Лев в долине, стр. 22
– Здесь не так удобно, как в гостиной, – сказала я тихо, – но, по-моему, ваши нервы на пределе, и я решила, что вам лучше побыть одной.
– Вы очень добры. Не смею вас задерживать...
– Нет-нет, я вас не оставлю. – Я присела на другой ящик. – Нам срочно надо кое-что обсудить, если вы собираетесь продолжать этот маскарад.
Единственным источником света была луна в окошке. Девушка забилась в тень, но до моих ушей долетел ее стон. Она все же попыталась выкрутиться:
– Что вы хотите этим сказать, миссис Эмерсон?
– Мой муж, самый умный мужчина из всех, кого я знаю (наверное, мои знакомства недостаточно обширны), в некоторых вещах удивительно наивен. Но меня-то вы не надеялись провести, мисс Дебенхэм?
Несколько секунд тишина была полной. Обманщица затаила дыхание. Наконец она перевела дух.
– Я знала, что скоро буду разоблачена, но обманывать вас в мои планы не входило. Я надеялась передохнуть несколько дней, а потом положиться на ваше милосердие или продолжить бегство. Когда же профессор принял меня за кого-то еще, я решила: это судьба.
Голос девушки был усталым, но спокойным, уже без панических ноток. Она испытала облегчение, оттого что смогла поговорить с кем-то начистоту, а я убедилась, что лгать не в натуре мисс Дебенхэм.
– Так вы прочли мое письмо?
– Да. Признаться, сначала оно меня разозлило. Я ужасная упрямица. Родители баловали меня, не заботясь о моем характере. Не выношу, когда меня критикуют, и всегда добиваюсь своего. Ужасная черта.
– Как сказать. Сильный характер – не порок, мисс Дебенхэм. Нет, простите, лучше буду звать вас мисс Маршалл, надо привыкать.
– Значит, вы разрешите мне продолжить маскарад? Неужели вы готовы обманывать мужа?
– На преднамеренную ложь я, конечно же, не пойду, но если Эмерсон предпочитает обманываться, то с моей стороны было бы очень нетактично портить ему настроение. К тому же под влиянием момента он может наговорить и наделать много такого, о чем потом будет сожалеть... Я была бы рада поподробнее обсудить с вами трудности супружества – у меня на этот счет сложившиеся взгляды, но позже. Нам нельзя здесь задерживаться, иначе даже мой наивный Эмерсон удивится, чего это мы сидим в темноте. О Рамсесе и говорить нечего. Что собой представляет наше чадо, вы скоро узнаете. А сейчас расскажите мне коротко, но точно, как все было в ночь убийства.
– Я ужинала с князем Каленищеффым, – тихо начала девушка. – Потом мы поехали любоваться пирамидами при луне.
– Знаю. Я вас там видела. Что дальше?
– Мы вернулись в гостиницу. Князь пожелал мне у двери моего номера спокойной ночи...
– Вы не пригласили его к себе?
– Наверное, я этого заслуживаю... – прошептала она, помолчав. – Нет, не пригласила.
– Продолжайте. Только без лишних подробностей.
– Коридорный отдал мне ваше письмо. Я села у зеркала, прочла его и рассердилась...
– О своих эмоциях можете не вспоминать, если они не повлияли на ход событий.
– Спасибо... Я отбросила письмо, разобрала постель, легла и уснула. Потом отчего-то проснулась: то ли от скрипа открываемой двери, то ли от звука шагов. Передо мной появилась темная фигура. Я узнала князя. Он тихо крался к кровати. Я вскочила, упала на пол и потеряла сознание. Очнулась я уже на рассвете. Князь лежал поперек кровати, мертвый. Я взяла из шкафа...
– Минуточку! Я просила вас воздержаться от подробностей, но вы, по-моему, упускаете кое-что важное. Вернемся к моменту, когда вы проснулись среди ночи. Что вы чувствовали – бодрость или неестественную слабость?
– Мне едва хватило сил, чтобы скатиться с кровати. Но как вы догадались?
– Похоже, вам подсыпали снотворное. Вы что-нибудь ели или пили перед сном?
– Воду из графина. Здесь такая сушь, что весь день страдаешь от жажды.
– Так я и думала. Проклятые графины! Можно подумать, что они изобретены специально для удобства отравителей и убийц. Благодарите ангела-хранителя, который вас вовремя разбудил. Но вам грозила совсем не та опасность, которой вы испугались. Каленищеффа заманили к вам в номер запиской, якобы написанной вами. Он за вами ухаживал? Можете не отвечать, я и так знаю, что да. Князь был ловеласом и считал себя неотразимым красавцем. Записку он принял за чистую монету.
Убийца уже поджидал его. На ваше счастье, очнулись вы ненадолго, а потому не видели самого убийства. В противном случае убийце пришлось бы избавиться и от вас. Не знаю уж, что вас уберегло, дорогая: то ли редкостная невосприимчивость к снотворному, то ли вы выпили мало воды. Так или иначе, ангел-хранитель еще раз пришел вам на помощь. Если бы все вышло по плану, вас обнаружили бы рядом с трупом вашего мнимого любовника и, конечно, арестовали. А так у вас хватило времени одеться и незамеченной исчезнуть из отеля. Кто-то – возможно, сам Каленищефф – подкупил коридорного, чтобы тот покинул свой пост. Было раннее утро, и вас никто не видел, а если и видел, то вряд ли узнал в этом фривольном наряде. Вы где-то спрятались – не рассказывайте где, сейчас это неважно, – а потом, вспомнив мое искреннее предложение помочь в случае нужды, решили нас разыскать. Поздравляю, мисс Маршалл, вы не теряетесь в трудную минуту. Редкой женщине хватило бы характера, чтобы после такого удара судьбы избрать столь разумную линию поведения. Спасибо, вы все мне рассказали.
– Но...
Наверное, девушка хотела сказать, что я недалеко ушла от Эмерсона по части фантазий на ее счет, но у меня не было желания выслушивать обвинения и оправдываться.
– Тихо! Наше время истекло.
И действительно, за шторой раздался шорох и в комнатку просунулась голова Рамсеса.
– Папа послал меня сказать, что вода вскипела. Он также интересуется, какого... Нет, ты запрещаешь мне повторять такие выражения, мама. Одним словом, папа не понимает, что вы здесь делаете без стула, стола и даже без лампы. Признаться, мне тоже любопытно, какого... то есть зачем...
– Боюсь, твое любопытство так и останется неудовлетворенным, – перебила я его, вставая с ящика. Настроение у меня было превосходное, все устраивалось как нельзя лучше. – Мы уже идем, Рамсес.
Девушка схватила меня за руку.
– Что же мне делать? – прошептала она. – Вы мне поверили, хотя...
– Поверила.
– Почему?! Ведь вы меня совсем не знаете!
– Все очень просто. Я знаю, кто убийца.
– Что?! – вскрикнула она.
Рамсес тотчас обернулся. В лучах света, проникавшего из гостиной, с худыми руками и ногами, всклокоченный, с вопросительно вскинутой головой, он очень смахивал на любопытного страуса.
– Потом, потом!
Я усадила мисс Маршалл в кресло и вручила ей чашку заваренного Эмерсоном чая. Умение готовить в число разнообразных талантов моего мужа не входит, но чай заварить в приступе вдохновения он способен.
III
Решить проблему ночлега оказалось сложнее, чем я предполагала. Отправить Рамсеса на крышу я не могла: с него сталось бы сигануть вниз, форсировать стену и забрести неведомо куда. Он редко не подчиняется прямым запретам, но мастерски находит в них лазейки.
Лечь с Эмерсоном на крыше, оставив внизу девушку и Немо, тоже было нельзя. Эмерсон, правда, считал мои опасения ханжеством и каждые пять минут клеймил меня позором. Я не собиралась объяснять ему свои истинные соображения, чтобы окончательно не запутать ситуацию. Мисс Маршалл повезло: она улизнула у Гения Преступлений из-под самого носа. Не могла же я теперь оставить ее на милость человека, в котором подозревала пособника подлого ГП!
На крыше мисс Маршалл тоже не была бы в безопасности. Оставался единственный выход: положить наши с Эмерсоном матрасы в гостиной, по соседству с каморкой, которую я отвела гостье. Тому, кто попытается до нее добраться, пришлось бы на нас наступить, потому что наше ложе перегораживало проход, а окошко слишком узкое, чтобы в него протиснуться.
Приготовления ко сну сопровождались сильным шумом. Браниться в присутствии посторонней леди Эмерсону мешает воспитание, но он нашел выход: беспрерывно громко крякал, фыркал и поминал всуе Создателя и почти всех святых.