Улица Пяти Лун, стр. 27

Хелена очнулась и завопила с новой силой. В дверь продолжали ожесточенно колотить. Сверху донесся шум. Словом, в доме начинался настоящий бедлам.

Я посмотрела на Хелену. Может, отхлестать ее по щекам? Мысль соблазнительная, но сначала надо позвать кого-нибудь на помощь. Я быстро подошла к входной двери, которая сотрясалась под ударами, и после непродолжительной возни с замками впустила человека в форме шофера. Это был не Бассано, который привез нас на виллу. Увидев меня, человек отпрянул и закатил глаза.

— Быстрей, быстрей! — Не привыкла я, чтобы от одного моего вида мужчины шарахались. — Синьорина в обмороке, нет, наверное, уже не в обмороке... у нее истерика. Помогите мне с ней справиться.

Вопли Хелены сменились сдавленными рыданиями. Я подняла глаза. Сверху свешивались гроздья изумленных лиц, в основном женских. Штат горничных в полном составе прибыл на бесплатный спектакль. Сквозь толпу кое-как одетой прислуги храбро пробрались две мужские фигуры.

Луиджи успел натянуть джинсы, прекрасный торс остался обнажен. Подлый Смит прибыл при полном параде: белая рубашка, брюки с безукоризненными стрелками.

Чемоданы и скорчившаяся на них Хелена говорили сами за себя. И лишь поймав враждебный взгляд Луиджи, я осознала некоторую двусмысленность своего положения.

Если чемоданы, как я подозревала, набиты награбленным добром, тогда я — пособница кражи. Черт меня дернул связаться с этой жадной дурищей! Надо было первым делом оттащить ее баулы наверх, а уж потом пялиться на привидение...

— Мы встретили привидение, — с натужной веселостью сообщила я, пытаясь отвлечь внимание от набитых чемоданов.

— Неужели? — саркастически вопросил Смит. И, разумеется, вздернул бровь. — И как оно? Симпатичное? Соответствует описанию нашей дорогой синьорины?

— Описание не идет ни в какое сравнение с оригиналом, — сухо ответила я. — Надо перенести Хелену в постель.

— С какой стати она расхаживает по дому среди ночи? — подал голос Луиджи. — Да еще с чемоданами? Нет, не отвечайте. Я знаю ответ. Антонио, почему ты решил помочь бежать этой женщине?

Шофер разразился многословными извинениями, сопровождая их энергичной жестикуляцией. У него имелось вполне логичное оправдание: ему ведь никогда не говорили, что он не должен подчиняться приказам Хелены. Но хмурый вид Луиджи, казалось, его напугал. Шофер снова забормотал слова оправдания. Юноша бесцеремонно и властно оборвал его:

— Хватит! Возвращайся к себе, Антонио!

— Наверное, чертовски приятно принадлежать к высшим классам в стране, где еще сохраняется феодальная верность, — вполголоса заметил Смит. — Наши крестьяне получили слишком много свобод.

Он послал мне любезную улыбку, я ответила еще более сладкой. Его коварная попытка отвлечь мое внимание не сработала. Даже если бы Луиджи не произнес имя шофера, я все равно узнала бы этот голос. Антонио... Один из моих похитителей!

Ночное приключение оказалось не только захватывающе интересным, но и полезным. За эти несколько минут я узнала немало!

Слуги оттащили Хелену с чемоданами в ее комнату. Луиджи удалился, всем своим видом воплощая аристократическую надменность. Я тоже вернулась к себе в комнату, бросив Смита одного в холле.

Замка на моей двери не было. Я подставила под ручку стул и заперла на задвижку балконную дверь. Спать будет душновато, зато в безопасности.

Интересно, кто играл роль монаха-призрака? Смит, Луиджи, Пьетро или вдова? Пьетро мог только притворяться мертвецки пьяным, а старухе ничего не стоило лишь имитировать немощь, а на самом деле быть бодрой попрыгуньей. В детективных романах престарелые негодяи поступают так сплошь и рядом — делают вид, будто парализованы и не в состоянии двинуть ни рукой ни ногой, а сами совершают злодейство за злодейством.

Я склонялась записать фокус с призраком на счет Смита. Во-первых, вполне в его духе — у этого человека извращенное чувство юмора, а во-вторых, прибежал он далеко не сразу, хотя явно не спал. Вряд ли люди спят в вечернем костюме. С Луиджи все понятно — юноша вскочил, натянул джинсы и бросился на крик. Но Смит... Если он не спал, то где был?.. С другой стороны, он вполне мог сидеть в своей комнате, выжидая, когда соберется толпа побольше, — из осторожности. Не хотел рисковать.

Но все это лишь догадки. Самое главное, что я узнала призрак! Я имею в виду череп, а не того, кто прятался за ним. Эти стилизованные кости и словно вырубленные скулы трудно не узнать.

Невольно припомнились слова отца. Как-то, будучи особой юной и самонадеянной, я пожаловалась ему, что в университете нас пичкают сведениями, которые не имеют никакого отношения к современной жизни. «Не имеют отношения?! — проревел мой любимый родитель и презрительно фыркнул. — Да откуда такой сопливке, как ты, знать, что имеет отношение к жизни, а что нет?» Папа был прав на все сто процентов. История искусств вряд ли способна пригодиться в быту, но тем не менее именно эти бесполезные с практической точки зрения знания не раз спасали мне жизнь...

Вот и на этот раз я нашла применение своим познаниям. Дело в том, что «череп» был не чем иным, как ритуальной ацтекской маской! Такие маски надевают жрецы жутковатого религиозного учения, где большую роль играют черепа, скелеты и содранная человеческая кожа. Ацтеки изготовляли черепа из разнообразных материалов, иногда украшая их мозаикой из настоящих костей, раковин и бирюзы. В одном лондонском музее хранится маленький хрустальный череп.

Череп, который я видела сегодня, в точности повторял тот хрустальный шедевр, только здешний был значительно больше и вырезан не из горного хрусталя, а из металла. Наверняка очередное творение мифического умельца. Превосходное творение, должна заметить.

Меня вдруг охватила необъяснимая уверенность, что мастерская, где создали этот череп, находится совсем рядом...

Глава седьмая

На следующее утро я первым делом отправилась в комнату Хелены. Ночью она потребовала, чтобы рядом с ней сидела одна из горничных. Когда я нарисовалась на пороге комнаты, девушка обрадованно вскочила — за ночь капризы любовницы графа ей порядком надоели. Правда, сейчас толстуха дрыхла без задних ног.

Покосившись на спящую красавицу, я принялась исследовать содержимое чемоданов и до того увлеклась, что в чувство меня привел только сварливый голос. Я вздрогнула и быстро заговорила:

— Помолчите! Вы хотите, чтобы в дело вмешалась полиция? Возможно, Пьетро и разрешил бы вам бежать с брошью, но вот этой пропажи он бы не потерпел.

Я помахала лошадью эпохи Тан, которую Хелена стащила из гостиной. Интересно, откуда эта безмозглая прелестница узнала, сколь ценна китайская статуэтка?

— Я была ужасно зла на Пьетро, — пробормотала Хелена. — Неужели вы меня осуждаете?

— Да, но не за злость, а за глупость. Господи, теперь понятно, почему чемоданы были такими тяжелыми!

Еще бы — на дне каждого покоился массивный серебряный канделябр почти метровой высоты. Я встала и демонстративно отряхнула руки.

— Хелена, вы сейчас же положите все на место! И если по-прежнему хотите покинуть виллу, я вам помогу. Но все эти безделушки придется оставить здесь.

Она так и не смыла с вечера косметику, которая при свете дня выглядела просто ужасно. Лицо было в разноцветных пятнах, помада размазалась, а румяна полыхали багровыми пятнами. Синьорина захлопала склеившимися ресницами:

— Я остаюсь. Он не может меня бросить. Не может!

— А как же призрак? Неужели вы его больше не боитесь?..

— Вы же не боитесь!

— Я, разумеется, не боюсь... Но... но мне до смерти хочется узнать, кто... — Хелена натянула простыню до носа, но искра, сверкнувшая в ее глупых темных глазах, заставила меня спросить: — Хелена, дорогая моя, вы ведь знаете, кто это был?

— Нет!

— А если бы знали, все равно бы мне не сказали... Вот что я получаю за свой любезный и кроткий нрав. А ну, быстро! Мигом вытряхивайтесь из постели и расставьте все это барахло по местам. Не то я расскажу Пьетро!