Экзамен на бога, стр. 61
Настя закусила губу. Она тогда поверила, что без зеленого огонька надписи дверь не откроется, и ждала ее появления. Ждала, хотя ее чуть не поглотила та страшная и непонятная волна из смеси жара и холода. А это, оказывается, не больше чем шутка! Игрушка!
Настя рассердилась и стукнула Семена по шлему. И в тот же миг яркий слепящий песок, подернутый маревом, и бледное небо над головой исчезли.
32
Мрак вокруг на миг показался ледяным и липким, но скоро сделался мягким, приятным. Глаза так устали от искрящегося песка и колючего солнца, нужно дать им отдохнуть. Веки сами опустились.
Настя встряхнула себя, заставила думать. С не меньшим трудом заставила шевелиться. Что-то ей подсказывало, в беспамятстве или дурманном сне она пробыла недолго, несколько минут. Осязаемый туман в голове снова начал брать власть над ней, она попыталась дернуться – не удалось. Попыталась открыть глаза – оказались слепленными. И тут такая раскаленная игла вонзилась ей в ребра так, что туман мигом улетучился и мозг прояснился.
Настя ругнулась и почти одновременно поблагодарила Бджила – тот не пожалел своего яда, чтобы спасти ее. Что-что, а силы ее сейчас переполняли, по артериям не кровь струилась, а сплошной адреналин, или что там еще такое же важное.
Но шевельнуться вновь не удалось. Она была спелената от макушки до пяток.
– Вы, значит, со мной вот как! – сказала она для бодрости и со щелчком выбросила все три своих когтя на правой руке и единственный на левой. Удерживающая ее оболочка с треском развалилась на отдельные лохмотья. Правда, свобода оказалась жесткой – она, видимо, была подвешена на довольно большой высоте и свалилась с нее вниз, на негостеприимные камни.
Светлее после высвобождения из оков не сделалось, но зажигать огоньки она не стала, решила пока ночным зрением обойтись.
Что у нас вокруг? Кирпичный… нет, из каких-то плоских плиток без всякого соединяющего их раствора сложенный свод коридора. Больше похожий на творение природы, чем на дело человеческих рук. Тоннель этот не иначе прорыт в местных песках, вон его, песка то есть, и под ногами навалом. А то, что она сочла за камни, когда вниз свалилась – это кости.
Свод высокий, вокруг повешено множество мешков. Наверное, она в таком же коконе висела. Только все эти меньше и почти одного размера.
Ну и где хозяева? Позвать, что ли? Лучше поискать, а то переговорить с ними побыстрее не терпится. Но сначала она запустила руку за пазуху и достала Бджила.
– Ты как? Я тебя не раздавила? Хотя такой сам кого хочешь раздавит. Даже крылышки не помялись. Ой, в боку-то как свербит от твоего яда. И шишка с кулак вздулась. Но все равно спасибо. А ты сам как себя чувствуешь? Наши пчелы, если ужалят, то умирают сразу. Говоришь, нет?
Вся эта болтовня с пчелой нужна была, чтобы успокоиться. Ну и пока она сканирует пространство, делать все равно нечего.
– Эй, ты что? Хочешь улететь? А тебе здесь не темно? Ну лети!
Пчела повисела перед лицом и как-то очень уж быстро исчезла из виду. Стало еще тоскливее.
– Будем полагать, ты в курсе, куда лететь нужно, – сказала Настя вслед улетевшему товарищу.
Семен перед самым походом попросил ребят взять на воспитание по пчелке.
– Понимаете, они любят за пазухой сидеть, а при таких размерах мне на себе их уже не разместить.
Насте достался пчел-самец с отливающими зеленью крылышками. Она сразу решила, что животина нуждается в имени. Вспомнила, что на украинском пчел называют бджилки. Так ее личная пчела и получила свое имя. И с первого раза его запомнила. Впрочем, тут все было не так просто. У этих насекомых было две разновидности мозга – обычный и еще один специализированный, для общения с симбионтами более высокого уровня развития. С фикусами или муравейниками. Как оказалось, и с человеком общаться они тоже подходят.
– Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать…
О направлении Настя не задумывалась, пошла туда, куда полетел ее Бджил. Но скоро оказалась на развилке. В ее центре лежал немалого размера камень, но, увы, без указательных надписей.
– Прямо пойдешь – голову потеряешь, – пробормотала Настя строчку из сказки. – В моем случае я кому-то голову точно оторву.
Справа зашуршало. Мягко и даже как-то застен чиво.
– Стоять! – приказала Настя, и чтобы понять, что на самом деле представляет собой объект, видимый ночным зрением как размытое пятно, зажгла пару огоньков.
– Господи! И на что же ты похоже-то? – удивилась она.
Более всего это чудо природы напоминало бесформенный мешочек, к которому за какой-то надобностью пришили кошачьи ушки и хвост. Глазки тоже имелись, хоть и крохотные. Размером с кролика или с того же кота. О! Лапы тоже есть, но… Вспомнила! Так выглядит мягкая игрушка, если из нее извлечь всю набивку. В детстве она это проделывала неоднократно.
– Похоже, на таких, как ты, здесь тоже охотятся, подходящего размера коконы висели.
От зверька исходил слабый ментальный сигнал, но понять что-то, кроме того, что ее новый знакомый боится, было трудно. Хотя… ну да, он не за себя боится. И, понятно, не за неё. Или за неё?
Настя резко обернулась и буквально в паре шагов позади увидела рожу, весьма схожую с тем мохнатым жуком-рогачом в леднике. Размером поменьше, но очень похож. Уродливая жучиная башка крепилась на мощной шее, а тело было как у гориллы. Длинные руки сжимали за хвосты связки таких же зверьков, какого она только что встретила. Правда, эти выглядели обычными котами, а не пустыми мягкими игрушками.
Зверюга то ли от досады, то ли от удивления мотнула головой – длинные пряди бурого меха, свисающие от углов рта, мотнулись, словно канаты. Нападать чудовище не торопилось.
Странно, но Настя не испытывала не то что страха, даже простого опасения. Наоборот, ей показалось, что зверь дружелюбен. Вот только… кто, кроме него или такого же, мог ее спеленать и подвесить в качестве продовольственного запаса? Она-то, оказавшись в паутинном коконе, почти убедила себя, что ее врагом будет паук. Но пока пауков не видно.
Рогатый зверь чуть ощерился – зубы у него были крупнее, чем у жука в леднике, и то, что их меньше, не особо успокаивало – и принялся пританцовывать. Усы-канаты начали раскачиваться. От него пошла волна уюта, тепла и спокойствия.
– Так вы, сударь, гипнозом увлекаетесь! Вот как вы меня в первый раз усыпили. Оригинально! Раньше все, кто использовал ментальные атаки, нас пугали, мышцы судорогами сводили, волю парализовали страхом. А тут вот этак тихо, мирно, культурно.
Она все еще не решила, как правильнее действовать в этой ситуации. Нападать не хотелось. Прежде всего потому, что если зверь был не один, он легко мог позвать на помощь. К тому же его возможности не до конца ясны, а о силе и ловкости вообще пока мало известно.
Но вскоре всё решилось само собой. Зверь, продолжая пританцовывать, всё шире разевал пасть и всё сильнее выпучивал глаза. Те уже надо лбом возвышались на целую ладонь. Вдруг раздался щелчок, и с рогов метнулась молния. Настя даже отходить в сторону не стала, поймала сгусток электричества ежовой рукавицей и, не давая пойманной молнии разорвать связь со своим источником, закрутила ее в обратном направлении. Шерсть на рогах задымилась, а зверь, распластавшись в воздухе, совершил изящный и точный бросок, который предполагал завершить мощным ударом нижней лапы. Вот тут Настя чуть подвинулась и сама пяткой ударила пролетающего мимо соперника в основание лодыжки, или что там у него в этом месте. Зверь перевернулся в воздухе, прочертил рогами свод, обрушив множество плиток, и грохнулся примерно на таком же расстоянии, на каком находился прежде. Но по другую сторону.
Вскочил он моментально и, издав трубный рев, кинулся в повторную атаку. Засвистел воздух, рассекаемый когтями. Рогатый минотавр проскочил несколько метров и с удивлением уставился на то место, где только что была его правая лапа. Никаких фонтанов крови не было, из плеча ровной струей текла белая и густая, как кефир, жидкость. В этот раз зверь пошел вперед шагом, по-медвежьи косолапя.