Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 78

«Зловещи и просты…»

Зловещи и просты
ожоги на судьбе.
В ком
        был уверен
                       ты?
– В себе…
Гармошка и хорал.
Преступник и судья.
Кого ты
презирал?
– Себя…
И плакал,
             и дурил,
от курева хрипя.
Кого
      благодарил?
– Себя…
В крутящемся дыму
на узенькой тропе
не доверял
кому?
– Себе…
Горящему —
                 гореть.
Работа —
как запой.
Кем
     хочешь умереть?
– Собой!

«Посвящение»

1970

Подкупленный

«Все советские писатели подкуплены…»

Так о нас пишут
Я действительно подкуплен.
                                     Я подкуплен.
Без остатка.
И во сне.
И наяву.
Уверяют советологи:
                           «Погублен…»
Улыбаются товарищи:
                             «Живу!..»
Я подкуплен
                 ноздреватым льдом кронштадтским.
И акцентом
коменданта-латыша.
Я подкуплен
                 военкомами гражданской
и свинцовою водою
Сиваша…
Я еще подкуплен снегом
                                 белым-белым.
Иртышом
и предвоенной тишиной.
Я подкуплен кровью
                           павших в сорок первом.
Каждой каплей.
До единой.
До одной.
А еще подкуплен я костром.
                                      Случайным,
как в шальной игре
десятка при тузе.
Буйством красок Бухары.
                                 Бакинским чаем.
И спокойными парнями с ЧТЗ…
Подкупала
              вертолетная кабина,
ночь
и кубрика
             качающийся пол!..
Как-то женщина пришла.
И подкупила.
Подкупила —
чем?—
не знаю до сих пор.
Но тогда-то жизнь
                         я стал считать по веснам.
Не синицу жду отныне,
а скворца.
Подкупила дочь
                      характером стервозным, —
вот уж точно,
что ни в мать
и ни в отца…
Подкупил Расул
                      насечкой на кинжале.
Клокотанием —
                     ангарская струя.
Я подкуплен
и Палангой,
и Кижами.
Всем, что знаю.
                     И чего не знаю я…
Я подкуплен зарождающимся словом,
неразмененным пока на пустяки.
Я подкуплен
                 Маяковским и Светловым,
и Землей,
в которой сбудутся
                         стихи!..
И не все еще костры отполыхали.
и судьба еще угадана не вся…
Я подкуплен.
Я подкуплен
                 с потрохами.
И поэтому купить меня
нельзя.

Сердце

Я засыпал усердно
в преддверии зари…
Вдруг
постучало сердце.
Негромко.
Изнутри.
И с самого начала
притронулось к плечу:
«Я тридцать лет молчало.
Поговорить
                хочу…
Пересыхает лето.
Дожди приходят редко…
Твоя
      грудная клетка
тонка,
а все же – клетка.
Она
     кромешней ночи,
меня теснит она!
Я
вечно
       в одиночке.
А в чем моя вина?
Ворочаюсь,
               живое,
подсчитываю дни.
Пусти меня
               на волю!
Клетку распахни!
Себе я крылья
                   выращу
и все сумею
вынести…»
Стучится сердце:
«Выпусти!!»
А как его я
              выпущу?

Частушка

Б. Шмидту

Вдали
        попыхивал закат
и продолжался в платьях…
Селом
        шатался музыкант,
аккордеон облапив.
Шагала музыка к реке,
отсвечивая тускло.
За нею,
          как на поводке,
тянулася
частушка.
Велась
         знакомая игра
и голоса и чуба.
В частушке
               две строки —
мура!
Две остальные —
чудо!
Бренчит частушка,
                         как медаль,
и голову дурманит.
Чего б ты от нее
                      ни ждал —
она тебя
обманет!..
Река
      под музыку бежит,
закапало из тучки…
Ах, людям надо бы
                          пожить
по принципу частушки!
Ах, это было бы
                      чудно?:
когда снега растают,
вдруг сделать что-нибудь,
                                  чего
никто
не ожидает!