Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 202
2. Мы вырастаем
Скрипит под ветром печальный ставень.
В углу за печкой таится шорох…
Мы вырастаем,
мы вырастаем
из колыбелей
и распашонок.
Огромно детство.
Просторно детство.
А мы
романы Дюма листаем.
И понимаем,
что в доме —
тесно.
Мы вырастаем.
Мы вырастаем…
Укоры взрослых
несутся следом.
Мы убегаем,
как от пожара.
Наш двор —
держава!..
Но как-то летом
мы замечаем:
мала? держава…
Нас кто-то кличет
и что-то гонит
к серьезным спорам,
к недетским тайнам.
Нас принимает
гигантский город!
Мы
вырастаем!
Мы
вырастаем!..
А город пухнет.
Ползет, как тесто.
А нам в нем тесно!
И мы,
пьянея,
садимся в поезд,
где тоже —
тесно.
А в чистом поле —
еще теснее…
Мы негодуем,
недосыпаем,
глядим вослед
журавлиным стаям.
На мотоциклах,
пригнувшись, шпарим.
Мы
вырастаем!..
Мы
вырастаем!
Мы трудно дышим
от слез и песен.
Порт океанский
зовем
калиткой.
Нам Атлантический
слишком тесен!
Нам тесен
Тихий, или Великий!..
Текут на север
густые реки.
Вонзились в тучу
верхушки елей.
Мы вырастаем!..
Нам тесно
в клетке
меридианов и параллелей!
3. А он…
Над суматошными кухнями,
над
лекцией
«Выход к другим мирам»,
вашей начитанностью,
лейтенант.
Вашей решительностью,
генерал.
Над телеграммами,
тюрьмами,
над
бардом,
вымучивающим строку.
Над вековыми костяшками нард
в парке
обветренного Баку.
Над похоронной процессией,
над
сборочным цехом
искусственных солнц,
барсом,
шагнувшим на розовый наст,
криком:
«Уйди!..»
Сигналами:
«SOS!..»
Над запоздалыми клятвами,
над
диктором,
превозносящим «Кент»,
скрипом песка,
всхлипом сонат,
боеголовками дальних ракет,
над преферансом,
над арфами,
над…
4. Траектория
Ушла
ракета!..
Мы вздохнули
и огляделись воспаленно…
Но
траектория полета
все ж началась
не в Байконуре!..
Откуда же тогда,
откуда?
От петропавловского гуда?
От баррикад на Красной Пресне?..
Нет,
не тогда,
а прежде.
Прежде!..
Тогда откуда же,
откуда?
От вятича?
Хазара?
Гунна?
От воинов
Игоревой рати?..
Нет,
даже раньше!
Даже раньше!..
Она в лесных пожарах
грелась,
она волхвов пугала,
снизясь…
Такая даль,
такая древность
и археологам
не снилась…
Она пронизывала степи,
звенела
на шеломах курских,
набычась,
подпирала стены,
сияла
в новгородских кузнях!
Та траектория полета,
презрев хулу,
разбив кадила,
через
поэмы и полотна,
светящаяся,
проходила!
Она —
телесная,
живая.
И вечная.
И вечевая.
И это из нее
сочится
кровь пахаря
и разночинца…
Кичатся
знатностью бароны,
а мы
довольствуемся малым.
Мы —
по бумагам —
беспородны.
Но это
только —
по бумагам!..
Не спрашивай теперь,
откуда
в нас
это ощущенье
гула,
земное пониманье
цели…
Бренчат разорванные
цепи!