Близкие. За чертой дозволенного… (СИ), стр. 1

Владислава Мека

Близкие. За чертой дозволенного…

Первая часть

Глава 1

АЙСИР

— Ну и где ты была? — обманчиво спокойным голосом спросил брат.

— Гуляла — ответила я, и по привычке, попыталась прошмыгнуть к себе в комнату.

— Гуляла, значит. А теперь скажи мне, гулена, где можно гулять в три часа ночи?! — вот, чего разорался, спрашивается?

— Я что, не вправе выйти из дома? Или мне на все надо спрашивать у тебя разрешение? — тут же ощетинилась я, вспоминая, что лучшая защита — это нападение.

— Да, надо! Я твой опекун, это во-первых, и ты пока несовершеннолетняя — это во-вторых — стараясь сдержать крик, произнес брат.

— А что в-третьих? — прошипела я сквозь зубы.

— А в-третьих, на дворе ночь и да, ты в такое время не вправе выходить из дома! — а, сколько яду-то в голосе.

— Все? Высказался? Тогда, я пошла — преодолев в полной тишине расстояние до своей комнаты я, громко хлопнув дверью, скрылась в своих пенатах.

Как же он меня достал! Ненавижу, искренне и по-настоящему ненавижу!

Что ж, самое время познакомиться. Я — Айсир, или просто Айс, весьма экзотично, но я уже привыкла, конечно, бок о бок с этим именем уже пятнадцать лет. Отец рассказывал, что это имя мне дала мама. Папа пару раз упоминал, что предки у мамы были то ли монголы, то ли татары, а возможно, и просто — казахи. Но это не важно, главное, что имя она дала мне совершенно не характерное. Я ее, маму то есть, не помню совсем, маленькая была, когда ее не стало. Мама заболела «раком» желудка и умерла быстро, и почти безболезненно. Мне тогда года три было. А через шесть лет умер и отец, от острой сердечной недостаточности. Я осталась с братом. Точней, на его попечительстве. Надо заметить, что брат меня на двенадцать лет старше. Он и стал моим опекуном. И первые пять лет после смерти отца, меня вполне это устраивало. Но в последний год, брат стал все чаще уделять моей персоне внимание, что крайне омрачает мне жизнь.

Раньше все было вполне просто, брат отправлял деньги в конверте моей няньке раз в месяц и благополучно забывал о моем существовании. Чем я и пользовалась. По началу не хотелось, чтобы кто-то меня трогал и меня никто не трогал. Потом хотелось выплакаться, но утешать было некому. А под конец, года два назад накатило безразличие, абсолютное и всепоглощающее. Я, не осознавая этого, перегнала своих одноклассников, и к пятнадцати — имела аттестат с золотой медалью. Недолго думая, пошла и подала документы в институт. Меня приняли, что, впрочем, не было странным.

Вот уже второй месяц познаю «удовольствия» учебы в институте. Впрочем, грех жаловаться, меня там никто не трогает, просто, внимание не обращают. Да и на что, собственно, обращать внимание? Я получилась весьма экзотичной на внешность. Проще сказать, выгляжу, как азиатка, то есть слегка раскосые глаза, маленький аккуратный носик, пухлые губки, в общем, мечта извращенца. А если стандартное описание, то — кареглазая шатенка, низенькая и тощая. Так что, моя внешность лично мне не принесла ни радости, ни печали.

По жизни, я довольно замкнутый человек, если не сказать хуже, психолог поставил мне диагноз — социопат. Я — не против, ведь, это правда.

Я люблю тишину и одиночество, но вот уже с пару месяцев ни дома, ни на улице я не могу получить долгожданного уединение. Поскольку, брат решил стать братом по-настоящему. Идиот! Кого он хочет обмануть? Всё итак понятно, как божий день.

Папин партнер по бизнесу полгода назад орал на весь конференц зал, что фирма из-за сделок брата несет огромные убытки и что, если бы, не мой несовершеннолетний возраст, все в фирме предпочли бы иметь дело только со мной. Конечно, было приятно слушать такие своеобразные дифирамбы в мою честь, но вот брату это очень не понравилось. И он стал навещать меня.

Вначале, он просто заезжал домой на пару часов раз в два-три дня. Мы молча сидели в гостиной, иногда смотрели телевизор, но чаще я училась или читала, а он наблюдал за этим. Потом, брат решил, что нам стоит выходить куда-нибудь вдвоем. Теперь, вместо двух часов взаимной тишины, я была вынуждена проводить не менее четырех, поддерживая бессмысленные разговоры. А где-то через месяц брат объявил, что отказался от услуг моей няни, поскольку я уже взрослая и могу проявлять некую самостоятельность, к тому же, я переезжаю жить в нему в дом из купленной родителями городской квартиры.

В принципе, мне было глубоко параллельно где жить. В мире не найдется места, где я бы чувствовала себя, как дома, следовательно, в чем разница — спать в особняке или в квартире? Нянька меня тоже не особо затрагивала, я никогда в этой женщине не видела кого-то родного, так что и с ней я рассталась без сожаления. Единственное, что меня не устраивало, так это то, что институт далековато. Но брат вызвался сам возить меня на занятия, мотивируя это заботой, а на деле — проверкой, чтобы я лишнего шага ступить без него не могла.

После пяти дней пребывания в доме брата, я чуть не взвыла. И в одну из ночей, когда долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, вспомнила про городское кладбище. Оно тут недалеко, через три остановки. Там по ночам абсолютно безлюдно, а сторож спит и, без большой надобности, за ворота кладбища не ступит. Знала я об этом потому, что пару раз уже хаживала в те места и всегда находила уединение. Где еще, кроме могил, может быть по настоящему тихо? Так я стала ходить на кладбище по ночам и подолгу бродить среди могил. Конечно, выглядело это жутковато, но мне было плевать. Тем более, что ничего такого ужасного я не совершала, всего лишь — гуляла по кладбищу. Сегодня я опять ушла гулять, и брат меня поймал. Я слишком расслабилась, привыкла, что по ночам, он либо имел очередную блонди, не потрудившись закрыть двери своей спальни, либо просто, не являлся ночевать. А вот сегодня у него, видимо, образовалось «окно».

Мои мысли прервал требовательный стук в дверь, и она тут же распахнулась. На пороге, ну кто бы сомневался, стоял мой брат — Стоцкий Денис Сергеевич, для друзей просто Дэн. Его лицо, а ля «мальчик с обложки», сейчас выражало высшую степень негодования. Я вздохнула и подняла на него глаза. Мало того, что мы характерами кардинально отличаемся, так мы еще и внешне — совершенно разные. Денис похож на отца, типичный ариец, русоволосый фигуристый красавец. Его лицо могло бы украшать обложки глянцевых журналов, но он больше предпочитает газету «Коммерсантъ».

Дэн фыркнул, чем привел меня в чувство, а то впала в глубокую задумчивость! Брат с ироничной улыбкой, забыв, что надо меня воспитывать, осматривал мою комнату. Все верно, он здесь впервые, раньше мне удавалось его сюда не пускать. К тому же, смотреть тут особо не на что. Софа, комод, который я увезла из родительской квартиры, низкий столик, где покоится мой ноутбук и «море» книг. Стеллажи я так и не удосужилась купить, поэтому книги были сложены в стопки по всей комнате. У каждого подростка есть увлечения, у меня — нездоровая любовь к книгам. Но это лучше, чем алкоголизм и наркозависимость.

— Омар Хайяма. «Рубаи» — прочел Денис одно из названий на обложке книги — ты, действительно, это читаешь?

— Да — безразлично подтвердила я.

— А еще, наверное, ты куришь «травку» с друзьями — неформалами и мечтаешь изменить мир? — уже не скрывая издевки, предположил братец.