Дневник леди Евы (СИ), стр. 48

Сэр Роджер лежал на кровати, поверх одеяла, и казалось, спал. В спальне висел тяжелый запах спиртного. В комнате находился только Китни.

— Как только гости отправились спать, мы принесли его сюда, — сказал сенешаль вполголоса, — Не знаю, как там его нога, но он вставал несколько раз за вечер, провозглашал тосты, и по нему ничего не было видно.

Леди Ева наклонилась над рыцарем. Отстегнула от пояса ремешок, поддерживающий правый чулок-шосс и открыла бедро. Отек усилился и налился красным. Непонятно, как он мог стоять на такой ноге. Оставалось только надеяться на лучшее.

Гости уехали утром следующего дня. Больше всего Еве не понравился тот факт, что, как она видела с верха лестницы, сэр Адальберт долго разговаривал во дворе с Ведерной Салли.

Завтрак прошел так же, как и пир, а провожали отъезжающих во дворе Китни и Джей. Это было не совсем по правилам, но другого выхода не было.

— Теперь, надеюсь, у нас есть ещё немного времени, — говорил сэр Роджер, пока Ева прикладывала к его бедру холодный компресс, — Что-то он наверняка заметил, но думаю, мне удалось сбить его с толку. Ручаюсь, он не сможет дать уверенного ответа на вопрос — здоров я, или нет. А раз так, то он не будет пока ничего предпринимать. Рисковать он не станет, я его знаю.

А Ева все думала о том, что же наговорила сэру Адальберту неудавшаяся леди Блэкстон.

Глава 4

Ещё не придумано слово «Шпион»

С самого начала медицинской практики в этом времени леди Еве сильно мешало отсутствие привычных лекарственных средств. Иногда ей просто везло — попадались природные материалы, в которых содержались нужные вещества (как в случае с лечением Катберта). Некоторые ингредиенты можно было купить у торговцев. Но больше всего помогало общение с пациентами и их родственниками. В этом мире, где опасность подстерегала на каждом шагу, иногда в самых неожиданных местах, люди могли надеяться только на себя. Основы первой помощи, в пределах знаний этого времени, конечно, знали все — от пажей до рыцарей. Женщины просто обязаны были уметь обрабатывать раны, могли при случае принять роды. Но одним из важнейших навыков считалась способность разбираться в травах. Объем знаний у всех был разный, к тому же этот бесценный опыт засоряла масса предрассудков, и все же Ева не могла не признать, что многие свойства трав и их сочетаний в современном ей мире оказались просто оттеснены традиционной медициной и утеряны. Травами лечили всё — от внутренних болезней до кожных воспалений. К этим знаниям молодая женщина относилась с большим уважением и никогда не упускала возможности расспросить очередную знахарку.

Кроме того, время, в котором ей довелось жить, открывало совершенно неожиданные возможности. Как-то одному из рыцарей, отправлявшемуся в Бристоль по делам, она написала наудачу название одного из трактатов Галена, который в ее время считался утраченным. Каково же было ее удивление, когда рыцарь, вернувшись через несколько месяцев, привез ей не только ту книгу, которую она просила, но и длиннейший свиток, как потом оказалось, написанный самим Авиценной, и совершенно не известный Еве. По словам рыцаря, торговец уже совсем отчаялся продать его кому-нибудь и клялся, что тот, кто хочет иметь трактат Галена, непременно обрадуется и этому свитку. В этом случае торговец как в воду глядел: радости леди Евы не было предела. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы найти переводчика, но когда она получила переведенную копию свитка, оказалось, что в нем содержались практические советы по приготовлению лекарственных смесей для питья, мазей и компрессов, используемых при лечении послеоперационных осложнений — как раз то, над чем она сама билась уже не один год.

Но для всего нужны ингредиенты, поэтому теперь, когда Ева получила, наконец, долгожданную свободу передвижений, сбор лекарственных растений стал важной частью ее жизни. Как только сэр Роджер перестал нуждаться в постоянном уходе, она взяла за правило уходить каждый день в лес, или в луга, окружающие замок за травами. Иногда она брала с собой кого-нибудь из деревенских женщин. Глория, жена Китни, оказалась бесценным источником информации о том, кто из них может поделиться какими-нибудь знаниями. Часто компанию составляла Мэри. Тут уже Ева выступала в роли учителя.

Прогулка по лесу оказалась не настолько опасной, как это раньше представлялось молодой женщине. После массовых «чисток» и показательных преданий суду выловленных разбойников, количество бродяг в окрестностях Блэкстона и Торнстона значительно уменьшилось. Некоторую опасность представляли собой дикие звери, более смелые и многочисленные, чем во времена, в которые родилась Ева. Но и с этой проблемой можно было справиться. У егерей в запасе есть масса историй и рекомендаций, как избегать встреч с наиболее опасными представителями фауны, и охотники всегда готовы были рассказать что-то полезное. Молодая женщина не пренебрегала и их советами.

После нескольких удачных вылазок она стала уходить в лес и одна, прихватив на всякий случай с собой испытанные средства самозащиты — маленький нож, острый, как скальпель, и пузырек с соком веха. Во время одного из таких походов произошла необычная встреча.

Лето перевалило уже за вторую треть — время самого большого травного изобилия. Уходить из замка леди Еве приходилось рано утром, почти затемно, даже ворота ещё не были открыты. Её выпускали через калитку — небольшую дверцу, располагавшуюся рядом с основными воротами. Несмотря на малые размеры, ее в свое время основательно укрепили. Два слоя толстых дубовых досок и массивная бронзовая пластина между ними составляли тяжелую дверь, окованную полосами меди. Внутренний порог был почти на ладонь выше внешнего, так что желающие выбить дверь снаружи столкнулись бы с естественной баррикадой, а для применения тарана эта дверца была слишком мала, так что калитка была защищена даже лучше, чем большие ворота.

Выйдя из калитки, молодая женщина шла вдоль стены по узкой тропинке до угловой башни, от подножия которой через ров вел шаткий деревянный мостик. В случае осады его должны были мгновенно поджечь. Мостик постоянно пах смолой, а под досками настила, как знала леди Ева, лежали большие пучки сухой соломы. Идти по нему ей было немного жутко, она представляла себе, как мгновенно он должен вспыхнуть. То, что мостик постоянно был под наблюдением, о чем солдаты, несущие службу в башне имели особый приказ, добавляло мало оптимизма. В случае поджога они вряд ли смогли бы чем-то помочь.

В то утро леди как всегда перешла мостик и углубилась в лес. В свои первые походы она двигалась наудачу, разведывая полянки, или доверяясь чутью провожатых, но теперь у нее уже были свои любимые места.

В этот день ей было как-то не по себе, как будто она ощущала рядом чье-то присутствие. Такое чувство иногда у нее возникало и раньше, но сегодня оно было особенно острым. За годы жизни в этом опасном мире у нее выработались инстинкты, которые предупреждали о каких-то событиях. Сейчас это не было чувство опасности, скорее, похоже на чужой пристальный взгляд и только. Очень хотелось оглянуться. Молодая женщина немного прошла вперед спокойной походкой и резко повернулась. Сзади никого не было. Только летний лес, играющий солнечными бликами на мокрой листве. Ни шороха, ни лишнего звука, только птичьи голоса. И все же она решила не уходить далеко, посетить небольшую поляну, где росли травы, которые были ей необходимы в ближайшие дни, и сразу вернуться в замок.

— Доброе утро, миледи! — голос раздался, как только она вышла из-под тени деревьев, очень близко. На пеньке, торчавшем у края поляны, сидел сэр Адальберт. А спиной она по-прежнему ощущала тот же пристальный взгляд.

— И Вам, милорд доброе утро, — она старалась говорить как можно более непринужденно, — Вот уж не ожидала Вас здесь увидеть.

— Мне показалось, что я покинул Ваш замок чересчур поспешно, — продолжал рыцарь, — Но мои товарищи были приглашены на охоту к одному из Ваших соседей, и, увы! Я вынужден был подчиниться их желаниям, но ничего мне не хотелось сильнее, чем остаться в Вашем замке! Я не видел Вас ни на одном из пиров…