Экзамен на бога, стр. 26
А тут раз, и трава кончилась.
Местность вновь перестала быть ровной, как стол, появились многочисленные взгорки. На одном из них решили устраиваться на ночлег.
Обитателей в этом холме не водилось, трава на вершине не росла, так что обустроились быстро. Но пока устраивались, вокруг Семки стали кружить пчелы. Крупные, побольше обычной земной, хоть и поменьше шмеля.
– Вам тут что, медом намазано? – отмахнулся Семка. – Человек с ног валится, а дел у него еще невпроворот. Летите за медом, пока цветы на ночь закрываться не стали.
Семен чувствовал, что его бессилие подходит к концу, что завтра он будет во всеоружии и тогда передвигаться они смогут намного быстрее. Но для этого ему необходимо как следует отдохнуть. И подкрепиться. Очень хотелось киселя или сладкого чая, но пришлось довольствоваться куском рыбы – последним, к слову сказать.
Пока все готовились к ночевке, купол не ставили. Тем более что местные насекомые на них внимания не обращали, пусть и изрядно надоели в травяных джунглях, где периодически взлетали испуганные полчища всевозможных мушек, мух, крылатых червячков и жучков, микромотыльков с булавочную головку размером, чуть более крупных стрекоз с тремя парами крыльев и прочих летунов. Ну и пчелы, встречавшиеся в травяных зарослях, некоторые едва не с кулак размером, произвели неизгладимое впечатление. Все это так или иначе мешало, порой пугало, но кровососов здесь, похоже, не имелось. Что радовало.
А на холмике, обдуваемом ветерком, вовсе никаких летучих неприятностей не водилось. Пока повторно не прилетели пчелы. На этот раз они не стали кружить вокруг Семки, а просто выбрали его своим аэродромом. Уселись на левое плечо и чем-то деловито занялись. Он и не сразу их заметил. Просто вдруг с плеча медом запахло. Он голову повернул, а там пчелы. Прилепили к его плечу крошечную бадейку вроде маленького наперсточка.
– Ты смотри какие умные, – похвалил их Семен. – Послал за медом…
И вот тут до него дошло, что это те самые малюсенькие пчелки, что встретились ему в середине дня и которым он помог вылупиться. И что они его полагают кем-то вроде… ну не иначе вроде своей мамы. Днем они кормились на пастбище, тьфу ты, на маковом поле или другом лугу, ближе к вечеру прилетели к нему вроде как домой, а он как злая мачеха, вместо того чтобы приютить и приласкать, послал их работать. Вон, пару капель меда насобирали.
Честно сказать, Семка поначалу все эти свои размышления полушутя размышлял, но тут одна из пчел зависла у него перед самым носом и, заглянув в глаза, что-то сообщила. Вернее, Семен понял, что она сообщила, но не поверил себе. Пчела повторила.
– Нет, спасибо. Вы сами ешьте, вам расти нужно, – смутился Семен.
Но ему объяснили, что таким медом эти пчелы не питаются, что он собран специально для него. Он пожал плечами и двумя пальцами взял в руку емкость. С подушечку жевательной резинки размером. На ощупь ему показалось, что состоит она из самого настоящего воска, так что в рот он ее сунул целиком. Осторожно надавил языком и зажмурился от удовольствия. Во рту разлилось сладкое блаженство.
– Товарищ Семен, не шевелитесь! У вас пчела на плече, я ее прихлопну.
– Контора! Я тебя самого сейчас прихлопну. Это мои домашние пчелы!
– А! Понял!
Рядовой Кантур отошел, сильно озадаченный, и стал переводить взгляд с еще не пришедших в себя полковника Разуваева и рядового Ефремова на Семена и обратно. Явно решал, кто из них сейчас в более здравом рассудке. Семка хохотнул, но объяснять ничего не стал. Потом. От дикого меда, собранного его домашними пчелами, то ли в самом деле ощутимо прибавилось сил, то ли просто настроение поднялось, и он принялся за оставшиеся на сегодня дела с большим энтузиазмом, а не через силу, как последние дни. Пчелы мирно восседали на плече, изредка взлетая и делая круг – охраняли.
Вечер был тихим, солнце безмятежно закатилось за горизонт, а в небе появилась Маленькая луна, которая, поднимаясь по небосклону, становилась все ярче и ярче. Вскоре выползла Большая луна. Так что света вполне доставало, чтобы обойтись в этот раз без огоньков. Но продолжалось это недолго, меньшая, но более яркая из лун, быстро пройдя высшую точку своего движения, скрылась в облаках. Стало темно, но клоны сами сообразили, где и сколько огоньков засветить, чтобы спать не мешали, а охране помогали.
Ночью неожиданно стало очень шумно. Трещали какие-то местные цикады или сверчки, мало уступавшие в шумности лягушкам с Дальнего болота. Временами некто грозно рычал. И вообще вокруг их холма кипела жизнь. Кто-то за кем-то шумно охотился, те, кого отлавливали, пищали и визжали, а удачливые охотники взрыкивали и урчали от удовольствия.
Прежде чем уснуть, Семен заглянул в шлем, куда уложил спать своих подопечных пчелок.
– Это надо ж как повезло. Только что мы станем с вами делать, когда на Землю вернемся? Там у нас снаружи зима лютая… А в шахте ничего не растет. Может, сахаром вас прокормлю?
Остаток ночи прошел спокойно, если не считать, что уже утром, пусть и очень уж ранним, пришлось еще раз проснуться. Потому что едва начало светать, с того направления, в котором они двигались, пришло огромное стадо слонов. Или бегемотов, потому что хобот отсутствовал, да и размером они до слонов немного недотягивали. Тело в тех же складках, что у свиномуравьедов и шакалов, но выглядят эти несколько приличнее. Трехпалые костлявые лапы птичьими уже не назовешь, скорее динозавровыми. Или у кого еще схожие бывают?
Стадо разбрелось вокруг холма и начало укладываться на отдых. Сквозь купол донесся запах навоза. Но тут уж поделать было нечего, даже если стада не будет, навоз никуда не денется.
– Черт с ними, утром прогоню, если сами не уйдут, – решил Семен, вновь укладываясь.
14
Уснул Семен легко и проснулся тоже легко. В том смысле, что легкость ощущалась во всем теле, а в голове в кои веки сделалось ясно. Он только сейчас осознал, как она была затуманена и с каким скрипом ему думалось в последние дни. Удивительно, что серьезных ошибок не натворил.
Приятности на этом не закончились. Полковник Разуваев и рядовой Ефремов оклемались наконец-то. Пусть возвращение сознания сопровождалось у них дикой головной болью и ломотой во всем теле – это Семен, будучи в почти прекрасной форме, исправил двумя прикосновениями.
Опять же день предстоял сухой и теплый, степь за последние сутки просохла, никаких зарослей и прочих дорожных препятствий километров на пятьдесят вперед не ожидалось. Так что шагать будет приятно, а если удастся едой разжиться, так они все эти пятьдесят верст за день и отмахают. А там глядишь и… нет, пока загадывать не стоит, можно и сглазить.
Ясное дело, не бывает так, чтобы все совсем уж распрекрасно складывалось. Его личный пчелиный рой из шести особей, едва встало солнце, попросился на волю. Семен без задней мысли велел клонам снять купол, все равно сейчас беготня начнется, а ничего опасного вблизи не замечено. Ветер из степи ворвался на вершину холма, и Семка скорчил физиономию:
– Фу!
Честно говоря, и под куполом запахи стояли не сказать чтобы очень уж приятные. Личный состав хоть и умывался теплой водой, но без мыла. А одежда и обувь основательно пропотели, в грязи все изрядно извозюкались… Но с тем, какая вонь стояла за его пределами, это ни в какое сравнение не шло.
Огромное стадо животных отчего-то облюбовало ближайшие окрестности холма и за считаные часы загадило их так, что глаза начинали слезиться. Пришлось немедленно восстанавливать купол, устраивать вентиляцию.
«Надо было не лениться, а сразу их отогнать», – укорил себя Семен.
Личный состав наотрез отказался вылезать из-под защиты без противогазов.
– И много вы в них пройдете? – поинтересовался Барсук.
– Так без них через сто метров попадаем.
– Ничего, принюхаетесь. Вон, у товарища полковника и у Семена вообще нет никаких противогазов, а они молчат.
Полковник на эту реплику лишь скривил губы.