Механическая принцесса, стр. 59

Ободряюще похлопав по шее Балия, юноша с трудом поднялся на ноги. Затем, превозмогая головокружение, доковылял до гребня холма и посмотрел вниз.

Перед ним лежала небольшая долина, посреди которой уютно расположилась крохотная деревушка – чуть больше хутора. Он вытащил стилус и начертал на левом запястье Руну видения. Зрение обострилось, и он увидел посреди деревни небольшую церквушку. Там, в деревушке, можно остановиться на ночь и передохнуть.

Все его естество требовало двигаться дальше и побыстрее со всем этим покончить. От Кадер-Идриса его отделяли какие-то двадцать миль, но если он продолжит путь прямо сейчас, то не только окончательно загубит Балия, но и доберется до цели разбитым, и схватка с кем бы то ни было ему будет не по плечу.

Перемежая уговоры пригоршнями овса, Уилл помог Балию встать. Затем взял его под уздцы и направился в деревню.

Тесса сидела на деревянном стуле с высокой резной спинкой, обитой массивными железными гвоздями, шляпки которых больно упирались в ребра. На широком, наполовину заваленном книгами столе перед ней лежали перо, чернильница, стопка бумаги и карманные часы Джона Шейда.

По обе стороны от девушки замерли два механических болванчика. Мортмейн даже не потрудился придать им сходство с живыми людьми. Они были треугольными, из туловищ торчали толстые руки, заканчивающиеся острыми, как бритва, лезвиями. Страшноватое зрелище… но Тесса не удержалась от мысли, что, окажись здесь Уилл, он сказал бы, что они похожи на две большие репы, а может быть, даже сочинил о них смешной стишок.

– Возьмите часы, – приказал Мортмейн, – и приступайте к превращению.

Он сидел напротив, на таком же деревянном стуле с такой же резной спинкой. Теперь они находились в другой комнате, куда Тессу привели автоматы. Единственным источником света был камин – такой огромный, что в нем можно было целиком зажарить быка. Мортмейн уперся руками в подбородок, на лице его плясали отблески пламени.

Тесса взяла часы, ощутив в руке их тяжесть. Затем закрыла глаза.

Магистр дал ей слово, что пошлет Джему серебро, и она ему поверила. В конце концов, зачем ему обманывать? Какое ему дело до того, сколько проживет Джеймс Карстейрз? Серебро представляло собой лишь предмет торга, чтобы заполучить ее, Тессу, и к тому же она теперь все равно находилась в его власти.

Она сильнее сжала часы и вдруг почувствовала, как они, подобно ее Механическому ангелу, стали пульсировать, словно в них пробудилась жизнь. Рука девушки дернулась, и на нее с силой нахлынуло превращение – вопреки обыкновению, без всяких усилий с ее стороны. У Тессы перехватило дух – Джон Шейд прорастал в каждой клеточке ее естества. Руку пронзила боль, она разжала пальцы и уронила часы на стол. Но остановить превращение уже было нельзя. Плечи под пеньюаром, который по-прежнему был на ней, раздались, пальцы позеленели, кожа стала цвета окислившейся меди.

Голова девушки дернулась, опустив глаза, она увидела, что теперь у нее большие, тяжелые мужские руки с широкими ладонями. На мгновение Тессу охватила паника – превращение впервые поглотило ее вот так, без остатка.

Мортмейн не сводил с Тессы взгляда. Глаза его полыхали мрачным огнем.

– Отец, – произнес он.

Тесса не ответила. Не смогла. Прозвучавший внутри голос был не ее – он принадлежал Шейду.

– Мой механический принц, – сказал Шейд.

Свет в глазах Мортмейна стал ярче. Он наклонился вперед, хищным жестом подвинул к Тессе бумагу и сказал:

– Отец, мне нужна твоя помощь. В моем распоряжении замок, и я знаю, как его открыть. Автоматы готовы, но мне недостает созданного тобой связующего заклятия. Напиши его, и тогда у меня в руках окажется последний фрагмент.

Крохотная искорка паники в душе Тессы разгорелась в костер. Трогательного единения между отцом и сыном не было и в помине. Девушка все еще пыталась сопротивляться, но превращение держало ее мертвой хваткой. Джон Шейд давно умер, но стальной обруч его воли заточил ее в чужом теле и заставил повиноваться. Тесса с ужасом смотрела, как рука тянется за пером, окунает его в чернила и что-то пишет на бумаге.

Мортмейн подался вперед. Он задыхался, словно пробежал огромное расстояние. За его спиной в камине оранжевые языки пламени взлетали все выше.

– Ну вот, – сказал он и облизал губы. – Да, теперь я понимаю принцип действия. Наконец-то!

Тесса изумленно взглянула на свою писанину. Для нее она была бессмысленным набором чисел, знаков и символов, непонятной тарабарщиной. Девушка вновь попыталась сопротивляться, но все ее усилия вылились в кляксу, капнувшую на бумагу. А перо все бежало и бежало. Рука, державшая его, дрожала, но продолжала писать. Тесса закусила губу – сначала слабо, затем сильнее – и ощутила во рту вкус крови. Несколько капель упало на бумагу. Перо продолжало писать, размазывая кровь по листу.

– Ну вот, – довольно повторил Мортмейн, – отец…

С треском, напоминающим выстрел, перо сломалось и выпало из руки Тессы. Девушка в изнеможении откинулась на спинку стула. Зеленый оттенок кожи стал постепенно исчезать, она задрожала всем телом и почувствовала, как по плечам рассыпаются ее собственные волосы. Во рту по-прежнему стоял привкус крови.

– Нет! – вскрикнула она, хватая ртом воздух, и потянулась к написанному. – Нет…

Но боль, неизбежное последствие превращения, мешала ей двигаться быстро, и Мортмейн опередил ее. Он с хохотом схватил бумагу и вскочил на ноги.

– Отлично! – воскликнул он. – Благодарю вас, моя маленькая колдунья. Теперь у меня есть все необходимое. Автоматы, проводите мисс Грей в ее комнату.

Железная рука бесцеремонно сграбастала Тессу за воротник пеньюара и рывком поставила на ноги. Все вокруг нее стало вращаться с головокружительной скоростью. Мортмейн взял со стола золотые часы и улыбнулся злой, беспощадной улыбкой.

– Не сомневайся, отец, – сказал он, – ты будешь мной гордиться.

Тесса, не в состоянии видеть происходящее, закрыла глаза. «Что я наделала? – подумала она. – Что же я наделала?»

Глава 17

Лишь чистая душа бывает благородной

Когда Габриэль вошел в гостиную, Шарлотта сидела, склонив голову над каким-то письмом. Огонь в камине не горел, и в комнате было холодно. Куда только смотрит Софи, подумал Габриэль, наверное, опять тренируется. Отец такого бы не потерпел. Ему нравилось, что слуги могут постоять за себя в бою, но все же он предпочитал, чтобы соответствующую подготовку они проходили до того, как появиться в доме.

– Габриэль? – подняла глаза Шарлотта.

– Вы хотели меня видеть? – Юноша прилагал отчаянные усилия, чтобы голос звучал спокойно. Ему казалось, что Шарлотта видит его насквозь. Взгляд его упал на лежащий на столе лист бумаги. – Что это?

Шарлотта застыла в нерешительности, потом ответила:

– Письмо от Консула, в последнее время он часто пишет мне. – Губы ее сжались в тонкую, горестную линию. – Единственное, к чему я всегда стремилась, так это руководить Институтом, как мой отец, – вздохнула она. – Вот уж никогда не думала, что это будет так трудно… – Шарлотта осеклась, затем натянуто улыбнулась и продолжила: – Ладно, ведь я позвала вас сюда не для того, чтобы обсуждать мои проблемы. В последнее время вы выглядите утомленным, Габриэль, вас не отпускает напряжение. Мы все пережили стресс, и я боюсь, что под его воздействием забыли о вашей ситуации.

– О моей ситуации?

Она встала и подошла к нему:

– Ваш отец… вы, должно быть, по нему скорбите…