Пустой город, стр. 39
Счастливчик вспомнил все это и принял решение.
Прижавшись боком к стене, он свернул за угол и бегом преодолел последний участок голой земли. Кровь стучала в его жилах, когда он съежился в комок под растрескавшимся зарешеченным окном, стараясь дышать как можно тише. Свирепые псы ни в коем случае не должны были почуять его запах или услышать стук его испуганного сердца.
В следующее мгновение ему показалось, будто его сердце, в самом деле, перестало биться. Потому что он услышал, как альфа свирепых псов грозно спрашивает своих пленников:
— Где еще один пес?
Кровь застыла в жилах у Счастливчика, мороз пробежал по шкуре. Еще один… пес?
Он услышал, как Белла жалобно заскулила, демонстрируя полную покорность. Но альфу больше не интересовала угодливость пойманных воров.
— Ты знаешь, о ком я спрашиваю, комнатная игрушка! Еще одна собака, вроде вас. Где она?
— Я… я не знаю, о ком ты… — завыла Белла. Потом раздалось клацанье огромных челюстей и отчаянный, полный ужаса, визг Беллы.
— Вот так-то, — прорычал кто-то из свирепых псов.
Счастливчик оцепенел от ужаса. Узел страха, скрутившийся в его животе, вырос до таких размеров, что заполнил все тело, мешая дышать.
«Они в любой момент могут меня учуять!»
Свирепые собаки пока не обнаружили его, но они знали, что он где-то рядом; видимо, они учуяли его запах на других собаках и сопоставили его с запахом Беллы. Но если это так, значит, у этих жутких псов был сверхъестественно острый нюх!
Как же теперь Счастливчик сможет спасти своих друзей?
Глава XIX
Большой дом стоял чуть в стороне от низеньких собачьих домиков, к главному входу вели деревянные ступеньки. Лучшего укрытия в данный момент было не найти, поэтому Счастливчик на брюхе вполз под крыльцо и затаился там, насторожив уши. Перед этим он благоразумно извалялся в кучке собачьей грязи, оставленной в траве — гадость, конечно, зато теперь от него пахло, как от свирепых псов. Оставалось уповать на то, что эта маскировка обманет его врагов.
Он боялся даже думать о том, что будет, если они его найдут. Было ясно, что он не сможет ни победить в драке, ни даже выйти живым из потасовки. Сможет ли он убежать? Тоже вряд ли. Лапочка, наверное, смогла бы, но он не беговая собака. Горькое отчаяние грызло Счастливчика изнутри. Его поймают и порвут в клочья прежде, чем он успеет перебежать поляну!
Он ждал очень долго. Постепенно стемнело, стало холодно, Собака-Луна вышла на небо, а Счастливчик так и не придумал, что же ему делать.
Он знал, что его друзей накормили: он слышал, как свирепые псы внесли внутрь миски с едой и швырнули их на пол, так что мясные комочки разлетелись по всему полу. Еще он знал, что его друзья заперты в крохотной комнатушке, и что их все время стерегут. Об этом он узнал, подслушав жалобные причитания Дейзи. Но уж если Дейзи жаловалась на тесноту, страшно было даже подумать о том, каково приходилось Белле! Нужно было как можно скорее что-то сделать, но в голове у Счастливчика, впервые в жизни, было совершенно пусто. Ни единой мысли, ни единого выхода. Ни одной хитрой уловки. Как будто он никогда не был псом-одиночкой, привыкшим во всем полагаться на свой разум.
«Нет, я был псом-одиночкой! — напомнил себе Счастливчик. — Причем, лучшим!»
Стоило ему вспомнить об этом, Собака-Лес что-то тихо зашептала ему на ухо, укрепляя его Собачий Дух. Да, он должен стать хитрым и коварным, как Собака-Лес.
Закрыв глаза, Счастливчик затаил дыхание и взмолился о помощи.
Свирепые псы почти не разговаривали со своими пленниками — только изредка отдавали им грубые приказания — зато очень много болтали друг с другом, когда выходили из дома или несли стражу в сгущающихся сумерках.
Они действовали очень четко и организованно, предугадывая малейшие движения друг друга. Эта дисциплина внушала страх, было понятно, что свирепые псы никогда не совершают ошибок и ни на миг не ослабляют бдительности. Наверное, эти собаки были чемпионами среди своей породы, гордостью своих сбежавших Длиннолапых.
Счастливчик содрогнулся, вспомнив свои немногочисленные столкновения с такими собаками. Единственное, что мог сделать пес, которого угораздило попасться на глаза свирепым собакам — это удирать без оглядки.
Но у Беллы, Дейзи и Альфи не было такой возможности. Значит, Счастливчик тоже не мог сбежать. Поэтому он лежал в тени крыльца, почти не дышал и внимательно ловил каждое слово.
Вот трое свирепых псов вышли из дома. Счастливчик вжался в стену, молясь, чтобы они его не заметили, но собаки не стали спускаться с крыльца. Невидимые в темноте, они уселись над головой у Счастливчика и громко заговорили о своих пленниках.
— Надо убить их, Сталь! — проворчал один из трех, не сводя глаз с огромной желтой луны. Они стояли совсем близко, поэтому Счастливчик едва дышал и боялся, как бы враги не услышали грохот его перепуганного сердца о ребра.
— Кинжал дело говорит, — прогавкал второй. — Убить и бросить трупы возле забора, на страх другим нарушителям. Пусть знают, как с нами связываться! А так, какой от них прок? Хлопоты одни.
— Еще жрут в три горла, — добавил Кинжал. — Прорвы. Набрасываются на еду, словно в последний раз едят. Неоправданная растрата запасов, вот что они такое. Жалкие шавки.
— Конечно, можно еще задать им хорошую трепку и отпустить на все четыре стороны, — без особого восторга добавил другой пес. — Это тоже предупреждение. Эти трусливые твари разнесут молву о нашей свирепости по всей округе!
— Никуда они не уйдут, и ничего никому не скажут, — раздался голос третьей собаки, до сих пор не принимавшей участия в разговоре. Счастливчик мгновенно узнал этот ледяной тон — это была сама альфа. — По крайней мере, до тех пор, пока не скажут, как они нас нашли и как сюда пробрались. Я не так глупа, чтобы поверить бредням о том, что они перепрыгнули через забор. А ты что скажешь, Пернач?
— Не беспокойся, Сталь. Мы вытрясем из них всю правду, — хмуро заверил ее невидимый Пернач. — Они еще не раз проклянут тот миг, когда задумали украсть у нас еду.
— Это точно, — довольно хмыкнула Сталь. — Я уже вижу, что нам недолго придется уговаривать эту паршивую пустолайку. Заодно она расскажет нам, куда подевался четвертый пес. Я знаю, что он где-то здесь. Я его нутром чую.
Счастливчик крепко зажмурился, пытаясь собраться с силами для поступка. Эти сытые грозные твари были жестоки и безжалостны, однако их нельзя было назвать самыми умными представителями собачьего мира. На месте Пернача он бы сразу подумал о дыре в ограде и послал бы своих подчиненных проверить и обнюхать всю изгородь. И сейчас ограда была бы уже починена и неприступна, как раньше.
Значит, как он и думал, его спасением станет хитроумие Собаки-Леса — если, конечно, спасение вообще возможно.
Он бесшумно выполз из своего убежища под крыльцом. Свирепые псы продолжали беседовать над его головой, уверенные в том, что их пленники никуда не денутся. Вот кто-то из врагов встал и потянулся — раздалось клацанье и царапанье когтей по дереву.
Счастливчик прирос к земле, но пес вскоре снова улегся, вздыхая и ворча себе под нос.
Бесшумно перейти участок травы, держась в тени под деревьями, стало самым страшным испытанием в жизни Счастливчика. Он бесшумно переставлял лапы, едва касаясь подушечками земли, и беспрестанно молил Собаку-Лес укрыть его от свирепых псов, не дать им обнаружить его запах — хотя бы на какое-то время.
Пройдя половину пути до ограды, Счастливчик остановился, осторожно выдохнул и успокоил гудящие нервы. Ну что, достаточно? Если отойти слишком далеко, собаки могут не захотеть затеваться с погоней, но если плохо рассчитать расстояние, то можно запросто закончить свою жизнь в пасти свирепых псов…
«Ничего, справлюсь!»
Счастливчик пошире расставил лапы, сгорбился, сделал глубокий-преглубокий вдох — и с оглушительным лаем высоко подпрыгнул в воздух. Потом подскочил, снова плюхнулся на все четыре лапы, описал круг и дико завыл.