До любви две мили и один шаг (СИ), стр. 24

Я, наконец, уснула, кутаясь в пряное тепло. Однако это тепло вскоре утратило свою пряность, превращаясь в тягучую терпкую субстанцию. Я плыла в жарких волнах, видя с высоты птичьего полета поместье в Хартфордшире… Вот и я бегу по проселочной дороге навстречу отцу. Мне не больше шести. Ветер рвется навстречу, треплет лазурное платье и мои рыжие локоны… Отец хватает меня на руки и целует, а я задыхаюсь от бега. Мне трудно дышать, я вцепляюсь в него ногтями, уткнувшись в плечо, и хочу ощутить знакомый запах табака и сандалового дерева, но чувствую лишь боль в груди и удушающую гарь. Отец резко отталкивает меня, заглядывая в глаза. Я вижу бешеную любовь в этом взгляде, всеобъемлющее прощение, тоску и радость, и начинаю плакать, но не могу. Рыдания удушают…

— Проснись, — его пальцы такие холодные, но чуткие, коснулись острого подбородка, подбирая слезинки.

Я хочу сказать, что люблю его. Хочу плакать, но он заставляет мои уста сомкнуться легким прикосновением, приближает свое лицо к моему, нежно улыбаясь:

— Проснись, моя девочка, — шепчет настойчивее, — моя любимая, проснись…

Я вдруг воспарила вверх, понеслась куда-то, пребывая в смятении чувств, и вдруг резкий рывок сотряс все тело.

— Анна!

Я распахнула глаза, понимая, что еще сплю. Вокруг полыхало пламя — неистовое, безжалостное, пожирающее все на своем пути. Моя спальня горела. Я не могла дышать, кашляла, выплевывая черную вязкую слюну, покуда чужие руки тянули меня куда-то. Я ничего не понимала — мне хотелось вырваться, опуститься на пол и хорошенько отдышаться, но нет, неведомый человек тащил меня за собой безоговорочно. Рука, которую стискивали огненные пальцы, ужасно болела. Мы оказались на лестнице и столкнулись с кем-то.

— Леди… — сквозь грохот и треск я различила голос Китти, и, наконец, поняла, что не сплю. Мой дом, мой славный Шил-парк, был охвачен огнем

— Что произошло? — мне удалось высвободиться, и я вцепилась в горничную. Правда, неведомые руки ухватили теперь нас обеих и буквально пихнули с лестницы.

Все мелькало перед глазами. Стоны Китти сопровождали наше бегство, пока мы не оказались на улице, и незнакомец, который спас мне жизнь, не заключил в свои объятия. Я была босая, растрепанная, в одной лишь ночной сорочке, доходящей до щиколоток. Подняла голову, видя устремленный на меня черный взгляд. Может, я все-таки сплю?

— Джеймс?

Он печально улыбнулся, схватил за талию и поставил на свои сапоги. Я оглянулась на догорающий Шил-парк, мою крепость, в которой я прожила первый месяц своего изгнания из Лондона.

Бережные руки Остина исследовали мое тело, будто пытаясь понять цело ли оно.

— Я не ранена, — я опять повернулась и посмотрела на него.

Джеймс, вероятно, только возвращался с бала. Но каким образом его занесло сюда?

Я, к огромной радости, могла дышать, и, вдыхая прохладный ночной воздух, я поглядела на зарево.

— Мистер Купер! — увидев мельтешащего привратника, я попыталась вырваться из объятий моего спасителя, но он лишь крепче прижал к себе, укутывая в плащ и обдавая знакомым запахом нежной мяты и табака. — Мистер Купер, где миссис Мас?

— Леди Блайт, святые небеса! — закричал он, едва различая меня в объятиях Остина. — Миссис Мас жива, леди. Все слуги спаслись.

Я издала облегченный вздох и прижалась к Джеймсу, ощутив его ответную реакцию. Он поцеловал меня в макушку, поглаживая по спине. Только сейчас я осознала, что Шил-парка больше нет, и мне негде жить. Что скажет на это Энтони? Я глухо рассмеялась. Плевать на дом, главное, что все живы. Китти уже бегала вокруг мистера Купера и других слуг, перехватывала ведра с водой, ожесточенно кричала и приказывала. А мне отчего-то было все-равно — дом уже не спасти.

— Все сгорело, — тихо шепнула.

— Сгорело, — так же тихо подтвердил Остин.

— Придется перебраться к соседям, — меня разбирал какой-то истеричный смех.

— Зря я не живу поблизости. Не угодно ли леди подождать, пока я выстрою дом хотя бы вон та том пригорке?

Я долго глядела в его сумрачные прекрасные глаза, стоя на цыпочках на его грубых сапогах и все-равно не доставая макушкой его подбородка.

— Ты спас мне жизнь… Как ты здесь оказался?

Его ладонь прошлась по волосам — по огненно-рыжим завиткам, коснулась перепачканной сажей щеки. Его прохладные губы прижались к моему лбу и задержались, не желая отстранятся.

— Джеймс, — сердце бешено колотилось, — тебя увидят…

— И что? — он обхватил меня обеими руками, страстно прижимая к своему напряженному телу. — Мне наплевать.

О, я была уверенна, что моему сумрачному принципиальному и добродетельному спасителю не было плевать.

— Леди Блайт! — ужасный вопль раздался рядом с нами как раз в тот момент, когда Джеймс приподнял мой подбородок, чтобы поцеловать.

Я увидела, как на дороге, ведущей к дому, остановилась карета, и из нее буквально вывалилась миссис Эванс в своем восхитительном красном платье, а за ней грациозно выплыл мистер Коулл. Оба поторопились к нам, и я попыталась разомкнуть объятия Остина, но он не дал, усмехнувшись одними губами.

— Леди Блайт, вы в порядке? — Коулл с недоумением уставился на меня, всю перепачканную и взлохмоченную, затем на безупречно выглядевшего Остина и на его руки, собственнически лежащие на моих плечах.

— Зашли на огонек, Коулл? — чересчур резко прошипел Джеймс.

Неугомонный ревнивец! Он наглядно опустил подбородок мне на макушку, обвивая, как паук добычу, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кому я принадлежу на самом деле.

— Все в порядке, — успокоила я Коулла и рыдающую навзрыд Шерри, — все живы.

Я еще раз посмотрела на Шил-парк, и он, как бы прощаясь, вдруг издал чудовищный треск и взымая в черное небо искры, рухнул, как карточный домик. Мы все отпрянули, некоторое время сохраняя молчание. Утихшая вокруг пожара суматоха вновь возобновилась, заполняя ночь криками и гомоном.

— Леди Блайт, — сквозь всхлипы проговорила Шерри, — вы вся дрожите. Немедленно полезайте в карету, мы отвезем вас домой.

— Домой? — переспросил Остин, будто никому не доверяя свое сокровище.

— Если леди Блайт не возражает, я готова предложить ей пристанище, — пояснила она.

— Прошу вас, леди. Не откажите мне, — в ее виноватых глазах я читала раскаяние за те слова, которые она произнесла на балу.

Остин пристально смотрел на меня. Я слышала как гулко и размеренно бьется его сердце. Я бы осталась с ним, невзирая на мнение общества, на предрассудки, но я не могла. Шерри, сама того не сознавая, научила меня поступать правильно.

— Конечно, миссис Эванс. Я буду благодарна.

Я ощутила, что руки Остина стали покорны и готовы со мной расстаться.

— Благодарю вас, — произнесла ему, отступая к Шерри, которая тот час подхватила меня под руку и повела в карету.

Уезжая, я смотрела на грандиозный пожар, который стараниями слуг начинал затихать, и на зарождающийся в сердцевине полей новый день. Я улеглась на колени подруги, ощутив в волосах ее теплые пальцы.

— Я так испугалась за вас, — сказала она, тяжело вздохнув и продолжая гладить. — Пожар это так страшно. Как такое могло случиться?

И правда? Я закрыла глаза, делая вид, что уснула, однако, моя голова работала с поразительной ясностью. Как возник этот пожар, черт бы его побрал? Может, быть мой дом подожгли? Но кто и зачем? Завтра нужно будет вернуться и хорошенько исследовать прилегающую территорию. Возможно, поджигатель оставил следы?

Шропшир мне определенно нравился. Кхм, здесь пылают страсти страшнее, чем в лондонских кулуарах. Надо сказать, я этого не ожидала. Где-то в сельской глуши притаился настоящий убийца, который не остановится ни перед чем.

ГЛАВА 18

Я пробиралась по заросшей тропинке, чертыхаясь, как матрос во время бури. Со мной была только Китти, которая держала зонты, пока я отдирала юбку от колючек. Мода модой, а когда идешь на расследования поджога собственного дома нужно одевать что-то практичное. Китти догадалась облачиться в наряд для прогулок, а моя же натура заставила меня надеть темно-зеленую юбку, клетчатый жакет и белоснежную рубашку, сдобрила все это кокетливой темно-зеленой шляпкой с одним пером. Вот только мой образ не способствовал быстрой ходьбе по проселочным тропам, ведущим к Шил-парку.