Обжигающий север (СИ), стр. 69
Совершенно озадаченная услышанным, почувствовала себя разменной монетой в чужой игре. Причем, у каждого она была своей. Пожалуй, Кривона в своей откровенной жажде моего уничтожения была честнее всех. И Дитор... не усугублю ли я собственные проблемы, соответствуя его планам?
Глава 31
Но за миг до того, как я решилась открыть глаза, чтобы выяснить обстановку, донесся певучий скрип отъехавшей двери. В каюту, в которой я официально находилась «в отключке», кто-то вошел.
– Звездолет гильдии с охраной неподалёку. Значит, действуем как договорились: мертвую девку им покажем, вы подтвердите, что именно она Витара Тшехар... была ею когда-то, и дальше как... – сразу раздался голос Миласа.
– А дальше я остаюсь на звездолете гильдии! – напомнила, оказывается, тоже присутствовавшая Кривона. – Надеюсь, не надо напоминать, что меня там ждут?
– Ждут там ее, – хохотнул мой постоянный охранник. – Да на тебя этот шекагар и польстился разок только чтобы для своих целей использовать, а ты, дура, уже и рада стараться и понадеялась на будущие великие перспективы.
– Ты не в свое дело нос не суй, сама ученая! Давно поняла, что на вас, мужиков, полагаться не стоит, – грубо швырнула в него ответом стархиня. – На что я понадеялась, тебе не понять, как ни старайся.
– Мне плевать, что вы намерены делать дальше, – взбешенный этим спором, рявкнул Милас. – Главное, язык держите за зубами. Надеюсь, всем понятно. Иначе вы тоже окажетесь в числе сообщников.
– А почему ты так уверен, что мы согласимся? – настороженно уточнила стархиня.
Милас расслабленно и по-детски задорно рассмеялся. Этот его смех... он всегда пугал меня, предвещая нечто ужасное.
– Я подстраховался, лапушка, – невыразимо нежным тоном проворковал он в ответ, а я представила, каким льдом и жестокостью сейчас светятся его глаза. И сразу сообразила: яд! Именно свое увлечение различными отравляющими веществами он всегда обожал, испытывая наслаждение от результата. Как часто он проверял что-то на жертвах пиратских налетов...
– О чем ты? – спокойно уточнил Дитор.
– О вчерашнем ужине... о так превозносимом вами мясе... там для остроты ощущений лично от меня была особая... приправа – дринел. Очень эффективное средство, когда требуется напомнить кому-то о молчании. И только после того, как вы подтвердите мою версию, я дам вам противоядие, иначе вы умрете через пару суток.
Врет! В памяти всплыло упоминание этого яда. Как-то при мне он говорил о нем... противоядия не существовало! Милас в привычной ему манере избавлялся от сообщников.
– Ублюдок! – кажется, стархиня кинулась на этого маньяка.
– Ожидаемо, – фыркнул Дитор. – Где гарантии, что после разговора с представителем гильдии ты нас не обманешь?
– Ваши жизни мне не нужны, – беззаботно, наверняка с ангельским видом, отмахнулся Милас.
– А знаете вы о моих планах немало, так что навредить сумеете. Но, опровергнув свое свидетельство позже, поставите и себя под удар. Так что подтвердите, что мертвая землянка – жена старха, получите капсулы с противоядием и... расстанемся друзьями.
– Хорошо! – выплюнула Кривона. – Но если обманешь, я молчать не стану!
– И в мыслях нет, – обаятельным тоном уверил ее убийца.
Дринел действовал пусть и медленно, но верно. Смерть наступала неожиданно, без предупреждающих симптомов. Просто в какой-то миг сердце останавливалось – и все!
– А сейчас, – резко добавил Милас, – выйдите все, я хочу остаться наедине с... возлюбленной.
Он сумасшедший! Задохнувшись от ужаса, я силилась придумать хоть что-то. Беспомощная и наедине с ним. Сколько раз это случалось в прошлом, но теперь я была не одна...
– Стоит ли? Что ты намерен сделать? – недовольный поворотом дела Дитор попытался воспрепятствовать его намерениям.
Щелкнул затвор бластера.
– Я сказал – вон! Это мой корабль и моя пленница. И я решаю, как с ней поступить, ваша задача лишь подтвердить, что та, другая девка – проводник, обеспечив себе награду. Что, старх, возможность заполучить шахту больше тебя не привлекает? – Милас явно издевался. Повисла тишина, во время которой я мысленно умоляла Дитора не оставлять меня одну с этим монстром. Но... скрип закрывающейся двери и голос бормочущего под нос Миласа заставили отчаяться:
– Нашли простачка, наивные... – со все возрастающим ужасом, из последних сил сдерживаясь и изображая из себя спящую, поняла, что он наклонился ко мне.
Уже не думая об опасности раскрыться, с отчаянным упорством принялась пытаться ощутить его жизненное излучение. Эх, будь я в порядке, это мгновение стало бы последним для него. Но, внутри напрягаясь до предела, я получила жалкий результат. Что-то совершенно размытое, скрытое завесой мутной пелены, увы, неощущаемое полноценно. Как ни старалась, но даже подтянуть его жизненные силы в своем направлении не выходило. Сердце тревожно забилось и тут... я ощутила укол! Наркотик? Но смысл? Или он догадался о том, что Дитор мне его не впрыскивает?
Уже через мгновение, уверенно осознала – яд! Собственная кровь словно загустевала, скапливаясь в месте укола, невыносимо давя, распаляясь и понуждая к чему-то... Неужели и меня решил убить? Или... ребенка?
– А тебе, лапушка, кое-что другое... для гарантии, что не наделаешь глупостей, а то не доверяю я этим стархам, – самодовольно бормотал он. Значит, не дринел... значит, убить меня не намерен, сначала как обычно помучает.
Страх под давлением реальной угрозы внезапно отступил, возвращая способность мыслить. В голове билась единственная мысль: ребенок! Яд наверняка навредит ему. Внутренне мобилизовавшись, напряглась запредельно, натягивая энергетические жилы собственного организма максимально, почти разрывая их... Мне надо справиться, я должна вернуть свои возможности, вырваться из этого экранирующего кольца. Потоки жизненной энергии продолжали держаться, сковывая меня. Но силой мысли, волей, неукротимым желанием я тянула и тянула их, истончая, стремясь разрушить... Лопнуло! Я конвульсивно дернулась на койке, испугавшись, что лишилась собственного энергетического каркаса, разорвав разом все жизнеобеспечивающие связи в собственном теле. И да, на секунду возникло ощущение абсолютной открытости, лишенности, пустоты...
Единственным пульсирующим цельным язычком энергии оставалась зародившаяся жизнь внутри меня. Уже не думая о садисте рядом, сосредоточилась только на ней. Мысленно собирая вокруг собственную энергию жизни, уплотняя, защищая. И раз – разлетевшиеся хаотично импульсы собственной жизненной силы, внезапно подвластные моему волевому усилию, упорядочились, выстраиваясь заново, одномоментно создавая мне новую броню, обновленными жизненными жилами пронизывая тело, формируя новую энергетическую структуру организма. Другую!
Вдохнув, неожиданно осознала, что больше не ощущаю слабости, нет этой энергетической пелены вокруг, а «пламя жизни» моего ребенка внезапно полыхнуло ярчайшей вспышкой перед внутренним взором и... слилось с моим! И тут я ощутила, что изменилась. Почувствовала себя другой, словно внезапно обрела не просто слух, зрение и обоняние, а обрела их в значительно усиленном виде. Я стала невероятно чуткой, улавливая абсолютно ВСЕ колебания жизненной энергии рядом. Это восприятие обрушилось шквалом новой информации, заставив меня напряженно сосредоточиться, чтобы тут же потрясенно осознать: я чувствую каждое живое существо на этом космолете, от затерявшейся между волокнами кабелей плесени до только что покинувшего каюту Миласа! Но... тут же провалившись в собственные ощущения, поняла, что это не предел... И вот я, сконцентрировавшись, распознаю излучения космических тел – и расположенных относительно недалеко, и тех, что улавливались совсем слабо. И мир изменился! Он стал золотистым, он засиял... Я с закрытыми глазами отчетливо ощущала картину Вселенной, эпицентром которой стала в этот миг. И эта картина была живой, искрящейся, наполненной движением... совсем разной жизнью, которая складывалась из неисчислимого количества потоков излучений живой материи. Это была сияющая энергия! Ее мир, истинная ткань Вселенной.