Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 88
Землетрясение в Куско
На руинах разрушенного инкского города в Перу испанцы построили свой город…
Бог
испанцев не простил.
Отомстил.
С вечера
трясется
Куско!
Месяц в небе
как печать.
Непонятное
искусство —
землю
взять и раскачать!
Подминая,
вырастая,
сшиблись
каменные лбы!
Все фундаменты
привстали,
будто кони,
на дыбы!
Задышали дымом
кони.
Бог
испанцев не простил.
Где
узорные
балконы?
Где
колониальный
стиль?
Это —
накипь.
Это —
пена.
В этом месте
быть
должно
то, что инками
воспето.
Инками
возведено!..
Храм
готов кричать от боли!
Храм танцует!
А затем
католические
боги
обрываются
со стен.
Подчинившись
божьей каре,
тусклым золотом
расшит,
сам Христос
развел руками
тонкими.
И так лежит…
Отойди!
Земля гуляет!
Отодвинься
от земли…
Пусть природа
исправляет
то,
что люди
не смогли!
Раскатилась,
раскалилась,
пальцы
врезаны в бока…
Торжествует
справедливость.
Месть
грядет
через века!
Мачу-Пикчу
Есть в перуанских Андах вершина.
А на ней – развалины города.
Развалины последней столицы империи инков…
Мачу-Пикчу!..
Глаза закрываю,
шепчу:
«Мачу-Пикчу!..»
Мы —
ослепшие
ждали тебя,
будто пума – добычу.
Мы стремились к тебе,
как забытый наследник
к престолу.
Было душно и холодно.
Гордо.
И очень просторно.
Мачу-Пикчу
накатывалась
и к вискам подступала.
Мачу-Пикчу
покачивалась,
бесконечностью пахла.
Пахла прерванной стройкой.
И мокрой землей.
И лугами…
Жили здесь
великаны.
Работали здесь
великаны.
Я не знаю —
когда.
И зачем.
Знаю только,
что жили.
Ливни их забавляли.
А землетрясенья смешили.
А когда надвигались на город
тугие лавины,
то они их, дурачась,
в литые ладошки
ловили.
Над горами вставали закаты
из кованой меди.
День для них проходил.
А для нас он равнялся
бессмертью.
Жили здесь
великаны.
Размашисто жили.
Разгульно!
Нам —
полжизни прожить.
А для них это —
меньше секунды.
Жили здесь
великаны…
С того потрясенного года
плещет море,
соленое
от великаньего пота!
Угловатые айсберги
трутся о темные камни.
Это —
слезы детей великаньих.
И жен великаньих.
В них теперь отражаться рассвету
и гаснуть закату…
Великаны потомкам своим
загадали загадку.
И куда-то ушли.
Улетели куда-то.
Уплыли…
Но в спокойствии стен,
но в любой неотесанной глыбе,
в клочковатом тумане,
в журчанье ручьев по террасам
до сих пор существует,
не меркнет
непонятый разум.
Он остался как вечное эхо.
Как руки у горла.
Лишь ему одному
подчиняются сонные горы.
Мы под ними —
со всем, что в нас есть —
мельтешащим,
посконным,
в состояньи микробов,
которые —
под микроскопом…
Мачу-Пикчу!..
Глаза закрываю,
шепчу:
Мачу-Пикчу!..
Мы —
оглохшие —
ждали тебя,
будто пума – добычу.
Ты взглянула в упор
на смешных,
суетливых козявок…
И закуталась в облако —
ждать
настоящих хозяев.