Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе, стр. 163
Из прогноза погоды
«В Нечерноземье, – согласно прогнозу, —
резко уменьшится снежный покров…
Днем над столицей —
местами – грозы.
А на асфальте —
местами —
кровь…»
Взгляд
«…Вы даже не представляете, какое у вас теперь интересное время!..»
Над моею душой,
над моею страной
«интересное время»,
пройди стороной!
«Интересное время»,
уйди, уходи!
Над Россией метелями не гуди.
Мы завязли в тебе,
мы объелись тобой!
Ты – наш стыд
и теперь уже вечная боль.
Не греми по железу железом.
Стань обычным и не-ин-те-рес-ным!
…Хоть ненадолго.
«Вошь ползет по России…»
Вошь ползет по России.
Вошь.
Вождь встает над Россией.
Вождь.
Буревестник последней войны,
привлекательный, будто смерть…
Россияне,
снимайте штаны!
Вождь
желает вас
поиметь!
«Горделиво и ползуче…»
Горделиво и ползуче, —
черная, будто рояль,
в небо не вмещалась
туча,
свешивалась по краям!
И была она бездонна,
и несла разгул беды.
Было в ней на два потопа
молний,
злобы
и воды!
Обещала стать несчастьем,
рухнуть на людей
с высот!..
С этим самым обещаньем
и ушла
за горизонт.
То нахлынет боль…
Иосифу Кобзону
То нахлынет боль, то отпустит боль, —
отчего болит,
сам не знаю я…
Песни главные
есть в судьбе любой:
колыбельная
и поминальная…
Колыбельную
я забыть успел,
только помню то, что она была!
Пела мама мне,
словно ангел пел,
и хотелось жить от ее тепла…
Снова быть зиме, а потом весне,
и восходит вновь солнце рыжее…
Поминальная,
не спеши ко мне!
Все равно тебя
не услышу я…
То нахлынет боль, то отпустит боль, —
отчего болит,
сам не знаю я…
Песни главные есть в судьбе любой.
Не спеши ко мне, поминальная!
«Пока мы не выкричимся, не выговоримся…»
Пока мы не выкричимся,
не выговоримся,
пока мы из этой ямы не выберемся,
из этой ямы
(а может, кучи),
из этой когдатошной
«райской кущи»,
из жажды
жизнь отдать по приказу
за светлое завтра,
за левую фразу,
пока мы не выговоримся,
не выкричимся,
пока мы от этой холеры не вылечимся,
пока не докатимся до предела,
и крики
не превратятся в дело,
нам снова придется,
глотая обиду,
догонять
то Гренландию, то Антарктиду!
Мероприятие
Над толпой откуда-то сбоку
бабий визг взлетел и пропал.
Образ
многострадального Бога
тащит
непротрезвевший амбал.
Я не слышал, о чем говорили…
…Только плыл над сопеньем рядов
лик
еврейки Девы Марии
рядом с лозунгом:
«Бей жидов!»
«В государстве, где честные наперечет…»
В государстве, где честные наперечет,
все куда-то уходит,
куда-то течет:
силы,
деньги,
двадцатый троллейбус,
искореженных судеб нелепость…
Все куда-то уходит,
течет не спеша:
воспаленное лето,
за летом – душа.
Облака в оглушительной сини.
Кран на кухне.
Умы из России.
«Такая жизненная полоса…»
Е. Евтушенко
Такая жизненная полоса,
а может быть, предначертанье свыше:
других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.
И все же он, как близкая родня,
единственный,
кто согревает в стужу.
До смерти будет он
внутри меня.
Да и потом
не вырвется наружу.
«Мы были. Принимали. Участвовали…»
Мы были.
Принимали.
Участвовали.
Мусолили цитаты начальственные.
Скулили.
Но хвостами невидимыми
не то, чтобы виляли,
а – подвиливали…
Живучие.
Счастливые.
Несчастные. —
Мы были.
Принимали.
Участвовали.
Рабочие.
Колхозницы.
Ваятели…
Бессмертные анкетозаполнятели.