Подкидыш, стр. 5

Мы стояли так близко, что я ощущала тепло, исходившее от его тела. У него были самые темные глаза на свете, и они смотрели только на меня. На мгновение мне даже показалось, что жизнь прекрасна. Для полноты картины не хватало только направленного на нас луча прожектора. Мы были одни в целом мире.

А потом лицо Финна неуловимо изменилось.

— Ты не слишком хорошо танцуешь, — сказал он невыразительно.

— Вот спасибо… — опешив, пробормотала я.

Мы всего-то двигались по кругу, переступая с ноги на ногу. И как, интересно, я умудрилась с этим не справиться? Остальные ведь проделывали в точности то же самое. Может, он пошутил? На всякий случай я хохотнула:

— Ты тоже не особо хорош.

— Я замечательный танцор, — сухо возразил Финн. — Просто мне нужна партнерша поискуснее.

— Ладно. — Я отвела от него взгляд и уставилась поверх его плеча. — Даже не знаю, что на это ответить.

— А зачем тебе что-то отвечать? Нет никакой нужды все время болтать без умолку. Хотя, сдается мне, ты этого еще не осознала.

Тон Финна стал совсем ледяным, но я продолжала танцевать, никак не могла собраться с духом и послать его куда подальше.

— Не так уж я много болтаю. Мы же просто танцуем. — Мне самой было противно от того, насколько сильно он меня задел. — Ведь это ты меня пригласил, а теперь ведешь себя так, будто делаешь мне одолжение.

— Брось, — равнодушно продолжил Финн, — у тебя на лице прямо-таки написано было зверское отчаяние и мольба о приглашении. Насколько мне известно, это вполне подпадает под определение одолжения.

— Ну надо же! — Я отшатнулась от него, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь от захлестнувшей обиды. — И что я тебе такого сделала?!

Лицо Финна смягчилось, но было поздно.

— Венди…

— Нет!

В этот момент все перестали танцевать и, услышав мой истошный крик, уставились на нас, но мне уже было все равно.

— Ну и козел же ты!

— Венди, — повторил Финн, но я развернулась и понеслась прочь, расталкивая толпу.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось сбежать, исчезнуть, раствориться.

Возле стола с напитками стоял Патрик, с которым мы вместе ходим на биологию. До этого мы практически не общались, но зато он, в отличие от остальных, не проявлял признаков раздражения в разговоре со мной.

— Мне надо уйти. Срочно, — прошипела я, бросаясь к Патрику.

Не успел он спросить, что случилось, как рядом нарисовался Финн.

— Послушай, Венди, прости меня.

Искренность в голосе Финна взбесила меня окончательно.

— Ни слова больше не желаю от тебя слышать! — возмущенно выпалила я, не глядя на него.

Патрик в растерянности переводил взгляд с меня на Финна.

— Венди, — пробормотал Финн, — ты меня неправильно поняла…

— Сказала же, не хочу ничего слышать!

Я мельком глянула на него и снова отвернулась.

— Может, дашь парню извиниться? — робко предложил Патрик.

— Нет, не дам! — И, как маленький ребенок, я раздраженно топнула ножкой: — Домой хочу!

Финн все не уходил. Стиснув кулаки, я решительно выдохнула и посмотрела Патрику в глаза. Ох и не люблю я проделывать это при свидетелях, но выбора не было. Ни секунды больше не могла я тут оставаться. «Мне нужно домой, увези меня домой, пожалуйста, пожалуйста, увези меня домой, забери меня отсюда», — как мантру, повторяла я про себя.

На лице Патрика появилось отсутствующее выражение, глаза словно пленкой затянуло.

— Кажется, мне надо отвезти тебя домой, — неуверенно проговорил он.

— Что ты сейчас сделала? — раздался рядом голос Финна.

У меня замерло сердце, на миг показалось даже, что он обо всем догадался. Но я тут же отмела эту нелепую мысль.

— Ничего не сделала! — отрезала я и дернула Патрика за руку: — Пошли отсюда.

— Венди, ты понимаешь, что ты только что сделала? — не унимался Финн.

Вот тут-то мне уже всерьез стало не по себе.

— Ничего! Говорю тебе — ничего я не сделала! — упрямо повторила я и поволокла Патрика к выходу.

К счастью, Финн не стал нас преследовать. В машине Патрик попытался расспросить, что стряслось у нас с Финном, но я отмалчивалась. В конце концов он сдался и тоже умолк. Мы поехали длинной дорогой, чему я была только рада, поскольку мне хотелось успокоиться до того, как покажусь на глаза Мэтту и тете Мэгги.

Они поджидали меня на крыльце и, разумеется, тут же принялись расспрашивать, как прошел бал, но я отделалась ничего не значащими словами. Понятное дело, Мэтт тотчас навоображал черт знает что и стал в красках расписывать, что он сотворит с уродами, которые посмели обидеть его сестру. Кое-как мне удалось убедить его, что все в порядке и ничего страшного не произошло. Когда он наконец угомонился, я поднялась к себе в комнату, без сил рухнула на кровать и уткнулась в подушку.

События вечера кружились в голове, как сумбурный бесконечный сон, в котором бежишь и бежишь то ли за кем-то, то ли от кого-то и никак не получается ни добежать, ни остановиться передохнуть. Я снова и снова возвращалась мыслями к Финну и его странному поведению и не могла разобраться в своих чувствах к нему. Что он за человек? Странный, это точно, а иногда и жутковатый. Но когда мы танцевали, мне он показался самым чудесным на свете. А потом он взял и все испортил. Почему?

И все равно, несмотря на обиду, мне было приятно вспоминать его прикосновения. Обычно я ненавижу, когда меня трогают или хотя бы просто слишком близко стоят, но близость Финна была такой приятной.

Его рука на моей талии… Тепло, исходящее от него… И взгляд темных глаз…

Ладно, что бы я там себе ни напридумывала, это оказался сплошной обман.

Но самое удивительное произошло потом. Финн, похоже, понял, что я сделала с Патриком. Но как? Я сама-то не до конца уверена, что способна усилием воли обратить человека в безвольную марионетку, а нормальный, вменяемый человек даже подозревать ничего такого не должен.

Вот именно! Нормальный и вменяемый! Это и есть ключ ко всем странностям Финна: он полный псих! Этим все и объясняется. Если разобраться, я же ничего о нем не знаю. А отклонений в его поведении предостаточно. Начать с того, что невозможно понять, когда издевается, а когда говорит серьезно. Несколько раз мне почудилось, что я ему нравлюсь, но тут же возникало ощущение, что он меня ненавидит. Парень точно не в себе. И все же… И все же этот чокнутый меня чем-то притягивает. Наверное, я и сама чокнутая.

Полночи я ворочалась в постели, не в силах заснуть. Потом вдруг словно провалилась куда-то, но ненадолго, потому что, когда открыла глаза, окно по-прежнему темнело провалом. Подушка была влажная. Что же со мной происходит? Я ведь никогда не плачу, а тут разревелась во сне…

Я перевернулась и посмотрела на будильник. Всего лишь три часа. Потянулась к лампе и включила свет. Теплое сияние разлилось по комнате, и я едва сдержала испуганный вскрик.

ТРИ

Искатель

В оконное стекло кто-то скребся. От ужаса все во мне так и заледенело. А вспомнив, что моя комната на втором этаже, я вовсе на миг обезумела. К счастью, память тут же подсказала, что окно выходит на козырек над крыльцом. Но легче мне стало ненамного. Дрожащей рукой я повернула лампу так, чтобы она светила прямо на окно.

Из темноты на меня смотрел Финн Холмс! И при этом вовсе не походил на человека, которого застукали за подглядыванием.

Он снова осторожно постучал в стекло, и тут я поняла, что именно от этого звука и проснулась.

Вон оно что… Он не подглядывал, он ко мне в спальню пробраться захотел. Странно, но догадка эта почему-то меня вдруг успокоила, страх рассеялся. Я встала и подошла к окну, успев бросить взгляд на свое отражение в зеркале. Чучело то еще: пижама мешком, волосы всклокочены, глаза опухшие.

Та часть моих извилин, что еще не сбрендила окончательно, велела не пускать Финна в комнату. Мало ли чего взбредет в голову психу. А кроме того, Мэтт за стенкой может услышать что-то, и тогда нам обоим не жить.