Благородство и страсть, стр. 58

Типтон ничем не мог помочь, кроме как взять ее за руку и дать выплакать свое горе Он мог вылечить ее раны, но не ту, что появилась у нее в сердце. Его мысли переключились на неуловимого лорда А'Корта. Этот человек заслуживал сурового наказания. До тех пор пока его не поймают и не посадят в клетку, как животное, Типтон позаботится о том, чтобы он не добрался до его больной.

– Мистер Милрой, как мило, что вы выполняете все капризы старой женщины! – воодушевленно прощебетала тетушка Молли.

Они прогуливались по дорожкам Кенсингтон-Гарденз. Кенан подстраивался под шаг пожилой дамы, которая, прихрамывая, одной рукой опиралась на трость, а другой – держала под локоть Кенана.

Улыбнувшись ей, он сказал:

– Мэм, если честно, я всего лишь покорно принял королевское приглашение.

Она фыркнула:

– Если вы человек покорный, то весьма удачно этим пользуетесь для получения желаемого.

– Давайте не будем ходить вокруг да около. У нас общая цель, и вы хотели достичь ее с самого начала.

– Моя племянница, – согласилась Молли, довольная, что они могут разговаривать в открытую. – Вы оказались самым сложным ухажером, мистер Милрой.

Образ Уинни всплыл у него перед глазами. Она прогнала его, решив, что для него важнее не она, а доказать свое право на наследство. Когда-то Милрой не стал бы с этим спорить.

– Что ж, мы квиты, – и я еще не встречал такой своевольной женщины.

Остановившись, миссис Бедгрейн принялась любоваться замком, видневшимся на горизонте.

– Итак, каковы ваши планы?

Носком ботинка он играл с гравием на дорожке. Судя по ее дружелюбному и заговорщическому настрою, Уинни еще не рассказала тетушке о своем ребенке.

– В последнее время все так запуталось. Лучше мне держаться на расстоянии. Сэр Томас наверняка приказал стрелять в меня, если я посмею приблизиться к их дому.

Тетушка Молли подняла руку, изящно затянутую в перчатку, и потрепала его за ухо с такой силой, что ухо заныло.

– За что? – спросил Кенан, потирая покрасневшее ухо.

– За то, что вы так просто сдались. Вы должны вынести все трудности, чтобы завоевать ее руку.

– Уинни не примет меня, – с горечью признал он.

– У девочки есть гордость и темперамент, и она может превращать их в оружие, когда ее кто-то обидел. Поговорите с ней, мистер Милрой: покажите, что для нее есть место в вашей жизни.

– А есть ли для меня место в ее жизни? Мне не стать тем человеком, которого Бедгрейн желает в мужья для своей драгоценной дочери. Правда, у меня есть деньги. Ей не придется голодать со мной. Но я есть и навсегда останусь внебрачным сыном Рекстера. Нас будут обсуждать на каждом углу. Как долго она сможет выносить все эти взгляды и сплетни, прежде чем возненавидит меня за это? А наши Дети? Мой позор падет и на них.

Увидев, как Молли снова поднимает руку, Кенан благоразумно отступил, чтобы она не дотянулась до него.

– Вы недооцениваете Уинни, если думаете, что она оставит вас из-за кучки жалких сквернословов. А вот вы?

вы докажете, что хотите большего, чем ее имя и тело? Если бы такой дерзкий вопрос задал мужчина, Милрой из него всю душу вытряс.

– Я пошел в клуб и проучил пятерых подонков, которые могли очернить ее честь. Они уже наверняка думают, как лучше покончить со мной. Нужны еще доказательства?

Тетушка Молли с сочувствием прошептала:

– Не уходить.

Кенан проводил старую даму домой и сумел устоять перед потребностью съездить к Уинни. Вместо этого он направился на коляске (одно из его последних приобретений) к себе домой. Несмотря на то что тетушка Молли была уверена, что сэра Томаса больше заботило счастье дочери, чем благородная кровь, Милрой сильно сомневался, что Бедгрейн когда-либо увидит в нем мужа Уинни.

Мужа.

Кенан сам удивился тому, о чем думает. Стоило побыть с ее тетушкой, как голова его заполнялась глупыми мечтами о невозможном. Уинни не доверяла ему, ее отец желал ему смерти. К чему начинать все с начала? В жизни у него было столько трудностей, что он не верил в счастливый конец.

– Сэр, можно вас?

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как к нему подошел мальчик. В этом чумазом личике, лохмотьях и настороженном выражении глаз, которое в ребенке такого возраста могло появиться только от боли, Кенан узнал самого себя – того, давнего.

– Ты ел?

– Я не попрошайничать пришел, сэр. Мне заплатили, чтобы я передал вам кое-что, – сообщил мальчик, важно выпячивая грудь.

Кенан спустился с коляски и распорядился, чтобы кучер позаботился о лошадях.

– Ну, тогда давай.

Мальчик прищурил глаза, пытаясь дословно вспомнить то, что ему велели передать.

– Мне сказали, у одного джентльмена есть бумаги, для вас очень важные. Если вы хотите заполучить их, то должны заплатить.

Милрой предполагал, что скоро к нему поступит подобное предложение, зная, какой соблазн представляют пропавшие документы Рекстера. Все же это могла быть ловушка.

– Сколько?

– Тридцать фунтов, – ответил мальчик, подтверждая свой ответ кивком головы, когда увидел, как удивился Кенан, услышав сумму. – Встреча назначена на десять часов вечера на Ковент-Гарден. Приходите один и без оружия, иначе он продаст бумаги какому-то другому человеку.

Ночью Ковент-Гарден был опасным местом, где орудовали воры, проститутки и любители азарта. Никто не обратит внимания ни на выстрелы, ни на крики о помощи.

– Можешь передать тому, кто тебя послал: я приду.

– Это не обязательно, сэр. Он и не сомневался в ва-1ем ответе.

Глава 20

Вся семья ополчилась против нее. После бурного спор с тетушкой Молли сэр Томас нехотя согласился с тем, что если скрываться от светского общества, то непременно поползут сплетни об Уинни, Кенане и определенной группе джентльменов, которые залечивают увечья разной степени тяжести и единодушно молчат по этому поводу. На семейном вечере Уинни хотела высказаться, но ей буквально заткнули рот.

Только когда отец напомнил, что он старается лишь ради ее счастья, Уинни успокоилась. Говорили и о Брук. Лорд А'Корт мог выдвигать любые обвинения, но у него не было доказательств, что к исчезновению его жены причастна Уинни. Странно, что он, уверенный в том, что через нее можно найти жену, не заявил о своих подозрениях в полицию. Возможно, он боялся того, что она расскажет о его жестокости, если на нее надавить. Уинни считала, что его люди следят за домом. Из-за этого она решила не сидеть у постели подруги. Так было безопаснее, и потом она доверила Типтону заботу о ней.

– Кажется, после смерти Рекстера любителей светских раутов не стало меньше. Мало кто по-настоящему скорбит по нему, – заметил сэр Томас, обводя взглядом заполненный людьми зал. Ему всегда становилось чуть-чуть не по себе, когда вокруг во всей своей красе порхало столько дам. – А вот и моя девочка!

Он развел руки, чтобы обнять свою младшую дочь.

– Добрый вечер, папа! – Девона поцеловала отца, потом перевела взгляд на сестру. – Великолепно выглядишь, платье тебе так идет! – похвалила она Уинни. Подавшись вперед, поцеловала ее в щеку и прошептала: – Типтон сказал, что с его больной все в порядке. Тебе не о чем волноваться.

Обрадовавшись новости, Уинни просто расцвела в улыбке:

– Твоего мужа нет, так что развлекать тебя будем мы. – Втроем они пошли по коридору, вызывая своим появлением бурный интерес. – Жаль, Ирен нет рядом. Она посоветовала бы нам, как себя вести в такой сложной ситуации.

От сурового взгляда отца Девоне пришлось приглушить свой смех веером.

– Оставьте в покое старшую сестру, – предостерег сэр Томас. – Языки чешутся?

Сестры обменялись веселыми взглядами. Подшучивать над их образцовой сестрой было интереснее в ее присутствии, так что они повиновались требованию отца.

– А вот и Амара. – На другом конце зала Девона увидела подругу. – И ее ужасная мамаша. – Обмахиваясь веером, Девона заметила, что леди Клейг на минуту задержала дочь, прежде чем та направилась поздороваться с ними. – Леди Клейг презирает меня, – сказала Девона. – Не обижайся на Амару. Ее мать такая гадкая, что не простит тебе даже родства со мной.