До любви две мили и один шаг (СИ), стр. 20

— Меня не интересует, что может быть между вами общего, — бросил он с яростью, которой я никак не ожидала, — или между вами и Коулом, или Найтом… Сколько, вообще, мужчин крутиться рядом с вами?

Впервые ему удалось по-настоящему оскорбить меня. И я была к этому не готова.

— Что вы имеете в виду, мистер Остин? — выдавила сквозь зубы, понимая, что разум затмевает ненависть и обида. — Научитесь, наконец, говорить о своих чувствах в открытую.

Он стиснул кулаки, глядя на меня, как на самую последнюю дрянь и ускорил шаг, догоняя Денли и Ратклифа. А я… я с удивлением поняла, что стою, вытянувшись в струну, и собираюсь расплакаться.

— Леди Блайт? — услышала оклик Митчелла, который придерживая для меня дверь. — Вы идете?

Ветер растрепал мои волосы, разбередил мои чувства, и я хотела, чтобы он подхватил меня и унес далеко, в любимый дом в Хартфортшире, где я была бы опять одинокой.

Поблагодарив мистера Ратклифа, я вошла в дом, полная сумрачных сомнений и ненависти.

— Вся эта суматоха вызвана исключительно предстоящим балом, — отвечала на вопрос Амелии мадам Кюнтен, когда мы уселись за стол, — например, история с мисс Вебер. Ведь правда, что вы, леди Блайт, придумали фасон ее платья? — в ее вопросе крылась насмешка, заставившая Амелию удивленно хрюкнуть.

— Это правда? — воскликнула она. — Как интересно.

Я молча улыбнулась, пододвигая к себе тарелку.

— А как обстоят дела в Лондоне? — миссис Бейли с интересом уставилась на Митчелла, уже грезя, что ему приглянется какая-нибудь из ее дочек.

— Что уж там, — отреагировала Амелия, — жену одного министра отказались обслужить в ресторане из-за того, что эта дама явилась туда в костюме для занятий спортом…

— Скуднеют нравы, — вздохнула Кюнтен, довольно переводя взгляд ядовитых глаз на меня, — как вы считаете, леди Блайт?

Опять началась эта игра. Как то? Как это?

— Считаю, что женщине не обязательно обряжаться, чтобы заняться спортом, а затем переодеваться, чтобы ее пустили в какое-нибудь заведение.

— Оу, — издала стон Амелия.

Митчелл закашлялся, скрывая в кулаке улыбку. Остин был до странности молчалив.

— Леди Блайт, вы находите допустимым, что женщины хотят носить брюки? — допытывалась Кюнтен, видимо желая показать, как мировоззрение постыдной Блайт отличается от ее собственного.

— Неизбежным, — отчеканила, обводя взглядом присутствующих, и видя добродушное удивление мистера Радклифа.

Некоторое время мы ели молча.

— А когда вы собираетесь вернуться в Лондон, леди Блайт? — спросила Амелия, отрываясь от мясного пирога.

В этот момент раздался звук разбитого бокала, и все взгляды обратились к мистеру Остину.

— Прошу прощения, — сухо сказал он, отодвигая стул.

— Ничего, Джеймс, — успокоила миссис Бейли, подзывая экономку и приказывая: — Уберите немедленно и принесите мистеру Остину новый бокал.

Я стиснула нож с вилкой, низко склонившись над тарелкой. Нужно справиться с сердцебиением и шумом в ушах. Зачем Бейли произнесла его имя?..

— Скоро, — уклончиво ответила, видя, что Амелия еще ждет ответа.

— Насколько скоро? — взгляд Остина ввел меня в ступор. Зачем он спрашивает? В его вопросе столько заинтересованности, что все как-то нехорошо переглянулись.

— Не знаю, мистер… Остин… — я закашлялась, потому что голос дрогнул, — все зависит от обстоятельств.

— Каких? — он неумолим. Я скосила взгляд в сторону гостей, намекая, что мы не одни, но, пожалуй, ему плевать.

— Это не имеет значения.

Все мы вновь принялись за еду. Правда, у меня совершенно отсутствовал аппетит, и я не чувствовала вкуса пищи.

— Мистер Остин, а вы не желаете перебраться в Лондон? — по-светски сложив руки, спросила Амелия.

— Все зависит от обстоятельств, — не сдерживая резкости, бросил он.

Сквозь молчание прорывалось тиканье часов из гостиной. Я редко поднимала взгляд над столом и упиралась в свирепый, жадный, противоречивый взгляд Джеймса.

Неожиданно он поднялся.

— Миссис Бейли, вынужден вас покинуть, — сказал холодно, — был рад вас видеть. Мадам Кюнтен, — он поклонился, — леди Денли, леди Блайт, — он немного затянул мое имя, — мистер Ратклиф…

Выйдя изо стола, он взглянул на молчаливую дочь миссис Бейли и задержал на ней взгляд.

— Мисс Мери, — поклонился и вышел.

Я ничего не соображала. Услышала возмущенный голос, затем оклик. Ноги сами меня несли. Я очнулась, когда в глаза ударил яркий свет и биение сердца вскружило голову так, что я пошатнулась.

— Что вы себе позволяете? — это был мой голос — измученный, слабый. — Джеймс?

Оказывается, я поднялась вслед за ним и, не отвечая на вопросы хозяйки дома, бросилась в холл. Догнав мистера Остина, я дернула его за рукав, заставив обернуться.

— Ты с ума сошла, Анна, — сказал он, обводя меня взором — с шумом втягивающую воздух, растрепанную, едва стоящую на ногах.

— Да, — подтвердила совершенно серьезно.

Его взгляд вдруг стал мягким, ласковым. Его руки погрузились в шелк моих волос, притянули к себе. Мы стояли в холле, соприкоснувшись лбами и глядя друг другу в глаза, не задумываясь о том, что миссис Бейли или мадам Кюнтен могут выйти и застать нас. Горячие губы накрыли мой рот, даря желанное наслаждение. Меня лихорадило… Его ладони обхватили мои мокрые от слез щеки, и я накрыла его руки своими, стискивая пальцы, скользя по ним губами и жадно целуя.

Приподняв мой подбородок, он достал из кармана платок и вытер им мои щеки.

— А теперь вернитесь в столовую, Анна, и скажите, что почувствовали себя плохо и вышли на воздух, — произнес он.

— Мне все равно, что они подумают…

— Шшш… — он ласкал пальцами мои обкусанные губы, — не спорь со мной.

Я потянулась к нему за причитающимся поцелуем. Я ждала его целую неделю. Прощальный глубокий дурманящий… Его вкус — табака и мяты…

Джеймс отпустил меня и, не произнося ни слова, вышел на улицу, а я коснулась собственных губ, где только что были его губы, чтобы остановить этот момент навечно.

— Леди Блайт? — Митчелл стоял в дверях… и видимо давно. — Пойдемте за стол.

В его понимающем взгляде плясали смешинки.

Что ж, вид у меня и вправду такой, будто мне стало дурно. А если нет, то мне действительно все-равно.

В столовой царила настоящая суматоха, и дело было не в моем неожиданном бегстве, а в том, что Амелия трясла юную Мери, восклицая:

— Какое счастье! Какой достойный муж вам достался, дорогая. Вы будете с ним счастливы.

— И обеспечены, — добавила Кюнтен, развернувшись на своем стуле.

Увидев, что я призраком вплыла в комнату, Амелия кинулась ко мне:

— Представьте себе, леди Блайт, мистер Остин сделал предложение мисс Мери!

Мои губы задрожали.

— Какая радость… — хрипло, едва слышно бросила.

Последнее, что я видела в тот день — деревянные полы, с которыми я столкнулась.

ГЛАВА 15

Я не избежала обеспокоенного внимания мелкопоместной аристократии. Миссис Бейли справлялась о моем здоровье несколько раз за день, мадам Кюнтен только по вечерам, леди Амелия с племянником хотели даже приехать, семейство Веберов выражало свою тревогу в письмах, Найты хотели добить меня спелыми грушами и терпким ликером, миссис Тейлор, дай ей Господь здоровья, прислала мне фунтов пять ромашкового чая с подробной инструкцией, как его заваривать, мистер Коулл позаботился о цветах, которые ежедневно появлялись в моей комнате, миссис Эванс вот уже пятый день ночует в соседней комнате, но только от него — ничего. Впрочем, оно и понятно. Мистер Остин снова уехал, улаживает дела где-нибудь на другом конце света, чтобы спокойно провести медовый месяц. К нему нет претензий.

Я пребывала дома целую неделю, не отказываясь только от примерок. Впрочем, от своей модистки Линси я узнавала все последние новости. Оказывается, Веберы вняли моему предостережению, и Оливия дала мистеру Найту отставку. Теперь его можно было прибрать к рукам, но мне уже не хотелось вверять мою нежную Шарлотту его похотливым заботам. Новость о предложении руки и сердца мисс Бейли облетела всю округу, и, как выяснилось, многим эта весть пришлась не по вкусу. Я имею в виду Оливию, которая едва узнав, примчалась сюда, но я прикинулась сильно больной и не приняла ее.