Неугомонная мумия, стр. 38
– Слабо, – хмыкнул Эмерсон. – Очень слабо, Пибоди. Но, зная тебя, я удивляюсь, как это ты до сих пор не арестовала подозреваемого.
– У меня было время справиться с первым побуждением. Какая польза от того, что мы задержим Хамида? Пока у нас нет твердых доказательств его причастности к преступлению, он будет все отрицать. Наиболее разумная линия поведения – не обращать на него внимания, следя при этом за каждым его шагом. Рано или поздно Хамид совершит какую-нибудь оплошность, и мы схватим его на месте преступления.
– Следить? Ты хочешь сказать – следовать за ним по пятам? Ну, знаешь... Если ты думаешь, что я ночи напролет стану сидеть на корточках за пальмой и вслушиваться в храп Хамида, то глубоко заблуждаешься.
– В этом-то и трудность. Тебе по ночам нужно спать, Эмерсон, и мне тоже.
– И не только спать... Ночь – единственное время, когда мы можем побыть вдвоем, и я ни в коем случае не намерен лишиться этой привилегии.
– А что, если спать по очереди? – размышляла я. – В тюрбане и халате я вполне сойду за мужчину...
– Мне бы хотелось видеть тебя без тюрбана и халата, Пибоди...
– Э-э...
Нам помешал Рамсес, вернувшийся из кухни с жареным цыпленком. Мне пришлось употребить все свое красноречие, но все же удалось доказать ему, что цыпленка нужно съесть самому, а не скормить льву.
3
Возражения Эмерсона по поводу слежки за Хамидом хотя и отличались некоторой фривольностью, но были вполне разумными. Поэтому я обдумала иные возможности. Наиболее очевидной был Джон.
Рабочие расчищали могилы, перенося хрупкие останки в древние кельи. Хамид работой себя особо не утруждал. Еще бы, небось утомился ночью, перетаскивая ящик с мумией. Куда же он его дел? Длина ящика превышала два метра. В деревне Хамид – чужак, своего жилища, где можно было бы спрятать ящик, у него нет. Скорее всего, снимает угол...
Но в пустыне хватает тайников: брошенные гробницы, углубления... Господи, да ящик можно просто зарыть в песок! Или погрузить в лодку и переправить по воде. Ответов на вопрос «где?» хватало, а вот с вопросом «зачем?» было посложнее...
Наконец я приняла решение.
– Джон! У меня для вас задание, которое требует немалого ума и преданности.
Молодой человек приосанился:
– Все, что пожелаете, мадам.
– Благодарю, Джон. Я знала, что могу на вас положиться. Мы с профессором Эмерсоном подозреваем, что один из наших работников – отъявленный преступник. Днем я буду за ним приглядывать, но ночью у меня нет возможности следить. Джон, я хочу, чтобы вы стали моими глазами. Первым делом надо выяснить, где он живет. Затем найдите неподалеку от его жилища удобный наблюдательный пункт. Если этот негодяй ночью выскользнет из дома, отправляйтесь за ним. Главное, чтобы он вас не заметил. Справитесь?
Джон почесал затылок.
– Мадам, я, конечно, постараюсь, но предвижу некоторые трудности.
– А именно?
– Как он меня не заметит?
– Не говорите глупостей, Джон. Вы спрячетесь.
– Где, мадам?
– Где? За деревом, стеной... Напрягите воображение!
– Да, мадам, – с сомнением сказал Джон.
– Какие еще трудности вы предвидите?
– А что, если кто-то заметит меня за пальмой и спросит, что я там делаю посреди ночи?
– Если вы спрячетесь достаточно хорошо, вас никто не увидит. Господи, Джон, вы что, сами придумать не можете?
– Трудно сказать, мадам. Но я сделаю все, что смогу. А что это за человек?
– Вон тот. Третий от конца... теперь второй... Они все время меняются местами.
– Неужели вы говорите о брате Хамиде, мадам?
– Брате Хамиде?! Да, Джон, я говорю о брате Хамиде. Значит, он обратился в веру Иезекии?
– Да, мадам, и я знаю, где Хамид живет. Он ночует в кладовке за молельным домом. Но, мадам, уверен, вы ошибаетесь. Он не может быть преступником. Брат Иезекия очень уважает его, а брат Иезекия не стал бы уважать преступника, мадам.
– Брат Иезекия столь же падок на лесть, как и любой другой. – Джон недоуменно посмотрел на меня, поэтому я уточнила: – Вокруг святых всегда вертятся нечестивцы и строят козни.
– Не понимаю я всех этих мудреных слов, мадам... По-вашему, брат Иезекия слишком доверчив?
– Доверчивость – признак истинной святости, Джон. Мученичество часто является результатом излишней доверчивости.
Трудно сказать, понял ли меня Джон, но, похоже, я его убедила. В любом случае он смекнул, что слежка позволит ему быть поближе к своей драгоценной Черити.
– Я сделаю то, что вы сказали, мадам. Как вы думаете, может, мне замаскироваться?
– Отличная мысль, Джон! Я рада, что вы прониклись духом задания. Халат и тюрбан позаимствуем у Абдуллы.
Джон отправился помогать Эмерсону, а я осталась на месте, пристально, но ненавязчиво присматривая за Хамидом. Через некоторое время ко мне подошел Абдулла:
– Что такого в этом человеке, госпожа? Почему вы не сводите с него глаз?
– В каком человеке, Абдулла? Ни на кого я не смотрю. Просто любуюсь пейзажем.
Абдулла почесал бороду:
– Значит, я ошибся. Мне показалось, что вы следите за чужаком. Тем, что из Манавата.
– Вовсе нет... А что ты о нем знаешь, Абдулла?!
– Он никогда не работал руками, госпожа моя. Натер киркой кровавые мозоли.
– А как он ладит с остальными?
– Друзей у него нет. В деревне тоже ни с кем не разговаривает. Прогнать его, госпожа? Желающих поработать хватает.
– Нет, не надо. Лучше не спускай с него глаз. – Я понизила голос. – Абдулла, возможно, этот Хамид – преступник. Убийца...
– Опять! – Абдулла испуганно всплеснул руками. – Достопочтенная госпожа, только не это! Я здесь для того, чтобы работать. Умоляю, госпожа, не надо этого делать. Опять убийства, опять трупы!
Я нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду, Абдулла?
– Я боялся, что это случится, так боялся... Вы все время находите трупы! А еще эта деревня неверных, ненавистников Аллаха. И проклятие, тяготеющее над домом, где мы живем...
– Что ты бормочешь, Абдулла? Мы же сняли проклятие.
– Нет, госпожа, нет! Призраки все еще здесь. Прошлой ночью мой сын Дауд видел одного из них...
Я ожидала чего-то подобного. Многие люди суеверны, но у египтян больше оснований верить в призраков, чем у других народов. Разве удивительно, что потомки фараонов ощущают присутствие богов, которым поклонялись более трех тысяч лет назад? Добавьте к этому пантеоны христианства и ислама, и вы получите внушительную когорту всевозможных демонов.
Я собиралась объяснить это Абдулле, но нам помешал Эмерсон.
– Пибоди! Ты сюда не подойдешь?
– Поговорим позже, Абдулла. Не поддавайся страху, друг мой. Ты же знаешь, что Отец Проклятий способен справиться с любым злым духом.
– Гм-м, – с сомнением протянул Абдулла.
Эмерсон стоял на вершине скалы и смотрел вниз. Рядом с ним топтался Джон.
– Пибоди, ты только взгляни!
Я взобралась на скалу. На первый взгляд внизу ничего примечательного не наблюдалось. Из-под земли торчала наполовину раскопанная мумия. Судя по обмоткам, мумия относилась либо к эпохе Птолемеев, либо ко временам римлян, а такого добра у нас хватало.
– Господи, – вздохнула я. – Еще одно римское кладбище.
– Не думаю. Мы находимся на христианском кладбище.
Джон прочистил горло:
– Сэр... Я давно хотел сказать вам об этом. Эти бедные христиане...
– Не сейчас, Джон!
– Но, сэр, нехорошо выкапывать бедных покойников, словно это какие-то нечестивцы. Если бы мы были в Англии...
– Мы не в Англии, Джон. Ну, Пибоди, что скажешь?
– Любопытно... У столь ухоженной мумии должен бы иметься гроб или саркофаг.
– Именно, моя дорогая Пибоди.
– И как ее обнаружили?
– Рабочие просто наткнулись на нее, в каких-то двух футах от поверхности.
– Ты ведь знаешь, Эмерсон, пески иногда смещаются без всякой видимой причины. Мне сфотографировать?
Эмерсон поскреб подбородок:
– Думаю, не надо. Я просто запишу, где ее нашли, и посмотрим, что еще здесь отыщется.