Черный феникс. Африканское сафари, стр. 19

Удивительны знание этими людьми природы, их способность по едва заметным приметам находить себе пищу, воду, умение брать от пустыни все необходимое. Исключительно острое зрение позволяет им видеть объекты, невидимые для европейца. Меткость движений и дар имитации позволяют им приблизиться к дичи на расстояние выстрела, благодаря быстроте и выносливости они могут мериться силами в беге с животными.

Если шествующая по песку стройная колонна муравьев вдруг исчезает под землей, это для бушменов означает, что здесь есть съедобные корни. Небольшая птичка кцузчи, порхающая над кустом, подсказывает им, что где-то рядом гнездо пчел с вкусным медом. Стая грифов, кружащая над песками, указывает на то, что в расставленные там охотниками ловушки попала дичь. Прошел дождь, мутные потоки размыли песок, изменили знакомый бушменам облик местности, унесли установленные женщинами хворостинки у дозревающих плодов. Кажется, что можно найти в эти часы в столь изменившейся пустыне? Тем не менее все население стоянки от мала до велика спешит за ближайшую дюну. Живущие там муравьи после дождя извлекают из-под земли сушиться сделанные ими огромные запасы семян. Бушмены собирают эти семена и варят из них кашу. С той же целью ищут они «бушменский рис» — яйца муравьев и термитов. В пищу идут улитки и гусеницы, съедобные коренья и листья, змеи и черепахи.

Однако подобная пища лишь поддерживает существование, но насытиться ею нельзя. Голод — постоянный спутник жителей Калахари. И поэтому, когда охотникам удается подстрелить крупную антилопу или зебру, ее съедают тут же, в один присест. Во время такого пиршества каждый бушмен поглощает по нескольку килограммов мяса: тем самым он утоляет вчерашний голод и страхуется от завтрашнего. В их суровой жизни на помощь пришла сама природа. У взрослых бушменов желудок имеет способность растягиваться, как гармошка, если пищи много. Даже дети в Калахари осознали суровую необходимость есть и пить впрок. Ни один народ не смог бы жить в тех пустынях, где живут бушмены.

— Где вы берете воду? — поинтересовался я. За время поисков бушменов мне пришлось убедиться, что в радиусе добрых ста километров здесь нет ни одного водотока.

— Наверное, никто из белых не ответил бы, где находится только ему известное месторождение золота или алмазов. Так и мы никому не говорим о воде. Но поскольку у гостя у самого есть много сладкой черной воды, — говорит уже успевший отведать кока-колы первый охотник и деревенский мудрец Дзадцно, — я покажу ему источник. Он рядом.

И действительно, в нескольких шагах от землянки Цзинчханы под засыпанными песком камнями и травяными циновками была вырыта ямка, в которую просачивалась мутная вода. Как только ямка наполнялась, женщины собирали драгоценную влагу в сосуды, сделанные из страусовых яиц, где вода отстаивалась. Когда же влага прекращает поступать наружу, ее выводят с помощью полых стеблей растений, а нередко прямо высасывают из подземных слоев.

— Каждый кунг с малых лет учится искать и находить влагу по различным приметам: растениям, цвету песка, солям на его поверхности, — вступает в разговор Цзинчхана. — Когда я был еще молод, то работал на рудниках в Цумебе. Предприятию нужна была вода, и белые начальники много дней рыли пустыню, но ничего не могли найти. Потом об этом узнал я и другие кунг, и мы показали им, где есть вода, много воды. Большой белый начальник дал нам тогда ящик пива и много табаку…

— Ну а если подземную воду все же не удается найти? — интересуюсь я.

— Тогда бывает плохо, очень плохо, — сокрушенно качая головой, отвечает Дзадцно. — Помню, когда у меня родился сын, стояла большая жара. Мой мальчик уже начал ходить, говорить и играть с другими детьми, а дождей все не было. Наши колодцы пересохли, а в песках исчезла даже дикая дыня цама, из которой в тяжелые дни мы выдавливаем влагу. И тогда Цзинчхана собрал всех людей и спросил: что делать? Мы оставили стариков, которые не могли идти, и ушли далеко, туда, где в больших болотах живут люди окаванго.

— И никто не погиб во время перехода?

— Только несколько пожилых людей, которых мы оставили в пустыне, — говорит охотник. — Но они бы все равно умерли.

Возможно, многие содрогнутся, прочитав эти строки. Для мыслящего категориями цивилизованного мира человека — это жестокость. Но в суровой Калахари — это мера, позволяющая выжить более сильным, более приспособленным, нечто вроде инстинкта сохранения рода.

Калахари ограничивает и число детей у ее обитателей. В отличие от окружающих африканцев-банту, которые имеют в среднем восемь-десять детей, у бушменов, как правило, встречаются семьи с двумя-тремя детьми. Женщин у бушменов примерно на десять-пятнадцать процентов меньше, чем мужчин, поэтому среди этого народа распространена моногамия. Только в том случае, если первая жена не может рожать, бушмен приводит в свой дом вторую.

Как никто другой в Африке, бушмены, находящиеся на одной из самых ранних стадий развития человеческого общества, связаны с природой. Связаны, но не подчинены.

Личные желания, эгоистическое «я», поступки, идущие вразрез с интересами остальных, практически отсутствуют у бушменов. Один человек, лишенный поддержки своего племени, не может выжить в Калахари. Он должен быть частью коллектива. И этот «первобытный коллективизм» — неписаный закон бушменов, продиктованный им самой жизнью, самой природой. Ребенка воспитывают всем племенем, его учат делить со своими сверстниками найденную цаму, отдавать последний глоток воды, вместе охотиться и жить с людьми и для людей.

— А что вы делаете, если в селении появляется молодой человек, который утаил добычу или не пошел со всеми собирать саранчу? — спрашиваю я Цзинчхану.

— Мы попросту не разговариваем с ним, — говорит старик. — Но я помню только один такой случай.

Этот своеобразный воспитательный бойкот — сильное наказание. Нет бушмена, который может перенести равнодушие и холодность со стороны своих соплеменников.

Глава девятая

На огромной территории, населенной бушменами, нет ни одной школы. Их университеты — сама жизнь, их учебники — древние поэтические сказки и легенды, рассказываемые стариками. По вечерам, когда мужчины возвращаются с охоты и сделаны все хозяйственные дела, у костра Цзинчханы собирается молодежь.

Даже наш приезд не нарушил этого обычая. Сначала старейшина расспросил о новостях, похвалил особо отличившихся, пожурил лентяев, а затем начал свой рассказ.

Бушменский фольклор — своеобразный свод знаний о «племенной этике», правилах охоты и поведения, истории народа и его обычаях. Вот один из этих мифов, рассказанных у костра Цзинчханой.

— В старину все люди были бабуинами. Они жили на деревьях, собирали еду на земле, ни о чем не думали и весело кричали, прыгая с ветки на ветку. Но однажды Великому Духу надоело слушать их крик. Он созвал всех бабуинов и велел им принести воды, чтобы полить землю. Одни бабуины тотчас же отправились исполнять его волю, а другие продолжали прыгать и веселиться. Они ни о чем не думали и забыли, что им надо делать.

Бабуинов, которые первыми начали поливать землю, Великий Дух превратил в людей. Он дал им землю, мотыгу, семена и сказал: «Вы будете обрабатывать землю, сажать растения и так добывать себе еду. Вы будете земледельцами».

Потом пришли другие бабуины с водой, и Великий Дух тоже превратил их в людей. Он подарил им буйволов и коз, дал пастбища и сказал: «Вы будете разводить животных, и они не дадут вам умереть с голоду. Вы будете скотоводами».

Но остались бабуины, которые не принесли воды и продолжали играть и кричать. Великий Дух созвал их всех и сказал: «Мне надоел ваш крик, и поэтому я тоже превращу вас в людей. Но вы не принесли воды, не полили сухую землю, не дали взойти на ней семенам, вырасти травам, которые кормят зверей. Поэтому вы всегда будете жить в пустыне и есть то, что найдете в ней».