Разгадай меня, стр. 94

Вдали слышен резкий свисток.

Нам пора идти.

Глава 64

Наверху идет дождь.

Мир как будто плачет нам под ноги, предчувствуя, что мы собираемся с ним сделать.

Мы должны разбиться на небольшие группы и сражаться звеньями, чтобы нас не убили сразу всех. У нас нет достаточно людей, чтобы вести постоянное наступление, поэтому нам приходится действовать тайно, быть осторожными и лишний раз не высовываться. И хотя мне неловко в этом признаваться, но я рада, что Кенджи решил выступить вместе с нами. Без него мы были бы гораздо слабее и куда более уязвимы.

Но нам надо где-то спрятаться от дождя.

Мы уже промокли насквозь, и если мы с Кенджи одеты довольно прилично и наше обмундирование хоть как-то защищает нас от влаги, на Адаме одежда из хлопка, и я беспокоюсь за него. Он долго так не выдержит. Все члены «Омеги пойнт» уже рассеялись на местности. Территория, расположенная непосредственно над нашим подземельем, является неконтролируемой — это пустые участки земли, и мы на выходе становимся отличной мишенью для противника.

К счастью, у нас есть Кенджи. И мы трое становимся невидимыми.

Солдаты Андерсона находятся где-то неподалеку.

Нам известно, что с тех пор как сюда прибыл Андерсон, он сделал все возможное, чтобы доказать свою силу и власть, а также продемонстрировать железную хватку Оздоровления. Любое проявление недовольства, выступления оппозиции, не важно, насколько они были слабы, и неубедительны, и в принципе безвредны, жестоко подавлялись. Он недоволен тем, что мы вдохновляем мятежников, и теперь он хочет доказать свою решимость действовать и довести задуманное до конца. То есть, другими словами, уничтожить нас всех. Именно нас.

Несчастные гражданские просто попали под его горячую руку.

Слышны ружейные выстрелы.

Мы, естественно, продолжаем двигаться на этот звук. Мы не произносим ни единого слова. Все понимают, что нужно будет делать и как именно. Наша задача — подобраться к месту бойни как можно ближе и уничтожить максимальное число солдат противника. Мы защищаем невинных. И оказываем поддержку своим товарищам из «Омеги пойнт».

И изо всех сил стараемся при этом не погибнуть.

Я вижу, как вдали начинают вырисовываться жилые кварталы контролируемой территории, хотя дождь мешает хорошо рассмотреть их. Все краски как будто сливаются, смешиваются у горизонта, и мне приходится напрягать зрение, чтобы определить, что же находится там, впереди. Я инстинктивно дотрагиваюсь до пистолетов в кобурах у себя за спиной, и мне тут же вспоминается наша последняя встреча с Андерсоном — наша единственная встреча с этим жутким мерзким человеком, — и мне становится интересно: а что же с ним тогда произошло? Не исключено, что Адам был прав, когда говорил, что Андерсон скорее всего серьезно ранен и теперь, наверное, занимается своим здоровьем. Интересно, появится ли он сегодня на поле боя или нет? Или же он вдобавок ко всему и трус и не выйдет сражаться в своей собственной войне?

Крики людей подсказывают нам, что мы подходим ближе к цели.

Мир вокруг сливается в размытый пейзаж серо-синего цвета с пестрыми вкраплениями в виде деревьев, протянувших вверх к небесам свои руки-ветви словно в молитве, словно они умоляют о пощаде, об облегчении. Они хотят избавиться от той трагедии, в которую были вовлечены помимо своей воли. Этого достаточно, чтобы я мысленно пожалела все растения и всех животных, которые вынуждены созерцать все то, что мы натворили с природой.

Они об этом никого не просили.

Кенджи ведет нас к границе контролируемой территории, и мы дружно прижимаемся к стене одного из стандартных квадратных домиков. Мы прячемся под выступающей крышей. Хотя ненадолго, но все же мы спасаемся от бесконечных сжатых кулаков, которые сыплются на нас с неба в виде дождя.

Ветер вгрызается в оконные рамы, тщетно пытается пробить стены дома. Капли дождя барабанят по крыше, как готовящийся попкорн по стеклу автомата.

Послание с небес вполне понятно: мы сильно разозлились.

Мы в гневе, и мы вас накажем. Вы заплатите за пролитую кровь сполна. Мы не будем просто так пассивно наблюдать за вами, хватит. Мы вас разгромим. Вот что говорят сегодня небеса.

«Как вы могли так с нами поступить?» — шепчут они вместе с ветром.

«Мы ведь дали вам все, буквально все», — говорят нам небеса.

— Ничто больше не будет таким, как было раньше.

Странно, почему я до сих пор не вижу никаких признаков находящейся совсем рядом с нами армии. Впрочем, я не вижу никого и из «Омеги пойнт» тоже. Я вообще никого не вижу. И мне начинает казаться, что этот участок земли выглядит подозрительно мирно.

Я хочу открыть рот и сказать, что нам пора двигаться дальше, как вдруг дверь в домик распахивается.

— Это последняя! — кричит кто-то. — Пряталась вон там. — Со стороны жилых кварталов к дому, где мы прячемся, подходит солдат. Он тащит за собой рыдающую женщину. Она что-то кричит, молит о пощаде, спрашивает про своего мужа, но солдат злобно рычит на нее и требует немедленно заткнуться.

Мне нужно сдерживать себя, иначе эмоции хлынут у меня из глаз и вырвутся из горла.

Я молчу.

Я не дышу.

Откуда-то, откуда именно, я не вижу, выбегает второй солдат. Он что-то одобрительно кричит первому и делает какие-то непонятные для меня движения руками. Я чувствую, как напрягся Кенджи, стоящий возле меня.

Что-то случилось.

— Отправим ее к остальным, — кричит второй солдат, — и можно считать, что эту зону мы очистили полностью.

У женщины снова начинается истерика. Она визжит, пытается царапаться. Она хочет объяснить солдату, что не сделала ничего плохого, она ничего не понимает, не знает, куда подевался ее муж, она просто искала здесь свою дочь. Она вопит во весь голос и размахивает руками, стараясь отделаться от солдата, который обращается с ней как с животным.

Тогда он просто начинает тыкать ей в шею стволом своей винтовки и угрожать:

— Если ты сейчас же не заткнешься, я тебя пристрелю!

Она тихо скулит, а потом просто падает в обморок. Она лишается чувств прямо в руках у солдата, и он, не скрывая своего отвращения, тащит ее куда-то, видимо, туда, где они уже собрали много таких несчастных. Я никак не могу понять, что же тут происходит. Я этого не понимаю.

Мы следуем за ними.

Ветер завывает, дождь по-прежнему хлещет и не собирается заканчиваться. В воздухе слышны и какие-то другие звуки, доносящиеся до нас издалека. Другими словами, здесь довольно шумно, вот почему я считаю, что будет безопасно для меня подать голос. Я сжимаю руку Кенджи. Он все это время продолжает проецировать свою силу на меня и Адама, делая нас невидимыми.

— Как ты думаешь, что здесь происходит? — спрашиваю я.

Он не сразу решает ответить мне.

— Они собирают гражданских в группы, — говорит он через несколько секунд. — Потом их будут убивать.

— И эта женщина…

— Да. — Я слышу, как он прокашливается. — Да. И ее тоже расстреляют, как и всех тех, кто, по их мнению, начинает протестовать против их режима или хоть каким-то образом связан с мятежниками. Они теперь убивают не только самых рьяных подстрекателей, — вносит ясность Кенджи. — Казнят и членов их семей, и друзей тоже. Так легче всего держать народ в повиновении. В результате те, кто остается в живых, как правило, предельно напуганы.

Мне приходится несколько раз сглотнуть, потому что тошнота подступает уже к самому горлу.

— Мы должны каким-то образом выручить их, — говорит Адам. — Может быть, нам удастся уничтожить солдат.

— Не исключено, только, ребята, в этом случае мне придется отпустить вас, верно? Я уже теряю силу, энергия убывает с удвоенной скоростью. И вы станете видимыми. Вы превратитесь в прекрасные мишени.

— Но у нас не остается выбора, так ведь? — спрашиваю я.

— Можно попробовать снять их снайперским методом, — предлагает Кенджи. — Совсем не обязательно вступать с ними в открытый бой. Такой вариант никто не запрещает. — Он замолкает, но тут же добавляет: — Джульетта, тебе раньше не приходилось оказываться в подобной ситуации. Пойми, я с радостью приму твое решение оставаться вне линии огня. Не все смогут выдержать то зрелище, которое очень скоро откроется нам, если мы все же решим следовать за этими солдатами. И я тебя не стану в этом винить. Тут нет ничего постыдного, пойми.