это случилось потому, что я почти что заставил тебя прикоснуться к тем, которых ты больше всего боялась. Но когда они умерли, я больше не мог давить на тебя.
Беги.
Он провел рукой по рту.
- В Эверглейдс ты боялась, что мы не сможем во время добраться до Джозефа, поэтому ты устранила все, что было на твоем пути - ты отреагировала, даже не думая. - Он провел пальцами по волосам. - На тебя давили, и ты неосознанно ответила тем же.
Я знал, что последует дальше и опередила.
- Но с Моралесом ....
- Ты не боялась, - сказал он.
- Я была злой.
Дерись.
- Существуют различные биохимические реакции, возникающие в ответ на разные эмоции, такие как стресс -