Разгадай меня, стр. 58
Здесь определенно кто-то живет.
Но это невероятно, такого просто не может быть!
Я тяну Кенджи и Адама к этому дому. Меня переполняют эмоции. Я почти забыла, что нам теперь запрещено жить в таком старом и красивом мире.
Кто-то дергает меня назад.
— Это не то, что нам нужно, — тихо говорит мне Кенджи. — Не та улица. Черт! Не та улица, наша — через квартал отсюда.
— Но почему, ведь этот дом… То есть, Кенджи, тут ведь тоже кто-то есть… Тут кто-то живет…
— Тут никто не живет, — бросает Кенджи. — Кто-то все нарочно подстроил, чтобы сбить нас с толку. Скорее всего этот дом даже каким-то образом связан с нашими врагами. Может быть, это такая западня, чтобы приманивать людей, которые разгуливают на неконтролируемой территории. Пошли отсюда. — Он снова дергает меня за руку. — Нам надо поторапливаться. Осталось всего семь минут!
И хотя теперь мы перешли с шага на бег, я не перестаю оглядываться. Мне очень хочется увидеть признаки жизни. Вдруг прямо сейчас кто-то выйдет из этого дома, чтобы проверить почтовый ящик или понаблюдать за летящими птицами…
Может быть, мне показалось.
Может, я сошла с ума.
Но я могу поклясться, что я увидела, как качнулась занавеска в этом доме на втором этаже.
Глава 33
У нас остается 90 секунд.
Настоящий дом 15–42 по улице Платанов такой же заброшенный, каким я и предполагала его увидеть. Он в полном беспорядке, крыша стонет под грузом долгих лет забытья. Адам, Кенджи и я стоим за углом, нас не видно тому, кто сейчас находится внутри, да и вообще мы пока остаемся невидимыми для всех. Вокруг никого не видно, да и сам дом смотрится так, будто туда уже давно не ступала нога человека. Теперь мне начинает казаться, а не было ли вообще все это чьей-то злой шуткой?
Остается 75 секунд.
— Ребята, вы себя не выдавайте пока что, — говорю я Кенджи и Адаму. На меня вдруг нашло вдохновение, и мне хочется произнести целую речь. — Надо дать ему понять, что я явилась сюда одна. Но если что-то пойдет не так, тогда, конечно, вам нужно будет выступить. Хорошо? Но все равно остается риск, что ваше появление может резко ускорить ход событий.
Они оба молчат.
— Черт! Как я сам раньше об этом не подумал, — говорит Кенджи.
Я не могу сдержать ухмылку.
— Сейчас я отпущу твою руку, — сообщаю я.
— Что ж, удачи тебе, — удивительно мягко произносит Кенджи. — Мы будем рядом.
— Джульетта…
Я замираю, слыша голос Адама.
Он как будто хочет сказать мне что-то, но потом решает не говорить ничего. Прокашливается, потом все-таки шепчет:
— Обещай быть осторожной.
— Я обещаю, — говорю я ветру, сражаясь с собственными эмоциями. Не теперь. Сейчас мне не до них. Нужно сосредоточиться.
Я набираю в грудь воздух.
Делаю шаг вперед.
И отпускаю руку Кенджи.
Остается 10 секунд, и я пытаюсь восстановить нормальное дыхание
9
и стараюсь казаться храброй
8
правда заключается в том, что я насмерть перепугана
7
и понятия не имею, что меня ждет там, за дверью
6
я уверена, что сейчас у меня случится сердечный приступ
5
но повернуть назад я уже не могу
4
потому что вот уже и она
3
эта дверь, прямо передо мной
2
нужно только постучать в нее
1
но она внезапно распахивается сама.
— Как хорошо, — говорит он мне, — что ты явилась как раз вовремя.
Глава 34
— Как приятно видеть, — говорит он, — что молодежь все еще ценит пунктуальность. Меня всегда очень расстраивает, если кто-то понапрасну тратит мое драгоценное время.
В мою голову как будто натолкали оторванных пуговиц, осколков стекла и карандашных огрызков. Я медленно киваю, без конца моргаю как полная идиотка, но не могу найти нужных слов в ответ. Может быть, я их позабыла, а возможно, таких просто не существует. Так или иначе, я не знаю, что ему сказать.
Я даже не знаю, кого я ожидала здесь увидеть.
Может быть, я рассчитывала встретить дряхлого старика, сгорбленного и подслеповатого. Или вообще у него должна была бы оказаться повязка на одном глазу, а передвигался бы он с клюкой. У него непременно должны быть гнилые зубы, морщинистая кожа, лысина. Или он мог оказаться кентавром, единорогом, старым колдуном в заостренном колпаке. Да кем угодно, в конце концов, но только не тем, кто сейчас предстал передо мной. Потому что это невозможно. Это неестественно. Мне так сложно все это понять. Другими словами, все то, что я ожидала, было неправильно и ошибочно.
Я смотрю на абсолютно здорового человека неописуемой красоты.
Это мужчина в самом расцвете сил.
Ему лет сорок пять, может, немного больше. Он высокий, мускулистый. Костюм сидит на нем идеально, причем настолько, что, кажется, это даже несколько несправедливо по отношению к другим людям. Волосы у него густые, гладкие, как шоколадное масло. Волевой подбородок, черты лица тоже на удивление правильные, скулы четко очерчены — результат нелегких прожитых лет. Но самое поразительное — это его глаза. Они сразу меняют общее впечатление. Подобных глаз мне в жизни не приходилось видеть.
Они похожи на аквамарины.
— Прошу вас. — Он чарующе улыбается. — Заходите.
И тут до меня доходит. Ну конечно, иначе же и быть не могло. Его потрясающая внешность, осанка, безупречное поведение… Что же тут странного, что я сразу позабыла о том, какой злодей стоит передо мной.
Это же и есть отец Уорнера.
Я вхожу в небольшую комнату, которая раньше скорее всего была гостиной. Вокруг крошечного журнального столика расставлены такие же миниатюрные, но при этом довольно неуклюжие кресла. Обои пожелтели и кое-где на стенах начали отслаиваться. В воздухе сильно пахнет плесенью. Видимо, старые окна с треснувшими стеклами здесь давно никто не открывал и комнаты не проветривал. Под моими ногами зеленый ковер, одна стена зачем-то декорирована панелями под дерево. Бессмыслица какая-то. Одним словом, дом отвратительный. Нелепо видеть в такой развалюхе столь изысканного джентльмена.
— Подожди-ка, — говорит он, — еще одна маленькая деталь.
— Что та…
Он прижимает меня к стене, держа за горло рукой, предусмотрительно закрытой кожаной перчаткой. Он, видимо, решил лишить меня кислорода, задушить меня, и мне кажется, что еще немного — и я действительно распрощаюсь с жизнью. Да, видимо, я умираю, наверное, именно так и погибают люди. Я не могу пошевелиться, я чувствую, как немеет все мое тело. Я пытаюсь добраться до него пальцами, но силы резко покидают меня. Я расплачиваюсь за свою собственную глупость. Мои последние мысли — это хорошенько отругать себя за то, что я была такой идиоткой. Я решила, что смогу прийти сюда и с легкостью выполнить задание. Только теперь я начинаю понимать, что он полностью обезоружил меня. Он расстегивает кобуру, отнимает мои пистолеты и перекладывает их себе в карманы.
И вот он уже отпускает меня.
Я оседаю на пол без сил.
Он приглашает меня присесть в кресло.
Я отказываюсь, мотаю головой. Меня мучает кашель, мои легкие не справляются, я хриплю и задыхаюсь в этой затхлой и пропахшей плесенью комнатушке. Мое тело содрогается, но я никак не могу успокоиться и захожусь в новом приступе страшного, изматывающего кашля. Я нахожусь здесь минуты две, не больше, а он уже полностью обезоружил меня и полностью лишил сил. Я стараюсь судорожно сообразить, что же делать дальше, как вытерпеть эту пытку и при этом остаться в живых. Теперь не время отступать.
Я крепко зажмуриваюсь. Стараюсь прочистить легкие и одновременно сосредоточиться. Когда я окончательно прихожу в себя, то вижу, что он уже уселся в кресло и с интересом смотрит на меня.
— Где заложники? — с трудом выдавливаю я.
— С ними все в порядке. — Этот человек, имя которого мне неизвестно, небрежно отмахивается. — И ничего плохого не произойдет. Так ты точно не хочешь присесть?