Черный феникс. Африканское сафари, стр. 63

— Вы чувствуете, как близко здесь проходит граница между собственно эфиопской религией, ко времени правления Эзаны уже создавшей на основе языческой триады луна — солнце — Венера своего собственного универсального бога, и занесенными извне догмами христиан о триедином боге, учение которых именно в это время начало проникать в Аксум? — обратился ко мне Анфре. — И вы понимаете, почему именно здесь для перехода от одной единой религии к другой двенадцать скамеек африканских старейшин было достаточно переименовать в двенадцать кресел библейских судей? Упрощая этот процесс, суть его можно сформулировать так: идеи христианского монотеизма были очень созвучны эфиопскому неопределенному монотеизму времен Эзаны [28].

В начале своего очень длительного пребывания на троне Эзана чеканил монеты с изображением солнечнолунных символов, в середине этого периода — воздвигал гигантские памятники «собственному богу» Махрему, а в конце его — допустил появление на аксумских деньгах знака креста. Надпись Эзаны о походе в Мероэ сохранилась в эфиопском и греческом вариантах. Первый из них, предназначенный для аксумитов, употребляет неопределенно-монотеистическую терминологию, а греческий, адресованный иностранным читателям, — христианскую.

Когда и как произошло крещение Эфиопии? Сегодня мы привыкли смотреть на Северную Африку как на твердыню ислама. Но в те далекие годы, когда Аксум был одной из мировых столиц, африканский север и Красноморское побережье от Египта до Туниса были оплотом христианства. Именно в Африке в III–V веках возникли или получили распространение многие христианские направления и толки, впоследствии осужденные православной и католической церковью и объявленные еретическими. Среди них особое место занимает монофизитство — учение о единой божественной природе Христа, бросавшее вызов догмату о двух его сущностях — божественной и человеческой. Особенно сильным это движение было в Египте, что привело к появлению коптской церкви, имеющей с 536 года своего монофизитского патриарха.

Аксум, находившийся в центре политической и экономической жизни Северной и красноморской Африки, связанный с Египтом многовековыми традициями, не мог оставаться в стороне от этих событий. Первые христиане в Аксуме появились в IV веке, когда тирский философ-христианин Меропий, возвращаясь из Индии, попал во владения Аксума. О том, что произошло дальше, рассказывается в так называемом Синаксаре — эфиопском жизнеописании святых:

«Меропию сопутствовали два ученика — его родственники Фрументий и Эдезий… Корабль пристал к берегам страны (Эфиопии); и Меропий увидел все чудеса, о которых прежде лелеял мечты в своем сердце, а когда уже собирался возвратиться на родину, то напали на него враги. Они убили его и его спутников. Остались в живых только два мальчика. Туземцы взяли их в неволю, обучили воинскому искусству и преподнесли в дар царю Аксума — Элла-Аладе. Царь назначил Эдезия хранителем казны, а Фрументия — блюстителем закона и писцом Аксума. Вскоре царь умер, оставив вдову с малолетним сыном. На троне воцарился Элла-Асгуагуа. А Эдезий и Фрументий воспитали ребенка, прививая ему веру Христову. Они построили для него часовню, куда водили и других детей, обучая их.

Когда же наследник престола вырос, они обратились к нему с просьбой позволить им вернуться на родину. Эдезий отправился в Тир навестить семью, а Фрументий — в Александрию, к только что ставшему патриархом Афанасию. Он рассказал ему обо всем, что с ними произошло, и поведал о том, что в стране (Эфиопии) верят в Христа, но нет в той стране ни священников, ни епископов. Услышав все это, Афанасий назначил его епископом Эфиопии и отправил с большими почестями…»

Все упомянутые в этом отрывке из Синаксара — реально существовавшие, известные в истории личности. Так, царь Элла-Асгуагуа — это уже известный нам Эзана. Что же касается даты распространения христианства, то с точностью до года ее назвать трудно. Декретов на этот счет не принималось. Можно, наверное, поэтому согласиться с мнением занимавшегося историей церкви русского ученого В. В. Болотова, полагавшего, что в V веке Эфиопия еще была по преимуществу языческой страной. Все грандиозные памятники Аксума, возраст которых удалось установить, были созданы до конца IV века. Они — достижение и наследие дохристианского Аксума.

Официальной, поддерживаемой властью, а быть может, иногда даже насаждаемой сверху религией христианство стало в Аксуме лишь в VI веке. Толчком к этому послужила религиозная борьба в южноаравийских владениях Аксума, где власть временно захватил один из членов царского дома хамьяритов, Зу-Нувас, принявший иудейство. Его мятеж был подавлен. Но дабы сплотить страну под единым знаменем, предотвратить новые смуты и застраховать себя от козней византийской дипломатии, «царь царей» Калеб Элла-Ацбыха провозгласил христианство государственной религией. При этом предпочтение отдавалось не православию, что могло бы излишне усилить влияние Византии в красноморском регионе, а монофизитству. Это была дань давним связям Аксума с Египтом, признание приоритета «африканского начала» в идеологии и политике Калеба.

С помощью креста и копья богател Аксум, расширялись его границы, укреплялся его авторитет в глазах всего мира. Государство и религия, цари и патриархи отныне поровну делили славу и богатство. Аксум застраивался не только дворцами и храмами, но и каменными особняками знати, торговцев. Появились кварталы глинобитных строений, в которых работали ткачи, красильщики, кузнецы, ювелиры, создававшие ценные предметы для двора и храмов.

Именно в это время, в годы правления Элла-Ацбыха, во дворце Та’ака Марьям и побывал Косма Индикоплов. Судя по его описаниям, «царь царей» был просвещенным и любознательным правителем, коллекционировал памятники старины и произведения искусства, пытался создать во дворце нечто вроде зоологического музея. Осколки посуды тех времен, особенно керамической, с характерной красной и черной глазурью, аксумские мальчишки до сих пор находят среди руин дворцов и продают туристам.

Кто знает, может быть, это осколки тех кубков и чаш, из которых пили участники роскошного приема в «бетэ ныгусэ», описанного Нонносом? «Царь царей» блистал на этом приеме золотом. Не только корона, но и покрывавшие его руки браслеты, щит и два копья были отлиты из драгоценного металла.

Попытаться увезти из Аксума монолиты дохристианского периода мог додуматься разве что Муссолини. Но после утверждения христианства эра языческого гигантизма завершилась, а драгоценные произведения искусства, создававшиеся при Калебе и его преемниках, расхищали на протяжении веков все, кто только мог. Лишь кое-что удалось сберечь за стенами Цыйона. Все остальное, что уцелело и было найдено учеными, можно теперь увидеть не в Аксуме, а в столице Эфиопии.

Глава тридцать седьмая

Я не раз бывал в Археологическом музее Аддис-Абебы, но расскажу лишь об одном посещении этой сокровищницы эфиопской культуры. В тот день я подгадал так, чтобы встретиться в музее с Юрием Михайловичем Кобищановым.

— Трудно даже сообразить, с чего начать осмотр, что выделить, — так много здесь собрано интересного, — говорит ученый. — Но поскольку вы задали мне вопрос о «малых формах» аксумского искусства, то обратите внимание вот на эти изящные аппликации из позолоченной бронзы и бронзовые фигурки животных. Особенно хорош лев — динамичный, как бы изготовившийся к прыжку. Поражает обилие и разнообразие керамической посуды. А вот находки, над происхождением которых, я уверен, еще долго будут ломать головы искусствоведы. Я имею в виду выставленные в следующем зале красные терракотовые скульптуры. Как они изысканны и своеобразны — подлинные произведения искусства! Но где их предтеча в аксумском искусстве?