Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 96

«Смеркается…»

Смеркается.
Пахнет леском перегретым…
Но я не об этом!
Совсем
         не об этом…
Я знаю, как трудно рождается
                                        слово.
Когда оно истинно.
И безусловно.
Прозрачно.
Пока что ни в чем не повинно.
А ты,
       надрываясь, грызешь пуповину
и мечешься:
– Люди!
Вы слово
            искали.
Берите!
Пока его не затаскали.
Скорее!
Пусть кто-нибудь станет
                                 пророком…
Нависла жара над высоким порогом.
Кукушка старается:
чет или нечет.
У самого уха стрекочет кузнечик.
Шуршит муравейник.
Ворона фальшивит.
И стебель цветка под пчелою
                                        пружинит.
Готовятся к полднику жители ясель.
Зеленою тучею кажется ясень.
Он что-то бормочет надменно
                                         и глухо.
Он так величав,
что становится глупо
рядиться в пророка,
считаться поэтом…
Но я не об этом!
Совсем
         не об этом.

«В майонезных барахтаясь гущах…»

В майонезных барахтаясь гущах,
я негаданно
чую порой,
как во мне
              просыпается купчик
третьей гильдии
или второй…
Он изволил
                потешиться вальсом,
он набрался
до самых основ.
Пахнет он
              знаменитою ваксой
и подливой
               «а ля Строганофф».
Процветают
                родные лабазы!
Прут по рекам
                   баржи-корабли!..
Волосатые
толстые пальцы
на холодную скатерть легли…
Он сегодня гуляет по праву,
навалясь на фужерную дрожь…
«Не препятствуй
                      купецкому ндраву!
Нутряного каприза
                         не трожь!!
Я желаю полаять —
                           и лаю!
Торжеству моему —
исполать!
А сейчас я обдумать
                           желаю,
что б такого еще
пожелать…
Может,
         к песне потребовать
                                   шкалик?
Может,
         кануть в цыганскую грусть?..
Ты изыди,
ученый очкарик!
Я еще до тебя доберусь!..
Наподдай,
              музыкантская свора!
Веселись,
если весело мне!..»
А заместо
церковного звона, —
рев ракеты,
ушедшей
к Луне.

Мини

Мы на шарике,
                    на шаре,
как на плавающей мине,
наплодили,
               нарожали
моду-мини,
моду-мини.
Появились мини-юбки
(все пошло, конечно, с них).
Закружились мини-вьюги,
мини-спор
завял и сник.
Мини-юбки не опасны,
несмотря на мини-гам.
(Это —
          чтоб не нагибаться
любопытным старичкам.)
В новом
           мини-измереньи
успевай передохнуть.
Мини-клятвы
                  в мини-время
(да и правда,
что тянуть?!).
Это может позабавить.
Это —
         новый мини-спорт.
Мини-совесть.
Мини-память.
Мини-служба.
Мини-пот.
Мини-литры.
Мини-мили.
Мини-холод
                у виска…
И берет от этих
                     «мини»
максимальная тоска.

Аксельраты, аксельратки…

Акселерация – ускорение. В данном случае – очень заметное за последние годы ускорение физического роста молодых людей.

Силой мышечной
                        богаты,
бродят
по проспекту праздному
малолетние гиганты,
рост которых —
                      не по разуму.
Школа стонет, не поверив,
зычным ревом переполненная:
то ли —
           курсы Гулливеров,
то ли —
           встреча баскетбольная…
Во дворах играют в прятки,
оккупируют парадные
молодые аксельратки
с молодыми аксельратами.
Дразнят удалью былинной
так,
    что ахают наставники.
Рядом с безопасной бритвой —
оловянные солдатики.
Сигареты
            рядом с куклой,
прыгалки —
                 с губной помадою.
Над планетою нескучной,
будто горы —
дети малые.
Виноваты витамины?
Или сполохи магнитные?..
Объясняя,
утомили
эрудиты именитые…
А планета ждет подсказки,
с головой уходит в митинги.
У планеты рост —
гигантский.
На планете гул —
космический.
Хлеб идет
грядущей выпечки.
Стал далеким
                  близкий локоть…
Каждый раз
                встаешь на цыпочки —
сына
по плечу похлопать.