Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 97
Будьте первыми!
Если вы есть —
будьте первыми!
Первыми —
кем бы вы ни были.
Из песен —
лучшими песнями.
Из книг —
настоящими книгами.
Первыми будьте!
И только.
Песенными,
как моря.
Лучше
второго художника
первый
маляр!
Спросят вас
оробело:
«Что же тогда окажется?
Ежели все
будут первыми,
кто
пойдет
в замыкающие?..»
А вы трусливых
не слушайте!
А вы их сдуйте, как пену.
Если вы есть —
будьте лучшими!
Если вы есть —
будьте первыми!
Если вы есть —
попробуйте
горечь
зеленых побегов.
Примериваясь,
потрогайте
великую ношу
первых.
Как самое неизбежное,
взвалите ее
на плечи…
Если вы есть —
будьте первыми!
Первым – трудней.
И легче.
Встреча нового года
Снег блестел,
будто ртутью
сыпанули с крыш.
Снег хрустел,
будто кто-то
кочерыжку грыз.
Оглушал
этот смачный и протяжный
хруст.
Снег лежал
на платформах,
будто главный груз.
И машин
не стеснялся он,
не избегал.
Был
большим.
Наряжать деревья
помогал.
Обступал,
как несмазанная дверь,
скрипел.
Прилипал
к шубам и ушанкам,
как репей.
Снег нырял
в хитрые прически
юных
дам.
Проверял
наше отношенье
к холодам.
Мы
его
на своих плечах
в дома несли.
Мы
его
в коридорах,
веселясь,
трясли.
В доме —
смех:
очищенье валенок
идет.
Сеем снег…
Я еще не знаю,
что взойдет.
Бег
Бежала,
как по воздуху.
С лицом,
как май, заплаканным.
И пляшущие волосы
казались рыжим пламенем!
И только дыма не было,
но шла волна горячая…
Она бежала —
нежная,
открытая,
парящая!
Звенела,
будто денежка,
сама себя нашедшая…
Не сознавая,
девочка
бежала в званье женщины!
Так убегают узники.
Летят к метро болельщики…
И был бюстгальтер узенький,
как финишная ленточка.
Кактус
Шла тропинка,
спотыкаясь.
Перед ним – оборвалась…
Я сказал:
«Здорово, кактус!
Как живешь ты,
дикобраз?..»
Не хотел он огрызаться,
но —
переходя на хрип —
буркнул:
«Сам не из красавцев!..
Тоже мне
Жерар Филип…
Как живу?
На общем фоне
это
кажется простым.
По учебнику.
По форме
жителей полупустынь…
Разбери
на этих кручах,
кто – враги,
а кто – друзья.
Без защиты,
без колючек
в нашем климате нельзя…
Как живу?
Да между делом
даже камень
превозмог.
Жить
на солнце оголтелом
я могу!
А ты бы
смог?..
Как живу?
Других не хуже.
До сих пор еще не смолк…
Жить,
потрескавшись от стужи,
я могу!
А ты бы
смог?..
Чтоб в тебя
вонзался ветер,
чтоб взрывался и терзал!..»
«Люди могут…» —
я ответил.
«Люди могут…» —
я сказал…
Он взглянул в глаза мне зыбко
(аж по сердцу —
холодок).
На прощанье,
как слезинку,
взял
и выдавил цветок.
Расстегнувшись безопасно,
соком,
булькая,
набух…
Камни были —
будто пашня.
А колючки —
будто пух.