Просто слушай, стр. 46

— Постой! — Оуэн опустил руку и взглянул на сцену. — Музыканты выходят…

— Знаю. Я сейчас.

И я ушла, пока Оуэн не успел еще что-нибудь сказать. Просто не могла больше врать! К тому же во рту появился горький привкус, а в горле встал ком… Надо было поскорее выбираться на улицу.

В зал набилась целая толпа. Все стояли впритык друг к другу. «Трут Скуод» начал петь, и большинство подхватили. Значит, знали песню. Речь в ней, по-моему, шла о картошке.

Я пыталась пробиться к выходу. Все смотрели на сцену, и одно лицо сменялось другим. Кто-то поворачивался и бросал на меня раздраженный взгляд, а кто-то вообще не обращал внимания. Наконец толпа начала редеть, до выхода оставалось совсем немного, но тут кто-то схватил меня за руку:

— Аннабель, мы подружились!

Ролли. Он нес в охапке бутылки воды и широко улыбался. Толпа радостно закричала и захлопала, а я повернулась к Ролли:

— То есть?

— Вот так вот! — Он помахал бутылкой. — Она даже разрешила принести ей воды. Наш план сработал! Наконец-то мы познакомились! С ума сойти, правда?

Ролли был счастлив, а лицо у него раскраснелось.

— Здорово, — выдавила я. — Я просто…

— Держи! — перебил меня Ролли. Он засунул одну бутылку в карман, другую сжал под мышкой, а мне отдал оставшиеся две. — Тебе и Оуэну. Передай ему, что он был прав. Во всем!

Я кивнула. Ролли поднял вверх большие пальцы и умчался. Надо было мне тоже попросить его передать кое-что Оуэну. Я обернулась. Где-то с противоположной стороны зала меня ждал Оуэн. Но расстояние между нами было столь огромно и непреодолимо, а на пути стояло столько препятствий, что я развернулась и пошла к выходу. Во рту по-прежнему горчило, а ладони вспотели.

В лицо ударил холодный воздух, под ногами заскрипел гравий. Как же все знакомо! Ком, рвущийся наружу, жжение в горле… И всегда не хватает времени убежать. Я с трудом дотерпела до машины и, убрав назад волосы, упала на колени. Желудок скрутило, я изогнулась, но меня так и не вырвало. Я хрипло дышала, слушая, как бьется сердце, а вдалеке едва различимо играет музыка.

Глава пятнадцатая

— Ну что ж, начнем. — Мама выбрала тележку и подкатила ее к автоматическим дверям. Положила сумку перед собой и вытащила список.

Шла вторая неделя декабря. Скоро должна была приехать Кирстен, и мама попросила сходить с ней за покупками. Не могу сказать, что ждала сестру с нетерпением, в отличие от мамы, пребывавшей в праздничном настроении. Двери открылись, мама подтолкнула к ним тележку и улыбнулась мне, а я заставила себя улыбнуться в ответ. Последнее время я только этим и занималась: заставляла себя улыбаться.

Я смутно помнила последние полтора месяца. Знала только, что жизнь моя снова стала такой же, как и в начале учебного года. Как будто мы с Оуэном и не начинали встречаться. Одиночество в школе, ненавистная работа моделью и невозможность что-либо изменить.

Утром в воскресенье, после «Бендоу», я проснулась ровно в семь, чтоб послушать передачу Оуэна, но вспомнила, что теперь все изменилось. Перевела будильник и постаралась заснуть. Но не смогла, а, напротив, окончательно проснулась. И на меня нахлынули воспоминания.

Конечно, Оуэн разозлился. Я ведь просто сбежала, даже не объяснившись. Понимала, что не права, но ничего не могла поделать. И теперь, чтобы оправдаться, надо было честно поговорить с Оуэном, но я не решалась. Даже ради него.

Однако, как выяснилось, не только от меня зависело, состоится ли наш разговор. На следующий день в школе Оуэн все решил сам.

Только я припарковалась, как услышала стук в окно: бум-бум-бум. Я подпрыгнула и обернулась. У окна с моей стороны стоял Оуэн. Он обогнул машину и уселся на пассажирское сиденье. Я сделала глубокий вдох и задержала дыханье: говорят, таким образом можно отсрочить конец, если машина вдруг начинает тонуть.

— Что случилось? — потребовал объяснений Оуэн.

Даже не поздоровался, хотя я и не ждала. Давящего молчания, которое я бы могла прервать, тоже не последовало. Оуэн просто выпалил то, что занимало его последние полтора дня. И что самое ужасное, смотрел он на меня пристально и зло, а я невольно то и дело отводила глаза. Оуэн раскраснелся, губы его были плотно сжаты. Мне стало тесно от исходящей от него тревоги.

— Прости. — У меня дрогнул голос. — Я просто…

Трудно разговаривать с человеком, который умеет слушать. Он никогда не перебьет и не заставит тебя замолчать. Он никогда не заговорит вместе с тобой, не заглушит твои слова и не изменит их смысл. Человек, который умеет слушать, просто ждет. И таким образом вынуждает тебя продолжать.

— Не знаю, что сказать, — наконец выдала я. — Правда… не знаю!

Оуэн довольно долго молчал. «Невыносимо!» — подумала я.

— Не хотела идти, так бы и сказала!

Я прикусила губу и опустила глаза. Мимо машины прошли какие-то парни. Они громко обсуждали футбольные тренировки.

— Я хотела, — сказала я.

— Тогда в чем дело? — спросил Оуэн. — Почему ты сбежала? Я не понимал, что происходит. Стоял и тебя ждал!

У меня заныло сердце. «Стоял и тебя ждал!» Конечно, ждал! И тут же мне об этом доложил. Потому что, в отличие от меня, у Оуэна нет секретов. У него все лежит на поверхности.

— Прости, — повторила я, хотя понимала сколь глупо и бессмысленно звучат извинения, — я просто… Столько всего произошло!

— Например?

Я покачала головой. Ну не могла я сказать правду! Не могла, и все. Пусть меня и приперли к стенке.

— Много всего.

— Много всего… — повторил Оуэн, а у меня в голове мелькнуло: «Эвфемизм». Но Оуэн промолчал.

Он громко вздохнул и отвернулся. Только теперь я наконец решилась на него взглянуть. Все было так знакомо! Мужественный подбородок, кольца на пальцах, наушники на шее… Из одного чуть слышно доносилась музыка. «Интересно какая?» — подумала я скорее по привычке.

— Нет, не понимаю! — сказал Оуэн. — Должна же быть причина! Но ты почему-то молчишь… — Он покачал головой. — Сама на себя не похожа!

Стало очень тихо. Не ехали машины, никто не проходил мимо. В полной тишине прозвучали мои слова:

— Как раз похожа.

Оуэн взглянул на меня и переложил рюкзак на другую ногу.

— То есть?

— Вот теперь я очень на себя похожа, — очень тихо, едва различимо произнесла я.

— Да брось, Аннабель! — раздраженно сказал Оуэн, совершенно мне не поверив. А зря.

Я опустила глаза:

— Я хотела измениться. Но на самом деле я совсем другой человек.

А ведь я ему уже говорила об этом в день нашего знакомства! Говорила, что не всегда честна, что избегаю конфликтов, что меня пугает злость. И что обычно люди, обидевшись, навсегда исчезают из моей жизни. Мы с Оуэном совершили ошибку, решив, что я могу измениться. Что я уже изменилась. Здесь-то и затаилась главная ложь.

Громко и протяжно прозвенел звонок. Оуэн заерзал на сиденье и взялся за ручку:

— Что бы ни случилось, мне бы ты могла рассказать. Ты об этом знаешь.

Оуэн надеялся, что я, как смелая девушка, расскажу ему все как есть, что оправдаю его надежды. Он ждал даже дольше, чем я думала. Затем распахнул дверь и вылез наружу.

И ушел. Закинув за плечо рюкзак и засунув в уши наушники. Год назад я так же смотрела ему вслед — он тогда ударил Ронни Уотермана. И даже чувствовала примерно то же самое: благоговение и немного испуг. До меня постепенно доходило, чем уже в который раз обернулись для меня молчание и страх.

Я дождалась второго звонка и только тогда вышла из машины. Двор был почти пуст, и я направилась в школу. Не хотелось видеть ни Оуэна, ни кого-либо еще. Утро прошло как в тумане, вокруг шумели люди, но я старалась их не слушать. На большой перемене пошла в библиотеку и устроилась в научном зале при секции американской истории. Разложила перед собой книги, но не прочла ни слова.

Под конец перемены я пошла в туалет. В нем никого не было за исключением двух девушек. Они стояли у раковины и заговорили, как только я скрылась в кабинке.