Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 53
Письмо про дождь
Идут
обыденные дожди,
по собственным лужам скользя.
Как будто они поклялись
идти, —
а клятву нарушить
нельзя…
Даже смешно —
ничего не ждешь.
Никакого чуда
не ждешь.
Засыпаешь —
дождь.
Просыпаешься —
дождь.
Выходишь на улицу —
дождь.
И видишь только
пустую мглу,
город видишь пустой.
Газировщица скрючилась на углу —
упорно
торгует водой.
А воды вокруг! —
Столько воды,
просто
некуда разливать.
Это все равно,
что идти торговать
солнцем —
там, где сейчас
ты!..
Послушай,
а может быть, и у вас
такая же чехарда?
У подъезда в глине
«газик» увяз,
на балконе слоем —
вода…
Если так —
значит, в мире какая-то ложь!
Так не должно быть!
Нет!
Потому что нужно:
если мне —
дождь,
то тебе —
солнечный свет.
Как дочка солнечный!
Как слюда!
Как трескучая пляска огня!
У тебя не должно быть дождей
никогда.
Пусть они идут
у меня…
А они идут —
слепые дожди.
Ни деревьев нет,
ни травы…
Пожалуйста,
это письмо
порви.
И меня за него прости.
А впрочем,
дело совсем не в нем.
Просто
трудно терпеть.
Море гудит за моим окном,
как поезд,
идущий к тебе.
Ответ на записку из зала
У записки
начало деловитое.
А в конце —
прибавлено отважно:
«Я вам очень,
очень завидую!
И завидую жене
вашей».
И подписано:
«Студентка из Бауманского».
Как мне ей ответить?
Зал —
как прорва.
Ненадолго от регламента избавившись,
я хочу ей ответить.
Я попробую.
Вы знакомы
со стихами и овациями.
Прочитали вы афиши
роскошные.
И, как видно,
посчитали авансом
остальную нашу жизнь —
такой же.
Фейерверком!
Парадной арией
в празднично-возвышенном стиле…
Ну представьте,
если б
об армии
только по парадам судили.
Если б шел солдат,
помахивая ручкой,
элегантный,
разодетенький мужчина.
Если б не был землекопом он
и грузчиком,
кто сказал бы про него:
«Защитник»?!
И у нас —
свое.
Свои крутые штрафы.
Боль
и труд —
оглушительно тяжелый.
И своя –
суетливая —
слава.
И свои —
несчастливые —
жены…
Вдохновенье! —
Самому в себе
тесно.
Вдохновенье! —
Как мертвый
среди праздника.
Это —
раскалившееся сердце
около холодного разума!
Это —
как рожденье ребенка!
Это —
как личное рожденье!
Самая черная
работа.
Самое чистое
дело.
То,
в котором
покоя не предвидится!
То,
которое
оглушает ширью!
В нем ты
сам себе —
народ
и сам —
правительство.
И нельзя,
даже в малости,
сфальшивить!
И плывет земля
в метелях и громе.
И судьба ее
с твоей судьбой слита.
Это все дается
только кровью!
А ее в человеке —
пять литров…
Но держаться
нужно!
Вот мы и держимся.
И последнее у нас
еще не спето…
В общем,
дай вам бог
солнца,
девушка!
И доброго мужа.
Не поэта.
«Сын Веры»
1968
Весенний монолог
За порогом —
потрясающие бездны.
Я в одну из них,
смеясь, беру билет…
Кто-то ночью под окном
пел песни.
Хулиган, наверно.
Или поэт…
Ошалелая капель
стучит в стекла.
Водосточная труба
пьяным-пьяна!
И над жадною землею распростерта,
как несбыточный покой,
голубизна.
Мир огромен.
Но сегодня в мире тесно!
И капели никого не пощадят…
Где вы бродите,
великие оркестры?
Вам бы в эти дни
играть на площадях!..
Все весеннее:
намеки,
и поступки,
и бездумные шаги по мостовой.
Все весеннее:
бульвары и простуды,
ветер,
пахнущий вчерашнею травой.
Верю я,
что есть улыбка в этом ветре.
Верю в ласковость и силу
сквозняка.
В постового застеснявшегося
верю.
И не верю только в синие снега.
Потому что на снега
лучи насели!
Солнце малое
дрожит в любом окне.
И ручьи,
как молодые Енисеи,
рвутся к лужам —
океановой родне!
Все торопится,
шарахается,
булькает.
Настигает.
Остается позади.
Что-то будет.
Непременно что-то будет.
Что-то главное
должно произойти.